Андрей Уланов - Принцесса для сержанта
Место не пойми какое и не пойми где, впереди хрень, о которой всех сведений только и есть, что чертовщина там полная, а рядом… лучше и не задумываться. Ребята… наши, свои, с кем в тыл к фрицам на пузе ползал и паек делил, но – мертвые они ведь! Мертвые!
А сам я…
Кажется, я это почти вслух прокричал. А может, и нет. Может, капитан это просто почувствовал. Он такие вот вещи всегда чувствовал.
Шагнул он в сторону с тропы, кивнул мне коротко, подождал, пока остальные мимо пройдут…
– Сергей, – говорит. – И от голоса его, от тона этого мягкого, знакомого до скрежета в зубах, меня еще больше корежить начинает. Ну не могу я на него спокойно смотреть, на гимнастерку его, в подпалинах да пятнах… от пуль, навылет прошедших.
Не могу смириться с тем, что хоть и стоит он сейчас тут, передо мной, но на самом деле – нет его. Нет! И – никогда больше не будет!
Волком выть хочется!
– Сергей, – повторяет капитан. – Ты вот что… заканчивай мандражировать. Не малец сопливый. Бой впереди. Серьезный бой. Так что все не относящиеся к делу чувства и прочие мысли – скатать в трубочку и засунуть… сам знаешь куда. Над мировыми проблемами размышлять – оно, конечно, полезно, но не тогда, когда от дела отвлекает.
– Товарищ капитан…
– Я не закончил. Ты, старший сержант, должен сейчас усвоить: кто, вернее, что мы такое и откуда взялись, – это все детали, к предстоящей боевой задаче отношения не имеющие. Понимаешь?
– Так точно.
Капитан на меня искоса так глянул… недоверчиво.
– Да и вот еще что, – добавляет: – Увижу, что без нужды вперед лезешь – лично приголублю так, что мало тебе ни на каком свете не покажется!
– Так ведь, товарищ капитан… каждый ствол на счету…
– Каждый – не каждый, – обрывает меня капитан. – А без твоего постараемся обойтись… по возможности. Я тебя, Малахов, хорошо знаю… как облупленного. И манеру твою, поперед батьки в пекло выскакивать, тоже помню. Высунешься дуриком, подставишься… и все Задание – черту под хвост!
Сказал он это… окончательно. После такого разговора продолжать спор с ним и раньше-то охотников не находилось. А уж я сейчас и подавно не собирался.
К цели мы вышли минут через семнадцать.
Это был не замок. В смысле – не тянуло это сооружение ни на замок, ни даже на форт. Одиночное строение типа… как же его… а, блокгауз. Здоровый такой блокгауз. Это я у Фенимора Купера термин позаимствовал – в «Последнем могиканине» как раз в таком у него герои отсиживались.
По-хорошему вот такую штуку – долговременный опорный пункт на открытой местности надо не пехотой ломать, а чем-нибудь фугасно-бетонобойным. Самоходку на прямую выкатить или чего-нибудь соответствующее… калибром не ниже корпусного. Пикировщик, опять же, такие вот случаи неплохо лечит.
С другой стороны, местность хоть формально и открытая, но при этом еще и не-пойми-какая. Туман этот. Сдается мне, к слову сказать, что он тут не временное погодное явление, а неотъемлемая запчасть пейзажа. Может, кстати, и к лучшему – как представлю, чего за этим туманом прячется…
Признаков жизни блокгауз этот не подавал – если не считать, что веяло от него чем-то паскудным. Не запах даже, а именно ощущение, мерзкое такое. И мороз по коже. Уж на что я за последнее время ко всяким здешним аурам притерпелся – но так меня еще не пробирало.
Ладно.
Одно с ходу видно и приятно – блокгауз этот строители явно не под нормальную оборону готовили. В смысле – для нас нормальную, с огнестрельным. Впрочем, самострелами местными из него тоже не очень-то постреляешь. Ни окон, ни бойниц приличных нет, только щели какие-то узкие, вертикальные. Сектор обзора и, соответственно, обстрела, прикидываю, из такой вот щели, мягко говоря, отвратный. Да и расположены они слишком редко – мертвых зон у стены, как у нищего заплат.
Правда, соображаю, преимущество у такой вот оконной архитектуры тоже имеется: черта лысого через эти щели внутрь прорвешься, разве что штурмгруппу из крыс сформировать. То есть для входа одни двери остаются, а это обороняющимся в смысле маневра огнем и резервами облегчение немаленькое.
Стена зато – по крайней мере с виду – капитальная. Каменные плиты толщины черт знает какой, но явно не облицовочка… для облагораживания интерьера. Такую вот стеночку не то, что сорокапяткой – дивизионкой раздалбывать замаешься.
