2133: Путь (СИ) - Сергей Извольский
— Оскорбление, словом или действием, духовного лица или служивого человека есть оскорбление и самого государя-императора. Наказывается сроком от полугода военной или трудовой каторги. Оскорбление, нанесенное при многочисленных свидетелях, карается жестче. Ты меня слышишь, раб божий Егор? — усилился вдруг голос иеромонаха.
Четкого ответа не последовало, но тональность стонов сменилась — Тришкин слышал.
— Господин Горчаков прибыл к нам как инспектор Особой Экспедиции. И сейчас, вместо испытываемых тобой временных неудобств, благодаря человеколюбию господина инспектора ты останешься здесь, а не готовишься морально к отправке в Усть-Каменогорск на урановые рудники.
Никлас поежился. Все семь конвоев, в которых он принимал участие, проходили именно от урановых рудников. Да, дело происходило в Пекле А-Зоны, но все равно вряд ли отбытие повинности на урановых рудниках является приятным времяпрепровождением, вне зависимости от их местоположения.
Упавший Тришкин продолжал глухо стонать; Горчаков так и протирал свою трость с отсутствующим видом, глядя невидящим взглядом перед собой. Строй молчал, иеромонах смотрел на Никласа. А он наконец обернулся к баронессе фон Губер, к которой и шел изначально.
— Леди Александра, разрешите вас на пару слов.
Девушка не удивилась, кивнула. Никлас развернулся, двинулся в сторону от основной группы кандидатов. Не увидел — больше услышал и почувствовал, что следом за ним шагает не только юная баронесса, но и Катрин.
Отошли на пару десятков метров, встали. Огромные зеленые глаза девушки посмотрели на Никласа со смесью самых разных чувств. Взгляд — заметно проступая сквозь маску усталости и мнимого спокойствия, оказался настолько выразительный, напомнив взгляд брошенного котенка, что Никлас замялся и вопросительно глянул на Катрин. К счастью, она прекрасно поняла его замешательство — боязнь еще глубже припечатать неосторожным словом юную деву, так что заговорила сама.
— Леди Александра, ваше участие в этом показательном тестировании навыков предполагает ваше желание рассматривать возможность заключить с нами контракт, или вы здесь просто развеять скуку?
— Предполагает возможность.
Голос у юной баронессы был тих, но довольно тверд. Ощущение взгляда брошенного котенка пропало, осталась только усталость от марш-броска, хотя девушка и старалась держаться бодро.
— Ваша кандидатура, не скрою, нам весьма интересна. Но хотелось бы узнать мотивы, почему вы готовы встать под знамена организации, которая стала причиной… вашего нынешнего положения, — обтекаемо выразилась Катрин.
Никлас с удовлетворением кивнул — у Катрин получилось найти те самые нужные слова.
— Хочу узнать меру справедливости при… возникновении причин моего нынешнего положения, — Александра фон Губер ответила столь же обтекаемо, как Катрин сформировала вопрос.
— Благодарю за ответы, — кивнула опальная графиня, глядя в глаза опальной баронессе.
Когда они втроем вернулись к общей группе, иеромонах Михаил, не дожидаясь каких-либо комментариев кивнул наставникам. Они, во главе с братом Павлом сразу повели всех кандидатов к грузовику. После этого духовный наставник скаутского и трудового отряда махнул «покупателям» в сторону возвышающейся на холме громады монастыря и двинулся к своему угловатому внедорожнику.
Пока ехали обратно, Катрин попыталась обсудить с Никласом некоторые кандидатуры, но быстро замолчала. Никлас ее слушал не слишком внимательно — морось превращалась в дождь, и Никлас сейчас нависал над рулем, опасаясь опозориться и засадить в грязь джи-ваген. Впрочем, он уже приноровился к езде по грязи, так что получалось у него сейчас лучше, чем по пути сюда. Внедорожник иеромонаха Михаила в этот раз даже ни разу не останавливался, джи-ваген Никласа больше не отставал.
Обсудить приглянувшиеся кандидатуры — «убежав случайно» от хромающего Горчакова, Никлас и Катрин смогли мимоходом, по пути в келью иеромонаха. Где он накормил гостей поздним обедом, за которым вели почти светскую беседу и серьезных тем не касались. Только когда был налит чай, Катрин заговорила о деле, обращаясь к иеромонаху.
— Отче, у вас есть для нас рекомендации?
— Есть, как не быть, — пожал плечами духовный наставник скаутов и трудников. — Но они зависят от того, на кого вы сами обратили внимание.
Катрин посмотрела на Никласа, словно бы передавая ему эстафету.
— Мы с Катериной желали бы видеть в нашей группе баронессу Александру фон Губер, а также господ Егора Тришкина и Альберта Вяземского. Остальные кандидатуры у нас не то, чтобы не сходятся, но хотелось бы услышать ваши советы.
— Никлас, позвольте узнать, почему вы остановились на кандидатуре Егора Тришкина? — совершенно нейтральным тоном поинтересовался вдруг Горчаков.
«Потому что хорошо иметь в группе того, кто гарантированно выполнит наш приказ, а не приказ инспектора-контролера», — мог бы сказать в ответ Никлас, но конечно же делать этого не стал.
— Мы не рассматриваем Тришкина и Вяземского по отдельности. Объясню: Альберт Вяземский образован, кроме того он неплохой стрелок. Романтик и идеалист, но это лечится. С крестьянским сыном Егором Тришкиным Вяземский привык работать в паре, чему мы были свидетелями во время марш-броска. Кроме того, от честно́го брата Павла мы узнали, что Вяземский обучает Тришкина грамоте. Это значит, что кроме незаурядной физической силы, у Тришкина есть желание учиться, это уже немало. Ну и, конечно же, есть другой немаловажный и определяющий мое решение аргумент… — Никлас сделал паузу, прямо глядя в глаза инспектору.
— Какой же? — с явно напускным отстраненным интересом поинтересовался Горчаков.
Катрин, глядя на Никласа так, чтобы инспектор не видел ее лица, удовлетворенно прикрыла глаза. Она тоже заметила, что инспектор начал говорить весьма чисто, что свидетельствовало о его сосредоточенности.
— Есть люди, которые несут свет знаний в этот мир. Есть люди, которые несут ясное, доброе и вечное. А есть люди, которые буквально созданы для того, чтобы нести пулемет. Кроме того, наша служба подразумевает патрульную деятельность. Вы когда-нибудь сами бортировали колесо?
— Нет.
— Однажды я в одиночку переобувал грузовик и не скажу, что хотел бы повторить этот опыт. В Егоре Тришкине я вижу того человека, который будет носить пулемет и тягать тяжелые колеса грузовика, когда это будет необходимо.
— У нас нет ни пулемета, ни грузовика.
— Пока нет, — с легкой улыбкой кивнул Никлас. — Отче, так вы подскажете нам по своему видению? — обернулся он к иеромонаху Михаилу.
Обращаясь к духовному наставнику, он подспудно ожидал, что Горчаков возразит и попробует наложить вето на их с Катрин выбор. Ожидал этого, судя по паузе, и отец Михаил, но инспектор промолчал.
— Подскажите сначала причины, по которым вы обратили внимание на девицу Александру фон Губер.
Иеромонах после вопроса крайне внимательно посмотрел на Никласа. И он подумал, что от ответа сейчас будет зависеть одобрение или неодобрение их выбора духовным наставником.
— Могу назвать лично свою мотивацию: сам я не местный, а баронесса фон Губер, как представительница московской аристократии, видится мне той, кто
