Мечников. Том 7. Расцвет медицины - Игорь Алмазов
В письме я описал структуру аппарата, который меня интересует, рассчитывая, что он сможет соорудить нечто подобное из магических кристаллов.
Обычно рентгеновское излучение создаётся в специально рентгеновской трубке. Сначала ток подводится к вольфрамовой нити, и вокруг неё начинают образовываться частицы — свободные электроны. Затем добавляется дополнительный источник тока высокого напряжения, который провоцирует движение этих электронов и в следующем участке трубки они резко тормозятся, что в конечном итоге и создаёт рентгеновское излучение.
Мне пришлось исписать три листа, чтобы хотя бы примерно объяснить суть работы Захарову. И эта информация его удовлетворила. Он сказал, что ему потребуется неделя, чтобы поэкспериментировать с кристаллами, и после он сообщит мне, что из этого получилось.
Проблема в том, что кристаллы для этого дела могут подойти только электрические. Но соединять их между собой придётся в очень сложной последовательности. В итоге этот аппарат будет стоить даже больше, чем тот, который создавали в моём мире.
Но если бы где-то здесь существовал изначально радиоактивный кристалл, который выделяет рентгеновское излучение без помощи дополнительных механизмов… Было бы гораздо проще. Но о таких я ни разу не слышал.
Перед тем как ещё раз посетить мастерскую Светланы Бронниковой, я заглянул в орден лекарей, чтобы получить на руки последние патенты. Вот тут и начались первые странности за последние несколько дней.
— О, Алексей Александрович, всё-таки нашёлся ваш паспорт? — обратился ко мне работник канцелярии ордена.
— Простите, не совсем понимаю, о чём вы, — нахмурился я. — Он всё время был при мне. Я его не терял.
На всякий случай я просунул руку в карман и убедился, что главный документ на месте.
— Как это? — удивился сотрудник. — Может, Сергей Иванович что-то напутал… Странно.
— Вы вообще о чём? — потребовал ответа я.
— Да мой сменщик перед уходом передал мне, что с утра заходил Алексей Александрович Мечников и просил выдать ему оставшуюся документацию по патентам, — произнёс мужчина. — Но Сергей Иванович вам выдать их не смог, поскольку вы потеряли паспорт. Поэтому и спрашиваю — нашёлся?
Это ещё что за номер…
— Судя по всему, вышла какая-то ошибка, — произнёс я. — Я всё утро был в академии вместе со своей группой студентов. И не отлучался оттуда ни на минуту.
— Тьфу ты… — выругался сотрудник канцелярии. — Тогда прошу прощения, Алексей Александрович. Видимо, мой коллега переработал. Или перепил. Только не сообщайте никуда об этом, пожалуйста. Я сам проведу внутреннее расследование, хорошо?
— Пока что не буду, если не возникнет новых странностей, — прямо сказал я и протянул работнику свой паспорт.
Через полчаса у меня на руках оказались последние документы, которых у меня не доставало. Однако плохое предчувствие меня покидать не спешило.
Очевидно же, что кто-то пытался получить их за меня. Хорошо хоть у этого Сергея Ивановича хватило мозгов затребовать паспорт.
Может, опять избранник Телесфора активизировался?
По пути в мастерскую мне встретился староста курируемой мной группы — Николай Широков. И что особенно странно, он как-то настороженно зыркнул в мою сторону.
— Господин Широков, а вы куда? — крикнул ему вслед я. — Мы сегодня приступаем к разработке нового изобретения. Вас в кружке не ждать?
— Делайте, что хотите, — буркнул он и поспешно скрылся из виду.
Чтобы Широков так со мной разговаривал? Это уже чересчур. Как раз он — тот студент, с которым у меня с самого начала не было никаких проблем. Он меня с первого дня чуть ли не обожествлял. И, насколько я помню, между нами никаких конфликтов не возникало. С чего это вдруг он решил заговорить со своим преподавателем в таком тоне?
Сегодня все будто с ума посходили!
Около мастерской мимо меня пробежала одна из моих студенток, Арина Прокофьева. Она, как и все остальные, обучалась в группе «3В» и обычно практически никак себя не проявляла. Из неё лишний раз слово не вытянешь, но на этот раз…
Она нежно провела рукой по моей спине и шёпотом произнесла:
— Я всё помню. Через полчаса, как и договаривались.
У меня аж нижняя челюсть отпала. Не успел я задать ей вопрос, как она нагнала своих подруг и скрылась в академическом сквере.
Последний раз я ощущал себя таким образом, когда верховный некромант погрузил меня в череду кошмаров. Тогда меня и увольнять пытались, и собственный дядя хотел прикончить. Весь мир выглядел неестественно, прямо как сегодня.
Я уж даже задумался о том, не ошибся ли Доброхот? Может, Зеркалица — не та, за кого себя выдаёт, и на самом деле в нашей квартире поселилось какое-нибудь злобное существо?
Но — нет. Связь с Гигеей есть, мир выглядит реалистично. Просто люди себя ведут чрезвычайно странно.
Окончательно меня добила первая фраза Светланы Бронниковой. Как только я вошёл в мастерскую, вместо приветствия она заявила:
— Алексей Александрович, вы уж простите меня за прямоту, но я была о вас лучшего мнения. Я до последнего не верила, думала, что всё это — обычные слухи. Пока своими глазами не увидела, чем вы занимаетесь.
— Так, стоять! — воскликнул я и схватил Светлану за плечи.
Всё, хватит от меня бегать. Широков и Прокофьева скрылись, но из Бронниковой я точно извлеку показания. Чем же я им всем насолил, интересно?
— Не трогайте меня, иначе я буду кричать! — заявила Светлана.
— Светлана Георгиевна, успокойтесь, я вас не обижу, — тихо произнёс я. — Мне непонятно, почему все вокруг ведут себя так странно. Будто вам известно обо мне то, чего я сам не знаю.
— Вы поиздеваться надо мной решили? — нахмурилась она. — Вся академия гудит о ваших отношениях с собственной студенткой. У нас так не принято. Может быть, в Санкт-Петербурге это в порядке вещей, но тут вам не столица.
— Так, — перебил её я. — А вот с этого места поподробнее. С кем, по вашему мнению, я завёл отношения?
— С Прокофьевой, с кем же ещё! — возмутилась Светлана. — Это вам ещё повезло, что вы Широкова не встретили. Парень чуть ли не в слезах сбежал из мастерской, когда узнал о том, чем вы промышляете. Видимо, у него к ней какие-то чувства… В общем, неправильно всё это, господин Мечников. Я не понимаю, зачем вы
