Юрий Гулин - Сослагательное наклонение
— Значит, что-то осталось?
— Я имел в виду: кто бы тебе позволил все выпить одному? Остальные тоже употребили…
Гарри тяжело опустился на стул и потухшим голосом произнес:
— Все, мне трындец!
— Да не убивайся ты так, — сжалился, наконец, над страдальцем Максим. — Один пузырь мы от тебя таки заначили!
— И где он?! — проревел Гарри, сразу набравшим силу голосом.
— Там же, где и завтрак: на столе на веранде!
Станкевич метнулся к двери и только уже на пороге на секунду задержался.
— А ты?
— А я уже позавтракал, стал бы я тебя дожидаться…
Больше не проронив ни слова, Гарри удалился. Вернулся он через полчаса с бодрым видом и в добром расположении духа.
— А где остальные?
— А кто где… Кто в Москву укатил, кто к воде пошел… Ты, как, соображать можешь?
— Обижаешь, начальник!
— Тогда присядь и изложи мне твою концепцию передачи о событиях в Прянске…
… - Значится так! Основными злодеями делаем Резвого и Хмура, ну и губернатора по ходу лягнем!
— А его-то за что?
— Как это за что? А кто змею на груди пригрел? Вот за это и лягнем — мол, в чужом глазу соринку видит, а в своем бревна не углядел!
— А то, что он сам сдал своего помощника в прокуратуру?
— Ну, насколько я понял, не совсем сам, а под твоим давлением!
— А вот тут ты не прав, не было никакого давления!
— Ну, пусть не под давлением, пусть с подачи, какая разница? И вообще, на что это ты намекаешь? Может, предложишь Шмакова героем выставить, который сам выполол сорняк в своем огороде? А сорняк этот ему в огород просто ветром задуло!
— Ну не героем, но и не виновником. Сделай его жертвой обстоятельств — в самый раз будет!
— Можно, конечно, и так… Однако сдается мне, что «наверху» поддержат скорее первую концепцию!
— Наверху, наверху… Да, с «верхом» еще придется поработать! Давай так: ты готовишь два сценария, а какой пустить в ход я тебе подскажу чуть попозже, идет?
— В принципе, да! А вот скажи-ка ты мне, Макс Севыч, чего это ты так за Шмакова заступаешься?
— Да потому, что хоть он мужик и занозистый, но правильный! Таких не гнобить надо, а на свою сторону привлекать!
— Ох, чует мое сердце, плохо ты кончишь, Макс Севыч, со своим пацифизмом… Но это уже не моего ума дело! Значит, договорились: я готовлю два сценария, и жду от тебя отмашки…
Разговор «в верхах»…… Этот субботний день выдался для Максима Мороза нелегким. Хотя обычно, посещение загородной резиденции Премьера оставляло у него самые приятные воспоминания… Но на этот раз он ощутил явный избыток внимания к своей персоне. И виной тому была чета Смирновых. Они в течение всего времени пребывания Максима на даче демонстрировали ему свою признательность за избавление главы семейства от «унижения и позора». Видимо заразившись от своих гостей, стали подливать масла в огонь и домочадцы Премьера. Так что, ближе к вечеру, Максим уже чувствовал себя бенефициантом. Согласитесь, что для человека, привыкшего больше быть в тени, чем на виду, такая роль является весьма тяжелой ношей. Выручил Максима приезд Премьера. Тот сразу оценил обстановку, и вскоре пригласил Мороза проследовать за собой для конфиденциальной беседы, чему естественно никто противиться не посмел…
… Премьер благосклонно выслушал доклад Мороза обо всех обстоятельствах операции «Задонский узел», и лишь когда тот высказал свое мнение по личности губернатора Шмакова, удивленно приподнял бровь.
— То есть, ты считаешь, что нам не следует использовать представившуюся возможность поставить Шмакова «на место» только по той причине, что он «нормальный мужик»!?
— Нет, от чего же? Только место ему подберите такое, чтобы он не только не чувствовал себя ущемленным, но и был бы вам благодарен за доверие! Насколько я помню, Игорь Степанович осенью уходит на пенсию — может быть Шмакова туда определить?
— На ключевое министерство?.. А ты знаешь, я ведь тебя хотел на это место рекомендовать!
— Меня?! — искренне удивился Максим. — Спасибо, конечно, но я это дело вряд ли потяну…
— А Шмаков потянет!
— И потянет, и соратником вашим станет! А что до того, что ершистый… Так вам блюдолизов и так хватает!
— Ну, ты не очень-то расходись! Слово-то, какое подобрал — блюдолизы!
— Виноват, вырвалось!
