Боксер 2: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
Он оперся о перегородку, разделявшую комнату пополам, и кивнул на стоявший на полу цветный импортный телевизор.
— Да тут такое дело, Марк Леонидович, запчастей на это добро нет…
Мастер начал взахлеб рассказывать, что обзвонил все мастерские Ростова, но, поскольку телевизор дефицитный, ничего не нашлось. А «буржуйскую» технику, как нашу советскую, так просто не починишь.
Клиента, однако, не проняло.
— А это чьи проблемы, Ефим? Иван Иваныч юбилей завтра празднует, уважаемые люди придут, а товарищ полковник уже обещал, что будет фильмы по цветному телевизору показывать.
Эти слова я уже слушал по ту сторону двери. Из мастерской я вышел, но разговором определенно заинтересовался.
— Марк Леонидович, я попробую запаять, — клятвенно заверил мастер своего гостя.
— Не попробуешь, а сделаешь, Ефим, а то ведь нехорошо получается, — тон Марка с корочками стал уже откровенно тяжелым. — Иваныч телевизор на прошлой неделе взял где? У твоего брата в комиссионке. И он сразу сломался. Доверие, понимаешь, после такого как-то подтачивается, — цокнул он языком.
— Сделаю, — проблеял мастер.
Марк хлопнул по перегородке ладонью и резюмировал:.
— Завтра утром я приеду за телевизором, и не дай бог он не будет работать! Вы с братом сами же дадите мне другой.
Он развернулся и зашагал на выход. Я тотчас отошел от двери, туда, где метрах в пяти перед лестницей на небольшом постаменте стоял бюст Ильича. Сделал вид, что заинтересовано рассматриваю его. Сработало, Марк вышел из мастерской и, не обращая на меня внимания, спустился по лестнице. Я подметил, что он при всем совсем внешнем спокойствии тоже нервничает, выдавали ходящие на скулах желваки. В чём сыр-бор, я смекнул сразу. Судя по всему, мастер с своим братцем, работающим в комиссионке, был нечист на руку, а занимались они торговлей техники из-под полы. Весьма распространенное явление для этого времени, когда лучший товар комиссионщики прятали под прилавком. Ну и продавали либо через сарафанное радио, либо своим. А чаще всего крышевали подобную схему нечистую на руку менты БХСС, например, как этот Марк и его начальник Иваныч.
Дверь за собой Марк закрыл не до конца, поэтому я услышал, как перепуганный до чертиков Ефим тут же позвонил своему брату.
— Данил, к тебе в комиссионку уважаемый человек зайдёт, надо бы ему замену найти вместо того самого телевизора.
Мастер положил трубку и с протяжным «фу-у-у-ух» пошел закрывать дверь. Но наткнулся взглядом на меня.
— Эй, мелкий, ты чего там лазишь?
— Да вот бюстом Владимира Ильича залюбовался, — ответил я.
Выразительно сказал, чтобы он понял, что поговорить нам всё-таки надо бы. Мастер покряхтел, почесал ещё раз макушку, видно, прогоняя стресс, и переспросил:
— А ты чего хотел, напомни?
— Да на запчасти телевизор сдать, — я кивнул на разобранную «Соньку» за спиной мастера. — Вон такой. Принимаете?
Ефим аж вздрогнул, снова поскреб макушку и облизал пересохшие губы.
— Прямо вот такой? — прошептал он, затаив дыхание.
— Угу.
— Так а телевизор где? — с предвкушением спросил мастер, как будто не он пять минут назад меня разве что не выгнал.
— Да внизу, брат стережет.
— Неси!
Через несколько минут мы с Ромой затащили телевизор в мастерскую.
Мастер аж сглотнул, убедившись, что модель у телевизора и правда нужная.
— Сколько возьмете за запчасти? — спросил я, складывая руки на нашу «Соньку».
Мастер тотчас включил режим «спеца». Походил вокруг телевизора с важным видом. Даже для солидности очки с лупой надел.
— Вам насколько срочно надо? — поинтересовался он.
— Сегодня, — крякнул Рома.
— Ну, сами видите, экран разбит, а при сломанном экране определить, какие у него повреждения внутри, не получится… — завел он старую песню. — Если хотите сегодня продать, то я могу купить его по цене металлолома. Ну или оставляйте телевизор, я на следующей неделе разберу, посмотрю…
Специфику работы таких вот ушлых мастеров я хорошо знал, приходилось сталкиваться. Девиз у этих молодчиков был простой: не обманешь — не проживешь. Такие скупали запчасти за бесценок, а потом продавали втридорога. Или еще хуже, снимали с техники, которая поступала в ремонт, дорогие запчасти, а взамен ставили дешевую залипуху. Скорее всего, наш телевизор, оставь мы его в мастерской без присмотра, ждала бы как раз такая участь. Ефим снял бы необходимые микросхемы с нашей «Соньки» и поставил бы на «Соньку» Иваныча. Ну а нам бы сказал, что «вскрытие» показало, что пациент «мертв».
— И сколько же дадите?
— Ну-у… давайте посчитаем предварительно, — предложил мастер.
Он взял какой-то справочник и счеты.
— Меди тут с полкило наберется, алюминия граммов двести будет…
Сделав нехитрый расчет, мастер вытащил карандаш, торчавший за ухом, и написал сумму на клочке бумаги. Не называя цифру, показал нам, как будто вслух сказать постеснялся. На листке было написано: десять рублей.
Вот только он не знал, что по ценам я был в курсе, например, «Рубин 401−1», один из первых цветных телевизоров, в это время стоил 1200 ₽ А импортная техника, которую вообще не найти днем с огнём, стоила в два и даже в три раза дороже. Цветные телевизоры, априори стоившие, как годовая зарплата, мог позволить себе далеко не каждый. Импортные — так тем более. Поэтому сумма, написанная на клочке, была явно рассчитана на то, что мы с Ромой — просто болваны, которых можно обуть.
— Понимаю, — протянул мастер, — деньги небольшие, но можете оставить телевизор и прийти позже после диагностики, — расплылся он в улыбке.
— А тогда на какую сумму можно будет рассчитывать? — уточнил Рома.
Мастер вывел на клочке бумаги: 50 ₽
— Так что давайте, заберу, разберусь, — Ефим жадно протянул руки к «Соньке», но я не собирался убирать свои.
— Экран у него, может, и разбит, — покачал головой я, — но в остальном — муха не сидела. Поедем, брат, там на Северном, в доме быта «Орбита», есть другая мастерская.
— Да подожди же! — Ефим с перепугу, что золотая рыбка срывается с крючка, аж в дверях встал, не давая нам уйти. — Сто рублей! Плачу сейчас!
Ишь как поднял сразу. Но я снова покачал головой.
— Пошли, Рома.
— Сто пятьдесят! — морщась, как от лимона, поднял ставку мастер.
Рома помалкивал, потому что стратегии мы не обсуждали, но смотрел увесисто. Даже не знаю, как он меня на месте не
