Королевство Русское. Книга первая. Андрей Юрьевич - Андрей Готлибович Шопперт
— Принеси холодного вина и цукатов, — сказал Агафон девушке и добавил, — и скажи Георгию, чтобы подошёл сюда.
Сначала появился кувшин и правда на глазах начавший запотевать, а потом красивая покрытая цветной глазурью блюдо с засахаренными мандаринами и ещё какими-то жёлтыми фруктами, может груша, а следом и тот самый Георгий притопал.
— Угощайтесь, — Агафон кивнул девушке, и она налила в чашки типа пиал белое вино, — Георгий, приведи мастера.
Событие семьдесят четвёртое
Lucri bonus est odor ex re qualibet
Запах прибыли приятен, от чего бы он ни исходил
Дальше всё было как в кино про «Красотку». Георгий выходил и возвращался с девушкой, которая была так себе одета, в смысле, все были закутаны в длиннополые ночнушки, что ли, из хреновенького льняного, чуть не просвечивающего материала, очень редкого плетения, покрой был разный и цвет материала отличался. У первой жёлтого, у второй коричневого, а третья была в оливково-зелёной ночнушке.
— Это не они, — рассмеялся, увидев выпученные глаза князя, Агафон.
— Кто не они? — затряс головой профессор, сбрасывая наваждение, — Егорий же перевёл, что сейчас мастер придёт?
— Точно. Сейчас придёт. А это рабыни, которых я вынужден был купить, чтобы достойный Атанасиос согласился принять твое предложение.
— Атанасиос?
— Атанасиос, Атанасиос. Он из Константинополя, и он умеет делать водяные башенные часы.
— Водяные?
— А что бывают другие? — В это время дверь в каюту открылась в четвёртый раз и зашёл старичок лет шестидесяти, должно быть, с пегой начинающей седеть бородой и чёрной в завитушках головой. Был дедок в халате из парчи с золотым шитьём и тюрбаном на голове. Под халатом, как и у появляющихся ранее дивчуль, была ночная женская рубашка, только с кантом по вороту из красного шёлка. На ногах остроносые, с чуть загнутыми вверх носами, ботинки из совсем уж золотой парчи. А ведь ЗИМА БЛИЗКО. По снегу в таких черевичках ходить, так себе удовольствие. До воспаления лёгких можно доходиться.
Про водяные башенные часы профессор Виноградов ничего не знал. Думая о таких часах, в смысле, башенных, он представлял себе астрономические часы, как в Праге со всякими выезжающими фигурками, и они явно были маятниковые. А тут водяные. Но теперь же хрен откажешься.
Атанасиос этот запросил кроме трёх рабынь, ещё дом, рабов с носилками, чтобы его таскали от дома до работы и мастерскую. Инструменты и материалы он привёз с собой. А вот помощника кузнеца он потерял по дороге, тот был смыт за борт волной во время бури, в которую их корабль попал, когда они из Кафы шли в город-крепость Самастро (Samastro). Как считал Виноградов это будущий город Белгород-Днестровский. Пришлось профессору лучшего кузнеца ему в аренду предоставить. Кроме всех этих благ грек требовал три тысячи серебряных милиарисиев.
— Что такое милиарисий? — повернулся к Агафону Андрей Юрьевич. Скучающий генуэзец подорвался, прошёл к сундуку и вернулся с горсткой монет. С одной стороны на серебряной монете размером с три копейки была рожа мужика греческого, с другой мужик в полный рост. И вполне приемлемое качество чеканки, даже какое-то подобие гурта есть. Вес около пяти граммов, как пятак из СССР. Пятнадцать килограмм серебра, получается. Не дёшевы ноне мастера.
— Хорошо, всё будет, уважаемый Анастасий. А теперь разрешите мне переговорить о наших делах с Агафоном.
— Атанасиос…
— Перекрестим. Шутка юмора. Всё же позволь переговорить нам, Атанасиос, с уважаемым Агафоном.
— Вижу тебя, князь, не терпится узнать о других твоих заказах! — хлобыстнул очередную пиалку вина грек.
Андрей Юрьевич из уважения тоже пригубил. Это было что-то типа Ркацители из юности Виноградова, тогда ещё студента, а совсем не профессора. Кислятина. Зато была дешёвой. Как раз для студентов. Очередную зарубку в мозгах Андрей Юрьевич сделал. Нужно попытаться получить вино типа кагора. Принцип известен и понятен. Был как-то он в Анапе и ездил на экскурсию на винзавод с последующей дегустацией. Там гид и работник завода подробно весь процесс описали. Змеевик у него теперь чугунный есть, почему не попробовать. А, Семён Семёныч, ещё нужно сахар из свеклы получить. А чего, сера есть, известь тоже. Да в свекле обычной десять процентов сахара. Так ему только в кагор добавлять.
— Я привёз почти всё, что ты заказывал князь. Кофе привёз. Мастериц, что умеют вязать ковры привёз.
Надо отдать генуэзцу должное, презентация было подготовлена. Пока он это говорил его помощник Георгий, чем-то на Агафона похожий, возможно племянник или даже сын, заносил в каюту диковинки или людей заводил. Кофе было в парусиновых мешочках объёмом литров в пять и таких мешочков было двенадцать. И вообще из разговоров с греком, что в первый раз, что во второй, Виноградов вынес стойкое ощущение, что десятичная система ещё в мире не победила. Этот торговец всё считал дюжинами.
Кофе был не жареный. Серо-зелёные орешки с углублением посредине. И только Андрей Юрьевич подумал, что можно, наверное, посадить, вдруг вырастет кофейное дерево, как Георгий зашёл в очередной раз, и за ним два слуги прошествовали несущих ведер на пять бочку, в которой была веточка с метр длиной с зелёными листочками.
— Это молоденькое кофейное дерево. Мне его доставили из Аравии. Подарок был от их купца. Но мне не надо, моя жизнь на корабле. Теперь это мой подарок тебе, князь Владимирский.
Мастериц… Блин, а как эта профессия называется? Ковровщиц? Ковровязальщиц? Не ткачих же? Ткать это другой процесс. Тёток тоже было двенадцать. Всех возрастов и народностей. Ну, как и заказывал. Были мастерицы с Кавказа. Наверное, те самые черкешенки, были армянки, были гречанки или, как эта нация называется — византийки. Три довольно пожилые тётечки явно были азиатками. И это хорошо, что с разных мест ему Агафон привёз мастериц. Узоры разные, наверное, и приёмы тоже, надо надеяться и методика окрашивания шерсти тоже.
Марена красильная была представлена, как красками уже готовыми пяти цветов, так и корешками сухими, но самое главное — это семенами и несколькими горшками-плошками с землёй и кустиками из неё торчащими.
В таких же горшках было двенадцать лоз винограда.
— Все сорта разные,
