Не валяй дурака, Америка… - Юрий Артемьев
* * *
Очень пригодилась вода в бутылках, которую мы не использовали во время обеда. Я поливал грудь и живот Лолиты водой, пытаясь смыть уже подсыхающую кровь, чтобы определить наличие и опасность ран.
И как оказалось, рана на теле девушки была всего одна. Скорее всего огнестрельная, на левом боку. Судя по отверстию толщиною с палец, пуля из ружья. Калибр уж больно большой.
Кровь сочилась из раны, но как-то вяло. Я стал ощупывать края раны и Лолита снова пришла в себя, застонав.
— Тебе больно? Ещё есть рану, кроме этой?
— Нет… Он выстрелил только один раз, а потом…
Она указала на валяющийся рядом револьвер.
— Я забрала пистолет у этого… — снова жест, указывающий на молодчика с ножом в груди.
— Я думала, что он из полиции… Или, как это… шериф. Но когда тот гад тебя ударил ружьём по голове, то думать уже было поздно.
— Если бы ты с ними не расправилась, то мы бы оба погибли. Вряд ли они нас оставили в живых. Только я не понимаю, почему они на нас напали.
— Это их обычные развлечения. Я успела пообщаться с ними. Ну, как пообщаться. Я ответила им на испанском и сделала вид, что не понимаю их. Они говорили между собой, что ещё одна рыбка попалась в сети, и они её, ну то есть меня, будут долго жарить…
— Но у нас в машине же есть оружие. Почему ты сразу не стала стрелять?
— Я думала, что это какой-то полицейский… Ну или кто-то из…
— Ясно. Оружие у нас нелегальное и ты думала, что не стоит его доставать…
— Да…
— А нож?
— Это его нож. — она снова указала на скаута. — Он у него на поясе висел. Удобно попал мне под руку.
— А как же ты застрелила того? — я кивнул на толстяка.
— Это не я. Это он. — снова показала на скаута. — Я его ножом, а он из револьвера прямо в толстого.
— А как же он тогда тебя ранил?
— Не знаю даже. Раздался выстрел. Меня что-то толкнуло и мы с этим упали. Я на землю, а он на меня. Больше я ничего не помню. А после появился ты… Как принц в сказке про Спящую Красавицу.
Я между делом узе закончил обработку раны. Ну, как обработку? Салфеткой из армейского индивидуального пакета кое-как почистил края раны и попытался остановить кровь.
— Как ты себя чувствуешь, красавица?
— Очень спать хочется…
— Это от кровопотери. Ранение не сквозное. Пуля по-прежнему у тебя в боку. Держи руками салфетки, чтобы кровь остановить.
— Ты снова меня спасаешь, мой принц!
— Это ты спасла всех нас. А теперь надо подумать, как выбираться из этой передряги…
— Я не поняла твоего последнего слова что это «peredriaha»?
— Мы в лесу. Кругом темно, как у негра в *опе. И нам надо думать, как отсюда выбираться.
— Ну, так бы и сказал, что мы в *опе.
— Я примерно так и сказал.
— Пить хочу…
— Сейчас поищу. Тебе надо пить. Ты потеряла много крови.
— У тебя на голове кровь.
— Ну, я же тоже немного пострадал.
— Я посмотрю?
— Если тебе не трудно. А то у меня на затылке глаз нет.
Я повернулся к ней спиной, чтобы моей подруге было лучше видно.
— Зато у тебя есть на затылке сильное рассечение… Но кровь уже подсохла. Думаю, что ничего страшного нет, но шрам останется. Нам нужно в больницу.
— Нам никак нельзя попадать в лапы к местным врачам. Они сразу же сообщат в полицию. Ты же не хочешь в полицию?
— Нет.
— И я не хочу.
— Тётя Мария была медсестрой.
— До неё ещё тысячу километров ехать. За сутки можем не успеть… Да и по дороге нас кто-нибудь заметит таких «красивых». И сообщит в полицию.
— Надо замаскироваться.
— Ладно. Но об этом мы подумаем завтра. Всё равно в темноте мы даже из леса можем не выбраться.
— А с этими… — она указала на трупы. — Ты что будешь делать?
— Закопаю тут где-нибудь.
— Найдут машину, найдут и трупы…
— Ну, значит, отгоню машину подальше от этого места.
— Угу… — ответила мне Лола.
— Я смотрю, ты уже спишь на ходу.
