Дважды в одну и ту же реку не войти - Александр Юрьевич Санфиров
Мы с девушкой накрыли две кровати свежим бельем, и я засобирался уходить.
— А ты где будешь спать? — внезапно поинтересовалась Ирина.
— Да лягу на кухне, на диване, — сообщил я, соображая, к чему был этот вопрос.
Вдвоем мы увели Женю в комнату и усадили на кровать. Непривычная даже к легкому сухому вину, девушка засыпала на ходу.
Оставив сестер готовиться ко сну, я ушел на кухню. На всякий случай, перед этим оставил им ведро, чтобы ночью не пришлось бегать в холодный туалет.
Проверив, что дверь закрыта на заложку, я разделся и улегся на старый продавленный диван, закрывшись тяжелым ватным одеялом.
Все же я перетопил печь, для слякотной осенней погоды дров оказалось с излишком. Во втором часу ночи я проснулся от духоты.
Босиком пробрался к ведрам с холодной водой и залпом выпил полный ковш.
В это время заскрипела дверь, и из комнаты появилось белое привидение.
— Саша, ты не спишь? — в полной тишине Ирин шепот показался слишком громким.
— Нет, — отозвался я. — Очень жарко, перестарался с дровами. Вот решил выпить воды,
— Я тоже хочу пить, — сказала девушка, она подошла вплотную ко мне, и я увидел, что она закутана в простыню.
— Держи, — сказал я и протянул ей ковшик с ледяной водой. Она взяла ковш и начала пить. Удержать простыню одной рукой Ира не смогла и та упала на пол. Девушка стояла обнаженной, ее фигурка, подсвеченная лунным светом, казалась выточенной из мрамора. В темноте не было видно ее лица, но мне казалось, что она улыбается.
Ира шагнула ко мне,поставила ковшик на стол и, обняв за шею, прижалась ко мне всем телом.
— И что теперь? — пытаясь сохранить спокойствие, спросил я.
— Дурачок, разве об этом нужно спрашивать! — шепнула девушка. — Не бойся, Женька спит, я ей таблетку феназепама дала. Она уже десятый сон видит.
— Ну, вы Гордины, даете! — думал я. — А мне то, что делать? С одной стороны глупо было бы отказываться, раз так сложилось, а с другой, не провоцирует ли меня Ирка? Сейчас проявлю активность, и пойдет она сразу в отказ, скажет, я не так ее понял, и вообще предал ее дорогую сестренку.
— Ира, время позднее, иди, спать, пожалуйста, — сказал я, нехотя убирая ее руки с шеи.
— Фи, подумаешь! — раздался гневный шепот. — Строит из себя непонятно кого, дурак! Ну, и ладно, спокойной ночи.
Ирка повернулась, скомкала в руках простыню, и, сверкая круглой белой задницей, ушла в комнату к сестре.
Сходив в туалет, и порядком там продрогнув, я с удовольствием забрался под одеяло.
Однако сон не приходил. Взбудораженный приходом Женькиной сестры, я все проигрывал в голове варианты того, как следовало поступить. И каждый раз приходил к выводу, что все сделал правильно. Ни в жизнь не поверю, что Ирка не разболтает о случившемся, своим подругам с четвертого курса, пусть даже только одной, самой близкой. Через день об этом событии будет знать весь факультет. Мне это нужно? На фиг не нужно!
Умом, понимая правильность поступка, в душе я сожалел о нем. Точеная Иркина фигурка продолжала стоять у меня в глазах, заставляя подниматься, все. что могло подняться.
Где-то около трех часов ночи я все же заснул.
Утром, высунув нос из-под одеяла, убедился, что на ходиках уже семь часов, встал, оделся и первым делом замариновал мясо для шашлыка.
Затем, поеживаясь от холода, сбегал за дровами и затопил плиту.
Девчонки встали только около девяти, когда по кухне разнесся запах кофе.
Ира улыбалась, как будто ночью ничего не происходило, что еще раз убедило меня вправильности своих действий.
Пока сестры завтракали, я изложил им план на сегодня. В него была включена прогулка по зимнему лесу, вдоль берега озера, готовка шашлыка, с его последующим съедением под сухое вино.А после двух часов дня возвращение домой, так, как меня сегодня ожидала еще смена в баре.
Прогулка по лесу девушек не заинтересовала, а вот приготовлением шашлыков они увлеклись. Еще бы! В эти годы, подобным мало кто занимался. А мне надо было опробовать мангал, изготовленный по моим чертежам в гараже ДОСААФа.
Так, что в одиннадцать часов мы дружно вышли на улицу, где я заложил ольховыми поленьями собранный мангал и поджег под ними сухую бересту.Когда дрова прогорели до углей, приступил к готовке.
То ли я разучился, давно не занимаясь этим делом, то ли подкачала баранина, но шашлык получился неособо удачным,
— Наверно уксуса много добавил, — думал я, прожевывая жесткое мясо. Девушкам своего мнения о шашлыке я не высказывал, и они считали, что все так должно и быть, поэтому не скупились на комплименты, и вскоре все шашлыки были съедены без остатка.
Метель, как специально дожидалась окончания трапезы, и стоило нам сесть в машину, начался приличный снегопад.
Однако доехали до города мы без проблем. Мысленно я поблагодарил кладовщицу Татьяну за новехонькую всесезонную резину.
Дома Наталья Николаевна с улыбкой встречала своих дочерей. Те, раздеваясь в прихожей, оживленно рассказывали, как провели время в деревне.
Когда мама со старшей дочерью ненадолго остались вдвоем, мать спросила:
— Ира, как вы отдохнули, действительно так хорошо, как Женя говорит?
В ответ дочь скорчила кислую физиономию и спросила сама:
— Вот объясни мама, почему Женьке всегда везет? Отхватила ни за что, ни про что такого парня. Почему я такая неудачница, мне уже двадцать один год, и никто на меня внимания не обращает.
От нахлынувших чувств она даже всхлипнула.
Мама засуетилась.
— Ну, что ты переживаешь, родная. Все у тебя будет хорошо. Начнешь работать, обязательно встретишь человека по душе. В вашем вузе найти нормального парня, сложно.
А Жене не завидуй, у неё тоже ничего еще не ясно. Это она считает, что муж у нее уже в кармане. Хотя я уверена, что Сапаров так не думает.
— Это точно, он себе на уме, — подтвердила дочь. — Я проверила.
— Это еще как? — нахмурилась мать.
— Ну, так, — смутилась Ирка, — хотела отбить у Женьки.
— Получилось? — с интересом спросила Наталья Николаевна.
— Ни фига, — ответила девушка, — Чурбан, чурбаном. Только о своей Женечке думает.
К
