Сергей Мавроди - Тюремные дневники, или Письма к жене
Солдат и еще один парень, царство ему небесное. — Тоже бывший спецназовец? — Нет, но тоже парень — молодец был такой. Тот танцует, они прямо в зале подходят, пистолеты выхватывают и раз-два — готов!
Он падает, и они еще в лежащего, в голову: бах! бах! Ну, прикинь, ночной клуб, народу тьма, там сразу крики, паника! А там еще, как выяснилось, РУОПовцы в этот момент отдыхали. РУОПовцы сразу выхватывают пистолеты и начинают стрелять. А охрана этого наркобарона по ним начинает палить. То есть там целое сражение началось. В результате наши двое ушли, а у РУОПовцев двоих убили, и у охранников — двоих. А наши ушли спокойно… А что Солдат делал — это вообще роман писать надо! Однажды, например, он рабочим переоделся, еще с одним парнем, и неделю яму они копали. Место огородили, в оранжевых куртках, касках. Кунцевских пасли. А потом всю верхушку одним махом ликвидировали. Солдат ворвался в зал и начал с обеих рук из пистолетов палить. Те к черному выходу — а там второй ждет. В общем, всех положили… Один раз он за бизнесменом одним охотился, так бомжом переоделся и целую неделю у подъезда якобы пьяный валялся. Чтобы охрана к нему привыкла и внимание обращать перестала. Однажды приходит, весь какой-то избитый, глаза заплыли, лицо распухшее. Панки какие-то шли, видят — бомж валяется — и давай его хуячить! Он приходит: «Еб твою мать! У меня два ТТ в карманах, а меня какие-то панки отпиздили!» Прикинь, и сделать ничего нельзя! Пришлось терпеть. — Ну и как, сделал он этого бизнесмена? — Конечно, сделал. А то приезжаем к одному бизнесмену в офис, а он даже разговаривать с нами отказался… Либо, говорит, на своих ногах уходите, либо вам сейчас охрана ноги переломает. Ладно, уходим. А потом он сидит в ресторане с охраной. Врываются двое в масках, хватают его и прямо в зале при всех отрубают обе ноги! И одновременно в офис привозят инвалидную коляску, говорят:
«Поезжайте, забирайте своего инвалида!» Этот эпизод тоже в деле есть. — А чего же охранники ничего не сделали? — А чего они сделают?
Им сзади пушки приставили: стойте спокойно! Иначе сразу дырку в башке получите. Чего они сделают? Ладно, хватит на сегодня. И так слишком много информации. Причем какой-то совершенно нереальной.
Ошеломляющей. Как из другого мира. Надо ее осмыслить и переварить.
Завтра продолжу.
21 июня, суббота
Толя продолжает рассказывать истории из своей криминальной жизни.
Какой-то, блядь, непрекращающийся фильм ужасов. Даже не знаешь, как, собственно, на все это и реагировать. — Был у меня лучший друг, царство ему небесное! Прикинь, приезжаем мы с телками в пансионат под Москвой. Крутой пансионат, одни немцы там отдыхали. Наших вообще не было. Ну, выпили и разошлись по номерам. Я со своей шлюхой в один номер, а он в другой. Ну, я ее трахнул и лежу на кровати на спине и курю. А она в ванную пошла. И чего-то долго ее нет, минут пятнадцать-двадцать. Ну, я лежу, жду. И вдруг слышу в коридоре выстрелы! Один, другой! Ну, все, думаю. Это друга моего, наверняка убили. Ну, а тут некого больше. Одни немцы в пансионате и мы. Я сразу же пистолет хватаю, штаны натягиваю — и к двери. Высовываюсь в коридор — никого. Я к двери номера друга подхожу, смотрю — открыто… Вхожу, а там две комнаты. Я вышибаю ногой дверь, врываюсь — пусто. Я другую дверь выбиваю, смотрю: сидит мой друг, голый, на корточках, муди до пола свисают и спокойно курит. Весь в крови с ног до головы и глаза пустые-пустые. Я ему говорю: «Вася, что с тобой?
Ты хоть цел?» Он мне отвечает: «Я-то цел, а ты посмотри, что там с телкой моей случилось!» Я заглядываю в комнату, а она лежит на кровати на животе в какой-то неестественной позе, руки как-то вывернуты, и вся в крови. И вся кровать кровью залита. Оказалось, он лежит, шпилит эту телку — он на спине лежит, а она на нем сверху — и в это время вышибают дверь и врываются люди в масках и с пистолетами. Он увидел их, сразу шлюху эту схватил, ею прикрылся, как щитом. Они начали палить, все пули — в нее. Нашпиговали ее ну всю свинцом, а на нем — ни царапины. Ни одна пуля ее не пробила. Бог спас в тот раз… Ну, потом все равно его убили. Вообще, сколько хороших ребят поубивали — это еще спросить кое с кого за это надо.
Неправильно все это. Иначе как-то делать все надо было… — И что, своих убивали? За что? — Конечно, своих. Ну, чистки всякие. Мало ли за что. Наркотики, например, стал принимать… Приезжаю на дачу.
