Константин. Гроза над Бомарзундом - Иван Валерьевич Оченков
Если вы думаете, что этот бой, ваш покорный слуга наблюдал издалека, ограничиваясь общим руководством, то ошибаетесь. Старина «Бульдог» снова стал моим флагманом. Можно было, конечно, поднять свой штандарт на каком-нибудь большом и хорошо вооруженном фрегате, но захваченного у англичан корабля имелось несколько весьма важных в предстоящей операции достоинств. Во-первых, малая осадка, позволяющая действовать на мелководье. Во-вторых, большая скорость и надежная машина, позволяющая ее поддерживать. В-третьих, он мне просто нравился.
Ну, а если, паче чаяния, союзникам удастся прорваться сквозь наскоро выставленные минные поля, в дело вступят стоящие в третьей линии «Доблестный», «Олаф» и «Гремящий».
Тем временем «Драйвер», успев получить несколько болезненных попаданий, упрямо продолжал пусть и медленно, наощупь, но продвигаться вперед. Здраво рассудив, что большинство мин установлено посреди фарватера, Кокрейн жался к берегу, явно рассчитывая проскользнуть на чистую воду. И что интересно ему это почти удалось.
— Клокачев! — не отрываясь от подзорной трубы, крикнул я. — Не видишь, что англичанин творит? Двигай ему наперерез!
— Ваше императорское высочество! — скрипнул зубами Лисянский. — Кажется, наши канонерки и сами недурно справляются…
— Черта с два! Того и гляди прорвется. К тому же мы сделали ошибку, не высадив на острова хотя бы по роте солдат и стрелков со штуцерами. Сейчас бы они могли обстреливать вражеские шлюпки.
— Для этого у нас просто не было свободных сил.
— Твоя правда, — вынужденно согласился с адъютантом, после чего постарался перевести разговор на другую тему. — Как думаешь, Вендт решится сейчас атаковать французов?
— Не слишком разбираясь в сухопутных делах, рискну предположить, что нет. Для него выгоднее, ждать вражеского нападения, чтобы действовать от обороны.
— Тот-то и оно… Клокачев, пошевели своих машинистов. Заснули они там что ли? А ты, Платон, будь любезен составить приказ для Бодиско. Пусть спешно погрузит на какой-нибудь пароход роту солдат и отправит ее очистить остров Микельзе. Да пусть поторопится, а то знаю я его!
— Полагаю, — задумался на секунду адъютант, — это можно сделать быстрее.
— И как же?
— Микельзе отделен от Престо лишь небольшим проливом. А гарнизоном последнего командует капитан Шателен. Как мне говорили, офицер он весьма знающий и инициативный. И я вполне уверен, что он не станет колебаться, получив приказ от вашего высочества!
— Инициативный, говоришь… мало что о людях болтают. Впрочем, будь, по-твоему. Но Бодиско все же напиши. Нечего старому черту прохлаждаться!
Пока мы так беседовали, Кокрейн уже практически миновал опасное место. К счастью, он об этом не знал и продолжал жаться к берегу. Тут мы его и прищучили. По мощи артиллерийского вооружения, «Бульдог» и «Драйвер» практически не отличались, если не считать пары митральез, добавленных на мой флагман перед походом. Но у Кокрейна не было возможности отремонтировать свой корабль после сражения у Або, а меня вовсю поддерживали «константиновки».
Поначалу бой шел почти на равных. Британские артиллеристы добились двух попаданий, немного повредив нам такелаж и оцарапав фальшборт. Мы ответили им тремя примерно с таким же успехом, и тут «Хвату» лейтенанта Наумова повезло. Очередная выпущенная им бомба, вместо того чтобы прошить вражеский шлюп насквозь и без особого эффекта разорваться на берегу острова Лумпарланд, ударило по гребному колесу и практически разворотило его. Лишившийся возможности управляться «Драйвер» круто развернуло, после чего тот выскочил на мель.
Дальнейшее было делом техники. Встав как можно ближе к противнику, мы просигналили ему предложение сдаться, а когда тот отказался, обрушили на него всю мощь своей артиллерии. Особенно хорошо показали себя митральезы, готовые нашпиговать свинцом всякого кто осмелится приблизиться к пушкам. Уже казалось, что в самом скором времени наш флот пополнится очередным колесным пароходом британской постройки. Но, как вскоре выяснилось, у сэра Артура на сей счет имелось другое мнение.
Быстро сообразив, что этот бой проигран, он приказал команде спасаться, благо берег острова Лумпар был совсем рядом. А когда на вверенном ему корабле не осталось ни одного живого матроса, спустился в пороховой погреб и подорвал его. Сила взрыва была такова, что одну из пушек выкинуло на берег, где ее впоследствии и нашли.
Пока мы были заняты пытавшимся прорваться «Драйвером», немного севернее развернулись не менее драматические события. Тралящие пролив Престозунд баркасы там прикрывал французский 6-пушечный шлюп «Люцифер» под командованием капитана Жомини.
Однофамилец знаменитого военного теоретика действовал не менее решительно, чем его английский коллега. Правда, он не стал притираться к берегу, да в его положении это было бесполезно, но выдвинувшись вперед, он добился нескольких попаданий в русские канонерки, заставив те действовать осторожнее.
Под днищем его корабля уже несколько раз взрывались легкие мины конструкции Нобеля, но, к несчастью, ни одна из них не была заряжена динамитом. Пороховые же, могли вызывать лишь сотрясение корпуса и небольшие течи.
Тут надо отметить, что мин Якоби у нас оставалось не так уж много. К тому же они требовали много времени на установку. Поэтому пришлось ограничиться всего шестью штуками, дополнив их двумя десятками более легких. Причем непосредственно в Престозунде тяжелых было всего две!
Казалось, еще минута и «Люцифер» укажет своей эскадре путь к спасению. На всех паровых судах к тому времени развели пары. Парусники тоже готовились к выходу. Но им, очевидно, сначала нужно было принять на борт десант, а на это потребуется время.
В какой-то момент Левицкий решил, что ждать больше нельзя и, просемафорив своим подчиненным — «следовать за мной» пошел на сближение. Заметив этот маневр, на «Блейхеме» попытались поддержать своего союзника. Но 32-фунтовые ядра так и не смогли пробить бруствер «Шалуна», зато очередная выпущенная нашими канонерками бомба, разорвалась прямо в котельном отделении французского шлюпа.
Не выдержавший такого издевательства котел разлетелся на куски, обварив при этом добрую половину кочегаров. Причем, один из кусков умудрился пробить своему же кораблю днище. Дальнейшее было агонией. «Люцифер» медленно завалился на бок, после чего еще какое-то время держался на поверхности, а потом как-то резко пошел ко дну, превратившись в еще одно препятствие и без того не на самом широком фарватере.
На русских кораблях его гибель вызвала бурю восторга. Матросы кричали ура! Обнимались, подкидывали вверх свои бескозырки. И даже обычно невозмутимый Левицкий, стащив с головы фуражку, перекрестился.
— Слава тебе, Господи, упокоили нечисть! Это ж надо корабль в честь врага рода человеческого