— Так-то лучше… А насчет Шмакова я подумаю, тем более что ты отказываешься…
— Извините, если не оправдал — но не мое это…
— Ладно, силой тебя во власть никто тащить не собирается! Ты, лучше вот что скажи: ты Президенту повторишь то, что мне сказал про Шмакова?.. Когда там у тебя аудиенция?
— В понедельник… Повторю обязательно!
— Вот и ладно… А мы с ним потом по поводу твоего протеже потолкуем!
Дорогая передача…
… Передача, посвященная событиям в Прянске, подходила к концу, когда ведущий Гарри Станкевич произнес, глядя прямо в объектив телекамеры:
— И в заключение, уважаемые телезрители, мы хотим предложить вашему вниманию интервью, которые мы взяли у губернатора Задонской области Георгия Юрьевича Шмакова, прямо перед его отлетом из Москвы.
На экране появилось изображение VIP-зала одного из московских аэропортов, где за столиком расположились губернатор Шмаков и Гарри Станкевич.
Станкевич:
— Георгий Юрьевич позвольте вас поблагодарить за то, что вы любезно согласились ответить на вопросы нашей программы!
Шмаков:
— Лучше уж я сам отвечу на ваши вопросы, чем вы додумаете ответы за меня!
… Интервью уже подходило к концу, когда Станкевич задал губернатору очередной вопрос:
— Вы находились в Москве по вызову Президента?
Шмаков:
— Естественно! Поскольку только глава государства волен решать, принимать ему главу того или иного региона или нет! Но инициатива о встрече исходила от меня!
Станкевич:
— Правда ли, что во время этой встречи вы подали Президенту прошение об отставке с поста губернатора Задонской области?
Шмаков:
— Да, это так! Скажу более: Президент пообещал удовлетворить мою просьбу, но выставил условие: не покидать поста до окончания уборки урожая!
Станкевич:
— И он, безусловно, прав! Менять руководителя важного сельскохозяйственного региона в начале уборочной компании, было бы не по-хозяйски!
Шмаков (улыбаясь):
— Вот хозяин меня и не отпустил!
Станкевич:
— Не хотелось бы сыпать вам соль на раны, но все-таки: ваше решение об отставке продиктовано делом Резвого?
Шмаков:
— А как вы сами считаете, имел ли я моральное право оставаться на посту губернатора, после того как моего ближайшего помощника изобличили в столь тяжких грехах?!
Станкевич:
— Не без вашей, заметьте, помощи!
Шмаков:
— Это не оправдание!
Картинка на экране вновь поменялась. Опять лицо Станкевича во весь экран и его заключительные слова:
— И последнее: по сведениям, полученным из достоверных источников, Георгий Юрьевич Шмаков, после того как сложит с себя полномочия губернатора Задонской области, может занять высокий пост в Правительстве Российской Федерации!
Последняя точка…
… - Здравствуй, Макс! Какой молодец, что приехал! — Лена слегка прикоснулась теплыми губами к щеке Мороза.
— И я рад видеть тебя, Леночка! — расплылся в улыбке Максим и добавил шепотом: — Беременная ты еще красивее!
Снежка счастливо засмеялась:
— Петя тоже так считает!
— А где он сам?
— Звонил, что скоро будет… А пока просил тебя развлекать!.. Макс, может, что-нибудь споешь? Я так люблю тебя слушать!
Максим, в который раз, подивился непостижимой мужскому уму женской логике, но внешне ничем своего удивления не проявил, а просто покорно принял в руки протянутую ему гитару…
… Через полтора часа приехал Еременко, и все переместились в столовую. После трапезы совершили прогулку на свежем воздухе — дача генерала располагалась в весьма живописном месте. А когда солнышко ушло на покой и потянуло ночной прохладой, местом действия стал каминный зал. И только когда Лена, сославшись на режим, ушла в свою комнату, мужчины, наконец, остались наедине. В ответ на вопросительный взгляд Петра Петровича Максим протянул ему небольшой пакет.
… - Здесь все?
— Надеюсь, что да…
— Ты смотрел?
— Нет…
— Тогда извини, я тебя на минутку покину…
Минут через десять Петр Петрович вернулся и швырнул пакет в камин. Потом мужчины сидели и, молча, смотрели, как огонь уничтожает компромат. Это был тот самый случай, когда любые слова были бы излишними…
Книга третья
Тест на разумность
Март 2011 года
Подмосковье. Дача Президента
… - Что-то ты нынче неважно выглядишь, друг наш Максим!
В голосе Премьера было больше иронии, чем сочувствия. Мороз досадливо поморщился.
