Андрей Посняков - Последняя битва
– Прошу!
– Благодарю вас…
Взгляд женщины упал на обезглавленное тело…
– Савва, скажи, пусть спустится вниз.
– Да-да, конечно… Но сначала, разрешите, я все-таки оденусь.
Молча кивнув, Иван велел Савве привести вниз ребят и, неожиданно для себя, обрадовался, увидев всю компанию в холле.
– Ну вот. Теперь и поговорить можно. Разъяснить кое-что. Только – предупреждаю – быстро! Договоримся так – я спрашиваю, вы отвечаете. Потом, если возникнет такая необходимость, – наоборот. Савва, переводи!
– Не надо, я знаю русский. Когда-то специально учила. Но скрывала.
– Вот как?
– Да, мой отец… и бабушка… русские. Моя бабушка – графиня Изольда Кучум-Карагеева!
– Изольда Кучум-Карагеева?! – Раничев помотал головой. – Ну и ну! Ладно, перейдем к вопросам. Итак, кто эти люди? – Он кивнул вверх.
– Гестапо, – закусив губу, отозвалась женщина. Несмотря на бледность и явственно заметный испуг, она была чудо как хороша в шелковом голубом платье.
– Кстати, вас как зовут, фрау?
– Марта Майер. Можно просто – Марта.
– Отлично, Марта. Что же получается, сотрудники тайной полиции вот так, ни с того ни с сего, ворвались в добропорядочный дом?
– Покушение, – кратко отозвалась Марта.
– Ах, покушение? – Раничев понятливо кивнул. – Так-так… Ясненько – двадцатое июля сорок четвертого года – заговор аристократов против Адольфа Гитлера. Фон Штауффенберг, фон Тротт и прочие, уж не помню сейчас, кто. Фон Бисмарк, кажется. Довольно известная страница в истории, если не сказать – заезженная. А вы-то каким боком с ним связались? Вроде не генералы…
– Барон Отто фон Райхенберг, друг… друг нашей семьи, участвовал в заговоре. По крайней мере, так сказали они… Ворвались, вначале просто угрожали, потом… Потом вы сами видели… Господи, они ж придут снова! Не эти… так другие. Что же нам делать?! Что будет со мной, с детьми? Концлагерь?
– Боюсь, концлагерем не отделаетесь. Вам бы надо бежать, Марта. Да-да, бежать. Хотя б в ту же Швецию. В порт заходят шведские корабли?
– Сколько угодно. Но их тщательно проверяют.
– Сейчас в порту есть шведское судно?
– Да, и не одно. Вот хоть «Густав-Адольф» – огромный грузовой корабль, привез никель. Его капитан, говорят, хороший знакомый Геринга.
– Да, Геринга многие в Швеции знают. Вот что! Вам нужно немедленно пробраться на этот корабль!
– Но это же просто невозможно! Кто нас туда пустит? Это же не пассажирский пакетбот.
– А если будут рекомендательные письма к капитану? И он сам лично проведет вас на борт? Насколько я знаю, графиня Изольда была весьма состоятельной дамой, и с большими возможностями.
– О чем вы? Она ведь давно умерла.
– Слушайте меня внимательно, Марта. Вы помните ее адрес?
– Да… Вернее, нет… Я ведь была у нее всего один раз… Но до мельчайших подробностей помню…
– Рассказывайте! И как можно более подробно…
– Можно по-немецки? – неожиданно улыбнулась Марта. – Пусть и дети послушают, я ведь им никогда… вообще никому… Это произошло в двадцать пятом году, прямо перед Рождеством…
Раничев внимательно слушал, впитывая каждое слово. То, что Савва не мог перевести, Марта говорила по-русски… Иван словно бы погружался в чужую жизнь, воочию представляя себе маленькую, никому не нужную сироту, шикарный автомобиль, особняк, широкую мраморную лестницу, устланную красивым красным ковром…
– Спасибо, достаточно… – наконец перебил он. – Какое сегодня число?
– Двадцать пятое.
– Ждите.
Раничев вышел на улицу, как был, в рыцарском стеганом гамбизоне с затертым гербом. И даже не сомневался, что поступает правильно. А как же! Мужчина должен доводить до конца начатое дело!
– Ва мелиск…
Вспышка!
И приглушенный свет.
Холл. Лестница, устланная красным ковром. Резная тяжелая дверь. Горящий светильник. Умирающая старуха на взбитой перине.
– Вы не спите, графиня?
– О, господи! Кто вы? Я сейчас позову…
– Не стоит, госпожа Кучум-Карагеева… Вот, посмотрите! – Раничев вытянул руку с перстнями. – Сравните, они точно такие же, как и ваш!
– Вы явились за ним? Вы большевик?
– Ни то, ни другое.
– Тогда зачем же?
– Ваша внучка…
– Что-о?
– У вас есть доверенное лицо?
– Д-да… один молодой адвокат.
– Надеюсь, из солидной конторы?
– О, да.
– Впишите в завещание один странный пункт.
– Странный?