Туман этот, опять же, на картину влияет. Десять метров видимости – это даже для автомата дистанция, как говорит капитан, сверхближнего боя. Кинжальная. Ну а для пулеметов и вовсе… ох, думаю, придется ребятам попрыгать, что блохам на сковородке.
Оттянулись мы на всякий случай назад, метров на сто. Сели в кружок – почти как обычно. Что перед выходом, что непосредственно перед делом – капитан всегда такие вот посиделки устраивал.
И сейчас достал он из планшета лист бумаги и быстро – я за его карандашом уследить не успел – набросал план-карту блокгауза. Даже предположительные сектора обстрела из окон обозначил.
А потом поднял голову и взглядом нас обвел.
– Ну что, разведка… какие мнения будут?
– Да какие тут мнения, командир, – это Веретено, как всегда, первым вылез, – давим амбразуры, выносим эту калитку – и вперед! С четырьмя-то пулеметами на группу…
– Ясно, – без тени улыбки кивает капитан. – Еще мнения?
– Я, командир, – Маматов, тоже как обычно, когда говорит, в глаза капитану не смотрит… да и вообще ни на кого не смотрит, а глядит куда-то в сторону и приклад ногтем скребет, – однако, вот что думаю. Домик хороший… большой домик. Наверное, в нем и этаж не один, а?
– Серый, – Витя-Заяц говорит, – это по твоей части. Интересно, думаю, с каких это пор я специалистом по внутреннему убранству заделался? Или по замкам здешним? Я ж их видел-то всего ничего. Считай – замок гауляйтера покойного, куда меня по прибытии катапультировало, хоть недолго, но прошелся… потом замок Лико, замок Лантрис… еще этот… как же его… который мы в процессе изымания Короны с семи сторон запалили… ну и в этом походе… черт, а не так уж мало выходит. И всяко лучше, чем «большое ничего», которое у остальных наличествует.
– По-всякому может быть, – говорю. – Тут же в наличии развитой феодализм и прочая социальная разобщенность. А посему мастерят – как данному конкретному аристократу на душу легло. Могут такие норы соорудить, что едва протиснешься, да еще и всю шевелюру на макушке об потолок сотрешь, а могут и такие хоромы отгрохать, что хоть тролля выгулив… то есть на КВ по коридору – и еще с «виллисом» разъехаться места хватит.
– То понятно, – перебивает меня Панас. – Що у них в кажной хати свои ин-ди-ви-дуаль-ни пасюки маются!
Але ж, Малахов, голова тебе для чего радянской властью дадена? Покумекай хоть трошки…
– Два там этажа, – неожиданно заявляет Сова.
– С чего взял, дарагой? – Коля Аваров к нему разворачивается. – Мышка-норушка на ушко нашептал?
Димка молчит. То ли ниже своего достоинства считает на аваровские подколки отвечать, а вернее – сам не знает. Бывали у него такие вот, как капитан называет «проблески», выдача результата, минуя промежуточные этапы. В школе, помнится, математик за эдакую ловкость мозгов двойки лепил, не задумываясь… даже когда ответов в конце учебника и в помине не имелось. Только – война не школа, и Сова своими «проблесками» нас не один раз выручал здорово, а один раз и вовсе, считай, из-под верной смерти всю группу вывел.
– Два этажа, значит… – Капитан задумчиво так пометку на листике поставил и опять карандаш закусил.
– Я, – спокойно так, веско начинает Синица, – так смекаю. Работаем тройками. Раз уже мы такие богатые – четыре тройки, пулемет-автомат-гранаты, четыре, соответственно, ударные группы. Вышибаем дверь…
– Как?! – вскидывается Шершень. – Чем ты эти ворота вышибать собрался? Лбом своим? Подойдешь, постучишь и попросишь вежливо, чтобы: отворили?
– А в чем непонятность, Витя, дарагой? – ухмыляется Аваров. – Всего-то делов – противотанковые связать…
– Ага, три раза… противотанковыми ты их знаешь сколько долбать будешь? Недели три…
И тут я про подарочек мага в твоем вещмешке вспомнил.
– О воротах, – говорю, – можно не беспокоиться. На себя беру. Секунд пять только мне дайте – ключик волшебный к замку приладить.
– Да хоть все десять… нам же ж не жалко…
– Кстати, – замечает Веретено. – Насчет связок. Надо бы сейчас пару-тройку скрутить. А то потом, внутри, уже времени не будет, а если понадобится какую-нибудь хрень на раз-два разнести…
– И то верно. Вязать есть чем?
– У меня нет.
– Могу рукав от гимнастерки пожертвовать…
– Не годится, соскользнет.
Я на Князя смотрю – он в роте первый по запасливости был… после, понятно, старшины Раткевича. Вот и сейчас сосредоточенно так вещмешок перерывает. А в «сидоре» том, помню, обычно много чего интересного жило.
И точно…
– О… есть проволока.
