Восхождение язычника - Дмитрий Шимохин
— Погодь, а как он с данами-то сговорился, может, перекупить их можно? — поинтересовался Беляй.
— Не выйдет, Путислав годины три назад дочку сосватал как раз в те края, родичи — это его теперь, вот он их и позвал, пес шелудивый, — задумчиво ответил ему Колояр.
— Благодарю тебя, Вячко, и тебя, Дубыня, что вести донесли и не попали мы к ним в лапы, не зная о беде.
По поляне понеслись споры о ситуации.
Совсем не весело, даны пришли, получается, почти сразу, как мы ушли в поход. Не успел бы Путислав так быстро их призвать. А это значит, что он еще осенью прошлой это задумал и договорился с ними, что они по весне придут. А ведь у него могло получиться, вырезал бы нас по одному. Не все было бы гладко у Путислава, конечно, и могли быть некоторые неприятности, но это уже неважно. Он бы весь город под себя подмял, и все хорошо могло быть у него.
Не было бы счастья, да несчастье помогло. Мы вместе собрались и отправились в поход родича спасать.
— А много ли там воев? — поинтересовался кто-то из толпы.
— Ежели с родичами Путислава считать, то с три сотни, без двадцати. Многие со щитами и топорами, луки есть и копья, как и доспехи добрые, но не у всех. Есть те, кто и в простой рубахе ходит.
В толпе кто-то присвистнул, и народ вновь зароптал.
Многовато выходит в открытом бое для нас. А в том селе двадцать три человека мертвыми остались, и то благодаря мне, а то больше бы вышло. Я многих выходил да на ноги поставил. С десяток еще слабы и топора не удержат. Остальные раненые с моей заботой пришли в себя. А даны не вчерашние землепашцы, умеют биться.
— А ежели обождать и дождаться, пока они уйдут, а там и с Путислава и спросить, — вновь из толпы раздался чей-то крик. Пошли крики, поддерживающие эту мысль.
— Можно, конечно, но сколько они будут нас ждать, сколько мы сможем здесь просидеть? Сейчас весна, дел полно, и поля надо будет скоро к посевной готовить, — Возгарь покачал головой.
— Уйдут они, и Путислав вместе с ними, а потом явятся уже с большим количеством воев, не меж родами выяснять будут тогда, а град грабить и рубить людей. А Путислав и рад будет помочь. Нельзя их отпускать, — высказался отец.
— А чего это мы за ваш род кровь должны свою лить, — нашелся кто-то умный в толпе. Взять долю свою — да разбирайтесь сами, — услышав пару одобрительных криков, добавил тот же голос.
— Хех, — крякнул Возгарь и, разгладив усы, начал говорить: — А ты никому ничего не должен, Стоян, и мне теперь тоже, а доли твоей пока там и нет. Мы не делили еще добычу, али ты запамятовал? А ежели тебе выделим, то они, конечно, при виде тебя с добычей в сторонку отойдут, в ножки тебе поклонятся и скажут, ты проходи, конечно, уважаемый Стоян, и прости нас окаянных, не ведали мы о тебе и делах твоих правых. Думаешь, так будет?
По толпе пошли робкие смешки, а под конец речи Возгоря уже все ржали, только одному Стояну было несмешно, он стоял словно оплеванный.
— Да и, опять же, сколько они на месте усидят? А потом озоровать по округе пойдут, не у всех же родичи в граде живут, порушат да поломают многое. Наши в лес, конечно, убегут, но кого-то и поймают, — подлил масла в огонь отец.
И многие задумались над его словами, вспоминая о своих родных.
— А из града нам придут на помощь? — решил уточнить Отец.
— Навряд ли, Велерад, там сейчас ситуация неспокойная, ежели будет битва и кто-то из града решит вмешаться, то прольется кровь, многие это понимают.
— А ежели по округе пройтись и людей собрать? — задал вполне логичный вопрос Беляй.
— Точно, точно, — раздалось в толпе.
— Можно, конечно, но и до Путислава молва об этом дойдет, и он тогда по округе пойдет озоровать, и лови их, или сядут на корабли да уйдут, — ответил на вопросы отец.
— А Путислав всем родом из града ушел, или женщины остались? — вновь раздался крик из толпы.
— Всем, и женщин забрал, и рухлядь, самую ценную, какую смог унести, женщин спрятал где-то, а сам с данами на берегу близь града засел.
— Вот, что я измыслил, — отец повысил голос, привлекая к себе внимание. — Бой надо давать. Разгрузим ладьи сегодня, а завтра поутру и подойдем, с рассветом будем на месте. В одном месте встанем на ладьях, не разделяясь, и дождемся, когда их побольше скопится и на ладьи полезут. И мы с Беляем даром нашим ударим, — отец рубанул в воздухе рукой, и от его жеста пошла волна воздуха. — Пригнем их к земле, чтобы ни один устоять не смог, а остальные с бортов дротиками да копьями бить станут. Думаю, хорошо с них кровью возьмём, а после уже грудь в грудь сойдемся, сила на силу.
Я задумался, а ведь неплохой план получается, неплохой для штурма и взятия рубежей. А сколько народу к нам стянется, может, пара десятков, а может и сотня. Да и не всех мы достать так сможем. Да, не Суворов у меня батя. Но план-то в целом неплох. Отсутствует у него умение командовать большим количеством людей. Он нервничает, по нему видно. Хотя все нервничают, никто за просто так помирать не хочет и идти в безнадежный бой.
Вот десятком или несколькими отец сможет развернуться, и опыт есть, и понимание. Хорошо бы маневры какие организовать или лучше засадный полк. Но с нашим количеством засадный полк не организуешь, а так неплохо было бы им в тыл ударить. Но если десять или двадцать воев в тыл данам ударят, толку немного будет, сомнут, а эти бы войны пригодились на кораблях, когда они врукопашную пойдут. Так, стоп. Какая-то шальная мысль в
