Доктор Крюк - Виктор Гросов
Я потер виски. Дрейк явно спятил под конец жизни. Он говорил загадками, как какой-то проклятый оракул. Ключ? Это ящик? И что за суд в Эльдорадо? Я бросил взгляд на резную крышку с крылатым змеем и надписью. Открывать его я не собирался — не дурак же. Но слова Дрейка засели в голове.
Четвертый лист был почти разорван, но я разобрал главное. «Остров-собака — лишь начало. Карта, что я оставил, ведет дальше. Найди остальные части, если хватит смелости. Но помни: я спрятал это не для славы, а для спасения. Слишком много силы в одних руках — это смерть. Я видел, как мои люди гибли от жадности, и не хочу, чтобы мир последовал за ними».
Я сжал лист в кулаке. Опять эта его паранойя про «одни руки». Он что, думал, что я один все утащу? Хотя, я ведь и правда здесь один, в пещере, с сундуком и ящиком. Но у меня команда, Филипп, Анри, Маргарет — я не собираюсь их кидать. Или собираюсь? Я хмыкнул. Нет, не собираюсь. Пока.
Был еще один лист. Он был коротким, но от него у меня по спине побежали мурашки. «Если ты нашел это, ты близок. Но бойся себя самого. То, что я спрятал, смотрит в душу. И если душа пуста, оно сожжет ее. Эльдорадо ждет тех, кто готов. Я не был готов».
Я отложил листки, чувствуя, как холод пещеры пробирается под куртку. Дрейк боялся. Не испанцев, не штормов, а того, что оставил здесь. Он разбил карту, спрятал ящик, написал эти записки — все, чтобы никто не взял слишком много. Но я уже взял. Золото, камни, ящик, еще одна часть карты. И что теперь? Открывать его я не буду — надпись «только в Эльдорадо» звучала как угроза, а я не из тех, кто лезет в ловушку с открытыми глазами. Но бросить его здесь? Тоже не вариант. Он мой, как и все остальное.
Я сложил листки, сунул их в карман к куску карты и встал. Факел уже догорал, смола шипела, капая на пол. Сундук стоял передо мной — 200 килограммов золота, камни и этот проклятый ящик. Я прикинул: унести его одному не выйдет, надо звать команду. Но рассказать им все? Про ящик, про записки Дрейка? Нет. Они увидят золото и камни — этого хватит, чтобы их глаза загорелись. А ящик я оставлю себе.
Дрейк боялся жадности, но я не жадный — я расчетливый. И если он прав, если это «знание» или «сила» действительно опасны, я разберусь с этим сам. Позже. В Эльдорадо, или где там еще.
Я достал ящик, закрыл сундук, подхватил факел и пошел обратно через туннель. В голове крутились слова Дрейка: «Слишком много силы в одних руках — это смерть». Ну и ладно, Фрэнсис. Я не один. У меня есть команда, и я поделюсь — но только тем, что сочту нужным.
Я обмотал бумаги и часть карты в парусину, туда же засунул ящик. Нужно выбираться отсюда. Узел затянул покрепче, чтобы вода не просочилась. Потом нырнул снова, протащив сверток через узкий проход под водой, и выбрался на берег у «переносицы» острова.
Солнце уже поднималось, заливая Монито золотым светом. Я огляделся, выискивая место для тайника. И тут заметил его — примечательный камень, метрах в десяти от воды. По иронии судьбы он был похож на морду собаки: длинный, с выступом, как нос, и двумя выщербинами, что напоминали глаза.
Я хмыкнул.
Святой Бернар, да? Судьба подмигивает мне с ухмылкой.
Подтащил сундук к камню, засунул за него сверток с ящиком и листками, а потом начал забрасывать все мелкими камнями, что валялись вокруг. Работал быстро, но аккуратно, чтобы тайник выглядел неприметно — просто куча булыжников у скалы. Проверил с разных сторон: ничего подозрительного, обычный берег. Удовлетворенно кивнул и пошел в лагерь.
Команда еще спала, раскинувшись вокруг потухшего костра. Филипп свернулся калачиком, Анри похрапывал, опираясь на трость, Сэм и Стив дрыхли, как после трех бочек рома. Я сел у остывших углей, подбросил пару веток, чтобы развести огонь, и уставился в пустоту. Мысли завертелись вокруг Дрейка — этого великого пирата, что оставил мне не только золото, но и головоломку, от которой голова трещала. Его записки я спрятал в камнях, но каждое слово отпечаталось в памяти, как клеймо.
«Слишком много силы в одних руках — это смерть». «Бойтесь себя самого». «Эльдорадо — это суд». Что он имел в виду? И почему он так боялся, что все достанется одному?
Я потер виски, глядя, как первые языки пламени лижут ветки. Дрейк был не просто пиратом — он был умнее, хитрее, чем все эти Роджерсы и Олоне вместе взятые. Он грабил испанцев, обводил вокруг пальца целые флотилии, но в этих листках я увидел другого человека. Испуганного.
Он нашел что-то в Новом Свете, что-то большее, чем золото, и это его сломало. «Силы, что там таятся, могут дать вечность или гибель» — так он написал. Вечность? Это что, он про омоложение, как у меня с Вежей? Я замер. Дрейк был носителем?
Я хмыкнул. Скорее всего. Это бы объяснило его гениальность — и его страх.
Но почему он так боялся отдать все в одни руки? Я подкинул еще ветку в костер, глядя, как искры взлетают в утреннее небо. Золото и камни — это понятно, их любой пират утащит и поделит с командой. Но ящик? Дрейк писал про «ключ к вечности», про «знание», что опасно.
Я задумался. Если в ящике что-то вроде Вежи — сила, что дает вечную молодость или еще что-то невероятное, — то один человек с такой штукой мог бы стать богом. Или дьяволом. Представь: я, Крюк, с вечной жизнью, с армией, что не умирает, с кораблем, что не тонет. Я бы правил Карибами, да что там — всем мирем! Но Дрейк боялся именно этого. Он видел, как жадность сжирает людей изнутри, как они режут друг друга за дублон, и не хотел, чтобы кто-то один получил такую силу. «Мир может рухнуть», — написал он. Может,
