Штатский - Юрий Ра
Статистику они нарабатывать и не стремились, зато в лесу стало на одну воронку больше — всё сработало как по маслу. Генка даже начал мечтать про самодельную подрывную машинку, которую можно сделать из стартера.
— А что! У нас в школе старшеклассники построили действующую модель электрического генератора! Сами. То есть по учебнику.
— А сам сможешь? На хуторе с помощью лопаты, ножа и соплей вместо клея?
— Не, я не смогу.
— Ну и я не смогу. — Припечатал Парамонов. Всего знать и уметь нельзя, это нормально. Работаем с тем, что имеем, делаем то, что можем. А мы можем устроить для гансов очередной концерт по заявкам. Так что сегодня вяжем для батареи переноску из веревок, чтоб вдвоем можно было носить, а завтра уходим на несколько дней. Алексей, на тебе запас провианта и воды. Генка собирает тротил, на Василе оружие.
— Почему на несколько? Там одним днем обернуться можно.
— Приходим, день наблюдаем, фиксируем, проводим разведку местности. На следующий день подрываем и убегаем. Спешить не будем, надо всё аккуратно сделать. А если место не понравится, вообще пойдем другое искать, время нас не тянет за яй… за бороду.
— Верно говоришь, председатель. Генка у нас известный любитель поскорее всё сделать. Имей в виду, парень, на будущее: девки таких не любят. — Засмеялся в бороду Василий, разряжая обстановку.
— Почему не любят?
— Женщины предпочитают обстоятельных мущщин. — Присоединился к шутке Алексей. — Ты слушай Василия, он по этой части большой дока. У него даже борода как не скажу, что не скажу у кого. Гы!
Мужчины дружно и беззлобно заржали, а парень улыбался, не понимая, к чему шутка, но чувствуя — смеются не над ним.
Глава 25
Концерт
Небольшой пригорок, с которого компания наблюдала за дорогой, сам напрашивался для того, чтобы быть наблюдательным пунктом. Парамонов подумал даже, что если бы он был Наполеоном, то непременно приказал бы вырубить кусты и разбить шатер. Сидел бы на кресле и наблюдал панораму битвы, мановением руки, отправляя полки в бой. «Генка, герцог ты наш сизокрылый, вон там сидеть будешь. А князь Василий ударит справа из низины» — с самопровозглашенным Наполеоном спорить никто не пытался. Во-первых, сами знаете, какое учреждение у нас для Наполеонов организовано, с ними даже санитары не спорят, даже главврач на обходе подчеркнуто вежлив. А во-вторых, самопровозглашенный император и военачальник все приказы раздавал мысленно.
Потом ему в голову пришло, что и настоящий Наполеон из учебника истории где-то здесь отметился. Не конкретно на этом холме, а вообще. То есть в этих местах. Суки, не сидится всяким Гитлерам в своих Европах, лезут со своими амбициями в наши реалии. В оставленном им настоящем (глядя отсюда — в будущем) тоже начиналась нездоровая движуха с науськиванием украинцев на Донбасс, тоже какие-то далеко идущие планы у господ европейцев. И никто не знает, куда это заведет. Власти незалежной и её население с подачи платных идеологов уже потеряли берега и Крым. Берега образно, Крым навсегда. А корни отсюда растут, а то и еще глубже, из Британии, из Австро-Венгрии, а то и вообще из Речи Посполитой.
— Братцы, а ведь как здесь был бы уместен пулемёт, а? — В полководцы записался еще один товарищ.
— Если у них не будет танков. Причешут, как в прошлый раз на речке, будем драпать, сверкая пятками, — Возразил из седла своего чистокровного скакуна граф Алексей.
— Тоже неплохой вариант. У нас сейчас пулемет ручной, бежать будет легче.
— Это да, с пулемётом справно было бы. Как Генка рассказывал со своей березы, по всем этим контуженным и обосравшимся вдарить изо всех стволов было бы хорошо. Только тогда батарею эту придется бросать. С ней нам кабы не труднее, чем с «Максимом» будет. Он хоть на колесиках. Был.
— А знаете, чего! — Вклинился герцог Генка. — А если «Максима» на взгорке поставить, а потом бросить, то и пуль в фашистов пошлем больше, и убегать будет быстрее.
— Ага, верно баешь. Только забыл, что мы станкач наш отдали. По-новой выпрашивать почнешь? Так не отдадут. Тем более, что ты его бросать собрался. Гансам проклятым в подарок.
— А если его заминировать, то гостинчик получится на загляденье! — Не унимался Геннадий.
— Уймись. Всё, нет у нас «Максима». — Парамонов сказал достаточно жестко, даже сам это почувствовал, а потому смягчил, — но мыслишь ты верно, будет из тебя толк. Только смотри, не погибай. Пока всех фашистов не перебьёшь, живи.
— Да как я их всех один?
— Не бойся, помогут.
И все, кроме Генки почувствовали второй смысл в его словах. Он не сказал «поможем», председатель намекнул на конечность бытия трёх взрослых мужчин. Никто из них не считал себя бессмертными, никто не планировал жить вечно.
А Парамонов вдруг и впервые за все эти дни поймал себя на одной странной мысли. В обществе принято говорить о недопустимости угрозы жизням детей и женщин. Даже в прессе всегда подчёркивают о потерях не просто среди мирного населения, а конкретизируют про стариков женщин и детей. Мол мужчины гибнут — это нормально, а всем остальным становиться жертвами войны нежелательно. Но царапнуло не это, а другое. Он и его товарищи считали совершенно нормальным участие Генки в их личной войне. Да и в книжках сплошь и рядом описываются подвиги детей, по полной программе используемых взрослыми в качестве если не пушечного мяса, то разведчиками и связными. И это считалось нормальным. Нормальным тогда, нормальным потом, в мирное время. Рассказы про пионеров-героев, воспитание подрастающего поколения на героизме тех, кто не дожил до победы.
Фашисты, они нелюди, это понятно, они уничтожали в том числе детей. Но наши-то, наши почему так спокойно посылали ребят на смерть? Наших ребят. Или война делает всех взрослыми? Вот тот же Гена, он принял для себя решение воевать. Попробуй его отговори или расскажи, что он не имеет
