Боксер 2: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
— Отправлю письмо сегодня же, остальные подпишут тоже, каждого прозвонил и лично договорился.
— Спасибо, Савелий Иннокентьевич, — теперь уж я от души пожал директору руку.
Все-таки, при всех своих недостатках, одного у директора было не отнять — слово он действительно держал. Теперь оставалось надеяться, что когда в Динамо получат письма, подписанные тренерами, то будет принято правильное решение.
* * *
Прощальный костер разгорелся, поднимаясь все выше. Настроение у всех было отличным. Как и анонсировал директор, в обед приехали родители. Понятно, что каждый привез с собой гостинцев, которые тотчас пошли по рукам. Мне довелось попробовать сушеные бананы, вяленого рыбца и даже немецкие леденцы. Ребята предсказуемо проводили весь день в компании родителей. Без почётных гостей остались только я и Лева. Поэтому мы оба сидели немного отстраненно от остальных. Мои родители звонили через Тому днем и предупредили, что не приедут ввиду занятости отца, который не смог договориться о ещё одном отгуле (намекали, видно, что уже один раз сорвались сюда по письму). А вот Леве никто даже не позвонил:
— Не смогли, наверное, приехать, — пожала плечами Тамара, хотя Лев у нее ничего и не спрашивал.
Сейчас мы дожидались, пока костер как следует разгорится, чтобы всем скопом выстроиться вокруг него. Лева показался каким-то грустным. Он сидел прямо на земле и что-то выводил палкой в пыли. Причину его грусти я раскусил сразу же — пацан то и дело поглядывал на Яну, в которую был влюблен, а та в свою очередь поглядывала на меня.
— Ну че, Лева, — позвал я его. — Ты долго еще на меня дуться будешь? Бабы бабами, а нам еще вместе в «Динамо» ехать, там-то никакой Яны уже не будет.
Лева вздрогнул, перестал рисовать, задумался крепко, а потом взглянул на меня исподлобья, собираясь что-то сказать.
Не успел.
— Минуточку внимания! — к нам подбежала Настюха, одна из гимнасток.
Она прижимала к груди большой блокнот.
— Че надо? — беззлобно буркнул Лев.
— Да я не к тебе! — Настя задрала подбородок и с видом модели на подиуме последовала ко мне.
Лева еще больше нахмурился. Настя же села рядом, открыла свой блокнот и показала мне его содержимое. Листы оказались расчерчены на столбцы, каждый из них подписан: имя и фамилия, день рождения, увлечения, а еще домашний телефон и адрес. Заполнены были несколько строк, в том числе я увидел имя Шмеля, который, оказывается, жил в Курске, а в колонку развлечений вписал строчными буквами: автомобили.
— Заполни, пожалуйста, — попросила Настя и тотчас вручила мне ручку.
— Что это за социологический опрос? — хмыкнул я. — Отказаться можно или такая опция не предусматривается?
Настя нагнулась ко мне поближе и шепнула на ухо:
— Яна попросила к тебе подойти.
Ну, раз Яна… бегу и падаю, в общем. Хотя, в общем-то, это ж несложно. Я взял ручку, положил блокнот на колени. Записал имя и фамилию. Подвис, вспоминая день рождения, хотя попробуй вспомнить то, чего не знаешь. Пришлось записывать дату моего настоящего дня рождения. Заполнил и адрес, где вписал: спортивное общество «Динамо». Ну и отдал дневник Насте. Та внимательно изучила мою запись, приподняла бровь.
— Это что? Котики? — прочитала она из «Увлечений».
— Ага, — я улыбнулся девчонке в ответ. — Морские.
Не писать же — раки, пиво…
— Ты такой странный, Михаил!
— Какой есть! Сейчас я Лёве передам и… — но я осекся.
Потому что, обернувшись ко Льву, увидел лишь примятую траву.
— Еще чего, он хам и грубиян.
Настя забрала блокнот, снова задрала подбородок и той же походкой ушла к компании девчат. Насильно мил не будешь, как говорится. Лева, по большому счету, сам виноват, испортил все что можно после той дискотеки. А вообще — странная штука все эти дела любовь-морковные. Не обращаешь внимания на девчонку — и она тебе прохода не дает, а влюбляешься и знаки внимания рассыпаешь — и оказываешься ей не нужен.
Рисунком, который со всей тщательностью выводил Лева на земле, оказались два человечка держащих друг друга за руки. Я вздохнул и подумал, что тут уж со стороны делу не поможешь. Ничего, все проходит — и это пройдёт. Лева, как в «Динамо» поедет, мигом о Яне забудет, не до того будет. Там придется пахать как проклятому.
— Ребята, собираемся у костра! — послышался звонкий зовТомы.
Я с тоской повернул голову и зашагал туда. С нашей Тамарой отвертеться не получится.
Старшая пионервожатая раздала каждому из нас какие-то сплетенные нити с кисточкой-бахромой на конце.
— Сейчас я попрошу всех выстроиться вокруг костра и положить друг другу руки на плечи.
— Хороводы еще не хватало водить, — прокомментировал Шмель, кстати, именно ему родители привезли сушеные бананы.
Хоровод водить не пришлось, зато пришлось хором говорить, как хорошо нам было в лагере «Искра». А потом Тамара сообщила, зачем дала каждому из нас нитки.
— Предлагаю каждому подойти к тем, с кем вы общались, и завязать вот такую ниточку на его запястье! Обязательно говорите, за что вы даете ниточку!
Тома решила показать все на собственном примере, выдернула нитку из кисти и подошла к маме Сени, которая тоже была тут.
— Спасибо за вкусную еду!
— Опять детский сад, — прокомментировал Колян с пренебрежением держа нитки на ладони и поглядывая на них.
Пока кто-то стоял и отмалчивался, а кто-то ринулся развешивать комплименты, я пошевелил нитки пальцем, пересчитывая их. И решил подойти к своему тренеру, задумчиво стоявшему в стороне. Нитка — хороший предлог.
— Спасибо за все, — я повязал нитку вокруг его жилистого запястья и посмотрел в уставшие глаза. — Жизнь как зебра, сегодня у кого-то черная полоса, но за черной обязательно начнется белая.
Тренер не ответил, но все-таки улыбнулся уголками губ и похлопал меня по плечу. Я подошел к Савелию и выразил благодарность за то, что он умеет держать слово. Повязал ниточку Алле, Шмелю, Муравью и Тамаре, у которой оказалось больше всех нитей на запястье. А потом
