Ставка - жизнь и весь мир в придачу - Алексей Шумилов
Параллельно с пожаром в штаб квартире МГБ, люди Маркуса аккуратно подчистили картотеку в Институте Экономических Исследований, где до сих пор работал центр внешней разведки. Теперь, по словам Вольфа, у нас имелась уникальная база, с возможностью использования сотен лучших оперативников, ликвидаторов, агентов под прикрытием в Америке, Азии и Африке.
По поводу огромных предстоящих расходов по финансированию «штази» и их сети на трех континентах у меня зародилась одна интересная идея. Если разборка с Саввой, стоящим за ним Серым неизбежна, не ожидать пока Аслану станет слишком плохо, а заняться этим вопросом прямо сейчас. Как и предлагал Левон Суренович, подмять старателей и заимки с золотом и платиной под себя. Причем не только тех, кто готов отойти под наше «крыло», но и разобраться с Саввой и договориться с Вовой Тарановым. Условия работы, на которые они согласны — отдавать четверть с добычи, вполне выгодны для меня. Нужно только все посчитать и прикинуть, поставить контролировать своих людей, чтобы не кинули. Пусть платят свои двадцать пять процентов, но золотом. Остальное скупать у них за рубли. Полученное золото продавать на Западе. Левон Суренович упоминал наличие канала через Прибалтику, да и человека Вольфа — пройдоху Эриха Крамера можно подключить. Если всё получится, как задумывалось, у меня образуется солидная внушительная «черная касса» на Западе. Её можно будет использовать для инвестиций, например, закупки машин, оплаты тайных операций по всему миру. А значит, мои возможности серьезно увечатся. И план удара по американской экономике и олигархам, обретает реальные очертания.
Работа с предпринимателями тоже велась. Вольф обязался через неделю подобрать мне подходящие кандидатуры, с полным досье на каждого, чтобы я сам сделал выбор. Как мы договорились, со мной в Америке или Союзе свяжутся его люди с необходимыми документами.
Напоследок бывший глава внешней разведки сказал, что Рунге готов встретиться. Ориентировочно, завтра днем. С ним можно откровенно обсуждать все вопросы, он поможет.
На следующий день я уже был в кабинете Рунге. Куратор автомобильной промышленности оказался тощим мужичком лет шестидесяти. Подчеркнуто держал дистанцию, разговаривал сухо. Тем не менее, почитал приготовленные договора, настоял на полной предоплате за поставленные машины, со скрипом согласился открыть центр обслуживания в Москве и прислать специалистов. Рунге пообещал поговорить с директорами автомобильных предприятий, сказал — условия сделки, возможно, будут ещё обсуждаться, но никаких препятствий для сотрудничества лично он не видит, и будет рекомендовать сотрудничать с нами.
На протяжении всей беседы я внимательно наблюдал за Рунге. Складывалось впечатление, что общение со мною ему неприятно, и он крайне неохотно вынужден помогать протеже Вольфа.
«Похоже, Вольф имеет на него серьезный компромат, если даже такой сухарь вынужден, скрипя зубами, лоббировать интересы ненавистных московских фирмачей», — отметил я…
— Миха, — острый локоть больно толкнул в бок.
— Чего? — недовольно буркнул я, отрываясь от раздумий.
— Мы уже к Шереметьево подлетаем, — пояснил улыбающийся десантник. — Скоро садиться будем.
В аэропорту нас ждала дружная компания: Саня, Ашот, Сергей, Вова, Денис и Анна. Парни встретили нас как обычно, дружескими объятьями и улыбками. Я заметил мелькнувшую на мгновение тревогу в глазах Сергея, небольшую нервозность обычно хладнокровного и спокойного Дениса, оценил десяток напряженных сотрудников СБ и парочку сопровождавших оперов, бывших товарищей Сергея. Милиционеры, периодически неофициально подрабатывали у нас, привлекаясь для самых разных охранных мероприятий.
Развернулся к парням.
— Так ребята, что случилось?
Улыбающиеся лица посерьезнели.
— Давай в «Избушку» прокатимся, да, — предложил Ашот. — За твое отсутствие много чего произошло. В офисе и не только. Там всё обсудим.
Глава 23
В обеденном зале второго корпуса все уже было подготовлено для совещания. Около выхода на веранду два стола сдвинуты в один большой, расставлены графины с водой, бутылки с минералкой, стаканы.
Дождавшись пока все рассядутся, занял свое место во главе стола и обвел взглядом притихших друзей.
— Рассказывайте, что там у вас стряслось в моё отсутствие?
— С коммерческой деятельности начинать или с доклада начальника СБ? — деловито уточнил Ашот, устроившийся по правую руку.
— Основные проблемы, как я понимаю, у нас по линии СБ? — я покосился на хмурого Сергея
— Да, — кратко подтвердил бывший опер.
— Тогда давайте кратко пройдемся по коммерческой части, а потом уделим внимание разбору полетов СБ, — решил я.
— С коммерческой частью всё отлично, — доложил Ашот. — Продажи растут. Ты же меня отправлял учиться экономике, я там такой интересный талмуд нарыл «Основы маркетинга». Ввел в магазинах месячную скидку пятнадцать процентов, если покупатель приобретает джинсы, куртку и рубашку, и десять, если покупают только джинсы и рубашку, или джинсы и куртку. Напечатали рекламные объявления, расклеили по дверям и стенам всех наших магазинов. Каждому посетителю на глаза попадается. Продажи пошли вверх, наши швейники в три смены трудятся, не успевают объемы увеличивать. Пока подводить итоги рано, но за неделю акции по данным бухгалтерии и информации из магазинов, продажи скакнули ещё больше. Оборот увеличился на шестьдесят четыре процента. Соответственно, прибыль за счет оборота тоже стала больше, на сорок два процента процента. Если говорить только об акции, мы за неделю со всей сети заработали на сто шестьдесят тысяч больше, чем за такой же период прошлого года. Это с учетом того, что оптовикам давали серьезные скидки для покупки средних и крупных партий товара. А сейчас большую часть в розницу реализуем, а они вынуждены ждать.
— Сколько ждать? — уточнил я.
— Пока дня три, — вздохнул Ашот. — Ворчат, конечно, но терпят. Уж очень у нас условия сотрудничества хорошие и продукция качественная. Заведующий цехом срочно ремонтирует аварийные станки, закупает новые и ещё одну бригаду швей формирует, чтобы закрыть все объемы. Ты не забывай, они ещё и шмотки для Америки делают по твоему заданию. Я заезжал на производство, там такой движ стоит, все суетятся как ужаленные, попить чаю и перекусить некогда.
— Это хорошо, пусть
