Юрий Гулин - Сослагательное наклонение

— Оригиналы уже в прокуратуре! С работы вы со вчерашнего дня уволены! А теперь убирайтесь вон! Но из города ни шагу! Скоро за вами придут…

Илья Петрович встал и, собрав все оставшееся мужество, произнес, глядя в глаза губернатору:

— Вы все об этом пожалеете!

В ответ губернаторский взгляд стал еще презрительнее.

— Если ты имеешь в виду диск установленный в компьютере на квартире у Наташи, то спешу тебя разочаровать — «кина не будет»!

По виду вдруг враз постаревшего Ильи Петровича стало ясно, что удар пришелся точно в цель. Резвый повернулся и поплелся к двери…

… Когда Хмур узнал о том, что Резвый «под колпаком» у губернаторской охраны и у него, похоже, начались неприятности, вор сразу лег на дно. Тихий омут, куда Хмур занырнул, подействовал на него расслабляющее, и он предался размышлениям: «что делать?», и «кто виноват?». Вскоре размышления привели его к пониманию, что для того, чтобы ответить на оба сакраментальных вопроса, надо сначала понять: а что собственно происходит? И вот на этот, вполне обыденный вопрос, ответ надо искать если не у Резвого, — к которому сейчас было не подступиться — то у Максима Мороза, без которого здесь явно не обошлось. Правда, знай, или хотя бы догадывайся, Хмур о том, кем на самом деле является Мороз, он бы немедленно избавился от этой идеи. Но он не знал, и это его отчасти извиняет…

… Когда Хмур уселся за столик напротив Мороза, который зашел в уличное кафе слегка передохнуть и выпить стакан воды, то он с подозрение посмотрел на улыбающееся лицо своего старого знакомого.

— Чего ты лыбишься, как будто голую девку увидел?

— При чем тут девка? Просто рад видеть однокашника!

— Ну, ну… — не поверил ему Хмур.

И правильно сделал. Потому что улыбался Максим вовсе не от того, что был рад видеть воровскую харю Хмура, а от того, что представил себе во всех деталях то, что происходит сейчас вокруг этой, незапланированной им, встречи. Люди Хмура, которые только и ждут команды «фас», чтобы наброситься на него, Максима, и не подозревают о том, что сами находятся под прицелом «орлов» майора Васильева. Прямо — «картина маслом»!

Однако вскоре улыбка сошла с лица Максима. Оно сделалось холодным и жестким. Происходило это по мере того, как Хмур излагал интересующую его тему. Когда тот закончил и вопросительно уставился на Мороза, тот выдержал паузу и жестко произнес:

— С какого бодуна ты решил, что я буду отвечать на твои вопросы, тем более, заданные подобным тоном? Хотя, отчасти, я твое любопытство все же удовлетворю. Тем более что это уже не секрет… Бывший помощник губернатора Илья Петрович Резвый изобличен как преступник и против него возбуждено уголовное дело!

— И судя по всему не без твоей помощи, однокашник!

— Думай, как хочешь!

— А ты не боишься, что я додумаюсь до того, что ты уже не выйдешь из этого кафе живым?!

Этого Максим как раз и не боялся. Другое дело — не хотелось поднимать пальбу в центре города… «Делать нечего: видно пришла пора пускать в ход тяжелую артиллерию!». Максим вынул из кармана тесненные золотом «корочки» и показал их в раскрытом виде Хмуру.

— Может быть, это повернет твои мысли в другую сторону?

Хмур изменился в лице, когда прочитал документ, и откинулся на спинку стула.

— Классный оберег… скажу прямо: удивил ты меня, очень удивил…

— Теперь ты понимаешь, чего стоят твои угрозы? Ты сам все видел, и если…

— Ладно, не кипятись… Это, конечно, меняет дело! Извини, что побеспокоил!

Хмур встал из-за стола.

— А ты не так-то прост оказался, однокашник…

Максим ничего не ответил.

