Третий флот - Василий Кленин
Гванук не очень понял, что так взволновало Токетока. Однако, тот практически рыдал.
…Приближалась зима с ее суровыми бурями и затяжными дождями. Наверное, это и впрямь лучшее время, чтобы сидеть в сухом доме, читать книги и обсуждать их. Гванук, конечно, предпочитал иные развлечения (и всегда готовая к «бою» Белка находилась под рукой), но уважал и чужие вкусы. Однако, очень скоро по Цитадели (а после — и по всему Сингапуру) пошли сплетни о том, что сиятельный заскучал. Затосковал прямо.
— Я вам говорю! — увлеченно говорил Чахун на встрече полковников, которые стали проходить без генерала. — Мир его убивает. Мир! Наш Ли Чжонму создан для проблем и трудностей! Ему, чем хуже — тем лучше. Вспомните Тиндэй, самое начало. Вот!.. А покой его убивает.
Чахун всегда был склонен к излишней мистике, но, кажется, он оказался прав. Ли Чжонму вдруг затребовал к себе местных ученых мужей, начал копаться в истории. Шуршал картами, да не местными! Вздыхал. Потом вдруг явился на верфь, потребовал остановить постройку новой партии «черепах».
— Фрегаты будем строить!
«Опять эти странные суда? Зачем?» — недоумевал Гванук (и не он один). Разве что только чудак Ри Чинъён радовался… Сумасшедшие спелись!
Да простят его предки за такие мысли о господине, но тот своими выходками лишь убеждал О в правоте своих мыслей. Ли Чжонму объявил о великом сборе всего союза Пролива. В Сингапуре устроили пышные торжества, Даичи Ивату заставили сорить деньгами направо и налево. А на большом пиру с участием всех самых знатных людей окрестных княжеств и султанатов, генерал вдруг выступил с речью, в которой объявил, что наступило время восстановления справедливости. Оказывается, давным-давно, в этих краях существовало царство Шривиджая. И вот на него четыре века назад напала империя Чола из Индии.
— Это был подлый удар! — выкрикивал Ли Чжонму. — От народов, которым мы доверяли! Шривиджая так и не смогла от него оправиться, после чего с ним расправились раджи Явы. Я считаю, нужно вернуть должок нашим недругам!
И он объявил священный поход против Индии!
Гванук ушам своим не верил. Четыре века назад! О тех событиях помнит хорошо если десяток ученых старцев. И самой этой империи Чола давно уже нет. Кому мстить? Но генерал долго говорил о долге и о славе, призывая союзников объединиться.
…Кажется, старый Чахун был прав.
Конечно, оторопели все. И никто не спешил записываться в полки Великого Войска Пролива, рисковать ради какой-то авантюры. Генерал решил даже платить соседям за участие в будущей войне. Как наемникам. Он не желал слушать вопли несчастного Иваты, но тут уже возмутились почти все полковники Армии Старого Владыки.
Кто знает, до чего бы дошло, если бы очередным паскудным дождливым зимним днем в Скалистой гавани не затрезвонили колокола, а вестник, примчавшийся в Цитадель, не выкрикнул:
— Золотой Флот идет!!!
Глава 25
Получается, Раджа Тенга добрался до Китая.
Наполеон в сердцах выругался.
В Малакке бывшего правителя так и не нашли. Нагари Сембитлан, несмотря на любые посулы и обещания, его также не выдали (говорили, что нет его у них). В Проливе постоянно крейсировали пираты и Ударная Эскадра, останавливали все подозрительные корабли. Но Раджи Тенги и след простыл. Была надежда, что проклятый вечный враг где-нибудь сдох…
Но в империю Мин ведет много дорог. Или это не сам Тенга, а кто-то другой пожаловался на Сингапур. И вот империя идет защищать союзную Малакку.
Судя по сообщению вестников, счет шел уже на часы — Золотой флот Чжэн Хэ двигался со стороны Палембанга. Минцы выбрали не привычную дорогу вдоль континента, а шли «островным путем» (тем самым, которым и сам Наполеон оказался здесь, в Нусантаре). Наверное, именно поэтому о приходе карательной экспедиции никто не сообщал.
«Ну, почему сейчас⁈ — генерал воздел глаза к небесам. — Зима ведь, ветра встречные дуют, трудно, долго. Они же несколько месяцев сюда, наверное, шли…».
Да, что уже возмущаться… Действовать надо.
— Гонцов во все форты: выдвигаться в Цитадель. В каждом форте оставить по две роты, но, чтобы эти гарнизоны в любой момент могли отступить. Пушки вывозить сюда. Все. Белому Кую: пусть выводит корабли в море. До единого! И ждет меня.
На море Ударная Эскадра почти бессильна. Гонец толком не сказал, сколько кораблей у Чжэн Хэ, но выходило, что явно больше, чем было в прошлый раз. Так что вступать в бой Белый Куй не будет (да и пушки почти все сейчас на острове). Но корабли надо вывести из Скалистой гавани. Чтобы спасти. Увести на запад, может быть, найти союзников (хотя, Наполеон сильно сомневался, что хоть кто-нибудь решится выступить против Китая).
На море у них шансов нет, но вот на суше! Ничего особенного про китайскую пехоту Наполеон не слышал. Так что он сдаст гавань без боя. Форты — по ситуации. Если враг распылит силы на все крепости — то пусть роты сражаются. В противном случае — прорываются в Цитадель. И вот тут минский десант будет уничтожен!
«Возникнет патовая ситуация: суша — моя, а море — за Чжэн Хэ, — рассуждал генерал. — Что делать дальше? Подскажет ситуация. Но, если грозные баочуани возьмут остров в долгую осаду — это будет конец…».
Ладно! Осада еще не началась. Значит, есть много вариантов. Возможно… Возможно, даже бескровный! Оставив офицеров готовить Сингапур к обороне, Наполеон поскакал на юг. И вытребовал себе недофрегат — единственное судно, с которого пушки не снимали.
Ри Чинъён без суеты вывел своего любимца в открытое — и весьма неспокойное! — море. От берега до берега — по всему Проливу ни одного суденышка. О приближении Золотого флота слышали уже все, так что даже рыбаки укрылись в лабиринте островков. Недофрегат встал примерно в 20 ли к юго-востоку от Скалистой гавани — и пошли часы тягостного ожидания.
Уже близился вечер, когда из серости сумерек и пелены дождя начали выступать еле приметные силуэты кораблей, распустивших свои ребристые паруса.
«Господи, какие же они огромные! — Наполеон едва сдержался от того, чтобы перекреститься. Баочуани по-прежнему поражали его воображение и подавляли волю. — Вот на этих-то судах можно отправиться куда угодно…».
Одинокий недофрегат, ставший вдруг таким маленьким и хрупким,