Сидят трое за столом, что-то спокойно обсуждают. Солдат сидит, ругается. А у него голос такой громкий, особенно когда выпьет. — Да, я уж знаю, — смеется Коля. — Ну, вот. Сидят трое. А я знаю, что их четверо должно быть. Спрашиваю: «А Миша где?» — «Да вон, в сумках лежит. На конструктор разобранный. Сейчас скорая помощь придет».
(Расчлененный труп Миши лежит в сумках, сейчас придет машина, чтобы забрать труп и куда-то вывезти.) Я заглядываю в сумки — действительно, лежит. Потом вечером по лестнице иду с Солдатом, а он мне говорит: «Тут привидения живут! Я по лестнице когда иду, они мне затылок своим взглядом прожигают. И спать ночью не дают». Конечно, живут. Еще бы! Или вот. Трое за городом ждут четвертого. Он должен подъехать, и они его должны убрать. Пока ждут — роют яму, куда труп спрятать. Ну, вырыли, один выхватывает пистолет и в голову другому — бах! бах! Тот в яму падает. То есть он думал, что четвертый должен подъехать, а на самом деле его самого убрать собрались. Он для себя самого яму рыл… Вообще людей сколько понапрасну перебили — это кошмар! В 96–97-ом годах, помню, каждую неделю — три-четыре трупа минимум. У меня у самого почти все знакомые погибли. — И что, все под чистки попали? Всех свои убили? — Да нет. По-разному. С другими группами разборки, предательства всякие. Я в своей жизни столько уже предательств видел… с шестнадцати лет в этой каше варюсь. И каждое предательство всегда, как правило, кончалось обязательно чьей-то смертью. Друга или знакомого. Толе, напоминаю, всего двадцать четыре года. Последние пять из них он сидит в тюрьме.
22 июня, воскресенье
Событий никаких. Информации, тем не менее, по-прежнему много.
Причем довольно-таки любопытной. Сегодня, к примеру, много говорили о наркотиках. Как я понял из всего, что я тут за все это время узнал и услышал (не только сегодня, а вообще), наркотики сейчас употребляют практически все, кто хоть как-то связан с тусовками, ночными клубами, шоу-бизнесом, криминальной средой и пр. Скажем, ту же травку — так ее вообще все поголовно курят. (Когда есть, конечно.) Ее, собственно, и за наркотик-то никто не считает. Так, баловство… Как, например, и тот же экстази. На дискотеках и ночных клубах это, судя по всему, вообще нечто вроде обычной выпивки или коктейля. Неотъемлемая, так сказать, часть. Рядовой атрибут. — Иду, смотрю, Солдат у перил стоит и вниз в зал смотрит. «У меня два доллара есть, — говорю, — будешь?..» («Доллар» — это на жаргоне порция экстази.) Он сразу оба принял, прикинь, и на костылях к лестнице попиздил. Он бедро тогда в аварии повредил, в гипсе ходил, с костылями. Я смотрю и думаю: «Как же он спускаться на одной ноге будет и с костылями?» Ни хуя! Смотрю, костыли под мышку, одной рукой за перила схватился и на одной ноге по лестнице прыгает. Как кенгуру! Спустился в зал и давай на одной ноге отплясывать. Я стою у перил, курю, смотрю на него и думаю: «Когда же он, блядь, устанет?
Ну, не пропрыгаешь же долго на одной ноге! Должен же он устать!» Так вот, я пока там стоял, минут пятнадцать, он так и прыгал!.. Кокс (кокаин) — очень благородный наркотик считается. Тоже практически все употребляют. В той или иной степени, конечно. Как ни странно, абсолютно все в один голос говорят, что никакого «мгновенного привыкания» к наркотикам не наступает. Даже от героина. Бросить на начальном этапе сравнительно несложно. Даже и не на начальном. Тот же Юра на воле постоянно травку, винт употреблял — практически ежедневно в больших дозах. (А в Чечне, говорит, вообще все солдаты и офицеры постоянно обкуренные ходят. Поголовно.) Коля одно время «плотно на коксе подвис» — раза два или три даже в больницу с «депрессухой» попадал. (При длительном приеме кокаина развивается тяжелая депрессия, выйти из которой довольно трудно. Надо прежде всего хорошенько выспаться. Проспать несколько суток — а без специальных препаратов это очень сложно. Под коксом спать вообще невозможно!) Так вот, Юра и Коля употребляли на воле наркотики довольно активно, здесь же, в тюрьме, спокойно без них обходятся.
Да, конечно, тут просто взять их негде, но тем не менее никаких видимых неудобств от этого они явно не испытывают. Я же, честно говоря, полагал, что если наркомана лишить наркотиков, то он чуть ли не умрет. Судя по всему, это не совсем так. Ну, по крайней мере, на более-менее ранних стадиях. Как ни удивительно, кокс — любимый наркотик молодых девушек. Причем, как все в один голос говорят, «тормозов у них вообще нет. Сколько есть, столько она и примет.