– Да, он покажется вам странным. Пусть ваш поверенный… или его наследники-компаньоны раздобудут каким угодно образом рекомендательные письма к капитану шведского грузового судна «Густав-Адольф».
– Как зовут капитана?
– Не знаю… Сейчас он, скорее всего, еще не капитан. И может быть, даже не построено само судно.
– Вы говорите загадками…
– Хорошо еще не сказали, что я сумасшедший.
– Я видела сумасшедших. Вы совсем не такой. – Графиня покачала головой. – И почему-то совсем не похожи на жулика. И эти перстни… Откуда они у вас? Я думала, есть только один, фамильный…
– Надо торопиться, мадам, – озаботился Раничев. – Дело идет о жизни и смерти.
– Даже так?
– Именно. Так слушайте дальше: пусть ваш поверенный раздобудет эти письма, скажем, году в сорок втором – сорок третьем…
– Когда?!
– Письма на имя фрау Марты Майер…
– Марта?! Да, ее именно так зовут. Как раз сегодня мы и должны встретиться! Я уже послала Карла!
– Ваш поверенный передаст их по адресу: Кенигсберг… – Иван назвал улицу и номер дома. – Ночью, утром, в крайнем случае – днем, двадцать пятого июля тысяча девятьсот сорок четвертого года. Все запомнили? Может быть, записать?
– Не трудитесь. – Графиня неожиданно улыбнулась. – Несмотря на возраст, у меня все еще хорошая память. И склонность к авантюризму, как вы, наверное, уже заметили… Это наше фамильное… Вот только здоровье, увы…
С улицы послышался шум подъехавшего автомобиля. Хлопнула дверь.
– Ну. – Раничев быстро поднялся. – Пожалуй, пора. Прощайте, дорогая графиня. – Он поцеловал старухе руку и быстро вышел за дверь.
По лестнице уже поднимались – маленькая красивая девочка с большими голубыми глазами и молодой человек, при галстуке, в дорогом темно-сером костюме. Иван поспешно спрятался за портьеру.
– Немножко подожди здесь, Марта. Я доложу…
Негромко постучав, мужчина исчез за дверью.
Раничев поспешно покинул свое убежище, громко чихнул – пыль, куда только прислуга смотрит? – и, подмигнув малышке, спустился по лестнице вниз.
– Ва мелиск…
– Ну вот. – Вернувшись в дом, Иван вольготно развалился на диване. – Теперь остается ждать.
– Чего ждать? – Марта нервно вздохнула и посмотрела на детей. – Мальчики, вы бы переоделись, особенно ты, Герхард… Эрих, ты в порядке?
– Вполне… Ну сволочи эти…
На улице у ограды мягко становилась машина. Раничев откинул штору – дорогой темно-серый автомобиль с поднятым верхом. «Вандерер» или «Мерседес»…
– «Хорьх», – глянув в окно, тихо сказал один из близнецов… ага, Герхард… так ведь и не успел переодеться. – «Хорьх».
В дверь позвонили.
– Да-да, – напряженно произнесла Марта.
Иван на всякий случай положил руку на меч.
– Могу я войти?
– О да, конечно.
– Фрау Марта Майер? – Пожилой седоусый человек в дорогом сером плаще снял шляпу и слегка наклонил голову.
– Да, это я. С кем имею честь?
Седоусый неожиданно улыбнулся:
– Шульце. Карл Шульце, адвокат и поверенный вашей бабушки. Да вы, верно, меня еще помните, фрау Майер?
– Боже! Как я могу забыть? Проходите, дорогой герр Шульце… Кофе?
Марта смотрела на гостя округлившимися от удивления глазами. Точно так же глядел на него и Герхард.
– Нет, некогда. «Густав-Адольф» уходит через час. Видите ли, ваша бабушка составила очень странное завещание… Я привез одно рекомендательное письмо… Всю жизнь думал – блажь, но понимаете, наша контора этим и славится, вернее, славилась… желание клиента – закон… А вот теперь я вижу, это письмо может пригодиться, весьма, весьма пригодиться. И не только вам! Видите ли, фрау Майер… у меня есть одна просьба… не знаю, имею ли я право просить…
– Говорите же, герр Шульце!
– Видите ли, мой старый приятель, Густав Ленц, он раньше служил следователем, но… В общем, я бы хотел подняться на шведский корабль вместе с вами. Мог бы, конечно, выбрать и другой пароход… но думаю, больше не стоит ждать.
– Так в чем же дело? Поднимитесь.
– И вы, фрау Марта, представите меня капитану… скажем, как вашего личного юриста… Тем более, что это почти так и есть. Договорились?
– Договорились, герр Шульце.
– Ну тогда в путь. И пусть Господь даст нам силы.
В шикарный автомобиль адвоката уместились все – Марта с сыновьями и Раничев с Саввой. Савва, кстати, воспринимал все на редкость спокойно – видать, никак не мог поверить в свое везение. Да и нервов, признаться, никаких уже не было. То чуть голову не отрубили, то – отрубили, но, слава богу, не ему.