… На третий день после событий, произошедших в кабинете губернатора, Илья Петрович начал приходить в себя. К нему снова вернулась способность трезво оценивать ситуацию. Нет, он вовсе не вышел из запоя. Он в него, собственно, и не заходил. Резвый вообще никогда не злоупотреблял алкоголем. Просто удар, нанесенный ему, был таким сильным, что для того, чтобы отойти от него, потребовалось время. Зато, теперь он вновь мог нормально соображать. И начал он с анализа ситуации. «По всему выходит, что дело дрянь! Компромат у меня отобрали, с работы меня выперли. Мало того: дело уголовное завели, и теперь сиди под подпиской о невыезде! А вот Смирнова отпустили… И что дальше? Нет, много мне, конечно, не дадут. Но и на условное наказание рассчитывать не приходится. А ведь я уже не молод… Значит, на жизни можно ставить крест? Как ни обидно, но, по всему, выходит, что так! Тогда лучше пулю в висок! Но сначала надо кое с кем посчитаться… Эх, с каким бы удовольствием я сомкнул руки на горле губернатора! Ведь не будь он таким чистоплюем, мог бы и отмазать! Ведь я и ради него тоже, старался! Но до губернатора не добраться! А вот до Мороза… Ах, как я его недооценил! Переиграл меня, «казачок засланный»! Ну, ничего… Пуля она ведь, как известно, дура, победителя от побежденного не отличает!.. Но надо торопиться, пока Мороз к себе в Москву не укатил. Там его достать будет труднее… Хмур! Я в него столько деньжищ вбухал, вот путь и отрабатывает! Но сначала надо уйти из-под наблюдения… Где тут у меня кассета была припасена?.. А, вот она! Три часа моего «присутствия» в квартире она обеспечит. Осталось наложить грим, сменить одежду, включить магнитофон, и — вперед!».

… Найти Хмура сходу не удалось. На просьбу позвать того к телефону, Илье Петровичу ответили, чтобы он перезвонил через час. Через час ему назначили встречу в том самом бункере, где держали секретаршу Смирнова, Дашу. Когда Илья Петрович в длинном плаще, с капюшоном, опущенным на голову, вошел в помещение, сзади него в дверном проеме сразу выросла массивная фигура. Еще один охранник сидел на топчане. Сам Хмур сидел на табурете. Второй табурет он пододвинул Илье Петровичу.

— Присаживайся!

— Спасибо, я постою!

— Это правильно, еще насидишься… Говори, с чем пожаловал!

Что-то в тоне Хмура Илье Петровичу показалось подозрительным. Раньше он так вызывающе не разговаривал. Правда, и он сам раньше имел иной статус… Илья Петрович изложил Хмуру свою просьбу. То, что последовало за этим, повергло его сначала в шок, потом в ярость. Такого количества изощренных оскорблений ему в жизни еще выслушивать не приходилось. Илья Петрович понимал не все из того, что говорил Хмур, но и то, что он понял, хватило с лихвой. Он вскинул обе руки, не вынимая их из карманов плаща. Звуки пистолетных выстрелов гулко отразились от бетонных стен. Оба телохранителя рухнули, как подкошенные, а Хмур застыл на табурете с открытым на незаконченном слове ртом. Илья Петрович вынул руки из карманов плаща. В каждой из них было по пистолету. Резвый подошел вплотную к Хмуру, и вогнал пулю между округлившихся от ужаса глаз. Потом сбросил прострелянный плащ, под которым была кожаная куртка, спрятал пистолеты под одежду и вышел из бункера.

Конец Резвого…

… Как только Ратникову стало известно, что Резвый ушел из-под наблюдения, он сразу поделился этой информацией с Васильевым. Василий выяснил, где находится в настоящий момент Мороз, и поспешил к гостинице. Человека в кожаной куртке, сидящего на скамейке, как раз напротив входа в гостиницу, он заметил сразу, как только вошел в сквер. Василий ускорил шаг, доставая на ходу пистолет. Человек в кожанке сидел к майору спиной и не замечал его приближения, потому что все его внимание было приковано к входу в гостиницу. Когда до скамейки оставалось шагов десять, человек резко встал со своего места и выдернул руки из карманов. В каждой из них было по пистолету. Человек начал вскидывать руки для стрельбы, но Васильев успел вскинуть свою чуть раньше. Краем глаза, успев заметить на ступеньках крыльца гостиницы Мороза и пытающегося заслонить его своим телом охранника, майор всадил пулю в затылок человека в кожаной куртке. Пистолеты выпали из рук, так и не успевшего нажать на спуск Ильи Петровича, и Резвый рухнул на газон лицом вниз…

… Эта встреча Мороза и губернатора Задонской области, Шмакова, состоялась в уже знакомом нам кабинете губернатора за два часа до отхода поезда, которым бригада Мороза покидала Прянск.

… - И все-таки жаль, что этот проходимец не предстал перед судом! — Шмаков разливал «по второй». На этот раз мужчины предпочли коньяк.

— Ну, да, — подхватил Мороз. — Пусть бы он лучше выпустил в меня пару пуль, глядишь, и срок огрёб бы побольше!

— Типун тебе на язык! Я ведь не это имел в виду…

— Понимаю, что не это, потому и шучу! А что до суда… Тот суд, перед которым он уже, наверное, предстал, покруче нашего будет!

— Оно так… Ну, тогда, и забудем про него! Ответь мне лучше вот на какой вопрос: ты ведь сюда по просьбе Премьера приезжал?

— Не совсем так…

— Ну, супруги его, какая разница! Я просто хотел узнать: если бы Смирнов был на самом деле виновен, ты бы его выгораживал?