Князь Федор. Русь и Орда - Даниил Сергеевич Калинин
Впятеро превосходя врага числом, батыры темника потеснили не столь и большой отряд урусов в жаркой сече у ворот. После чего, разогнавшись, полуторатысячная масса их с разбега ударила в бок и тыл урусам, сражающимся на реке! И те не выдержали натиска бронированных ханских нукеров с обеих сторон, дрогнули — и побежали… Вначале всего пара-тройка всадников, потом десяток, потом еще один… А затем вся дружина урусов, сторожившая именно полуденные ворота, вдруг разом обратилась вспять на глазах довольного темника!
Тотчас пославшего вслед бегущим легких всадников Кок-Орды — всех, кто был под рукой. Пусть гонят урусов как можно дальше, не позволив им прийти в себя и перестроиться, вернуться в бой…
Между тем каган Димитрий провел дружину неспешным шагом до самого поворота крепостной стены. После чего принялся столь же неспешно разворачивать всадников в две линии копейщиков в три ряда каждая, от стены и до самого берега… Совершенно не обращая внимания на хороводы сблизившихся с урусами булгар, пытающихся поразить скакунов срезнями! Темник только подивился такому хладнокровию и расчетливости: князь готовится к тяжелому тарану с достойной похвалы выдержкой, намереваясь переломить ход боя одним ударом. Но в тоже время Димитрий потерял время — а легкие булгарские всадники закрыли собой обзор воям кагана. И те слишком поздно увидели разгром и беспорядочное бегства союзников, утекающих на полуночный берег Волги…
В тоже самое время ханский тумен едва ли не намертво застрял на льду реки — уперевшись в полуторатысячную дружину урусов, словно в бобровую плотину… Удар тяжелых всадников смелого князя урусов рассек колонну ханских всадников, отрезав им путь вперед — и едва не обратив избранных батыров Тохтамыша в бегство! Но судя по бунчуку, сам хан был среди своих отборных нукеров. И, не имея возможности командовать большей частью тумена, он все же стал для них живым знаменем, вокруг которого сплотились ордынцы… В тяжелой, яростной сече, стиснутые урусами с двух сторон, они отвечали ударом на каждый удар врага, вновь и вновь поднимая бесконечно уставшими руками тяжелые, окровавленные булавы…
И сумели выстоять до удара в тыл нижегородцам, обратившимся вспять!
Бегство крупного вражеского отряда вернуло сильно поредевшим катафрактам хана силы и веру в победу. И теперь уже батыры насели на урусов, закрывших реку живой стеной — а ныне практически окруженных татарами! Притом легкие всадники тумена Тохтамыша, подобно потокам воды начали искать пути обхода «плотины» — и нашли их! Начав «выплескиваться» на полуденный берег реки и обтекая урусов с правого крыла… Правда их тотчас опрокинули три сотни дружинников Владимира Храброго — оттесненных было от ворот, но успевших перестроиться и вернуться в бой.
Ведь сам темник принялся спешно выводить своих батыров из сечи, спешно строя их против дружины великого князя, только что начавшей атаку…
Итак, мурза Ибрагим-бей сумел провести первый этап битвы, словно партию в «шатрандж», где каждый из противников сделал свой ход. Но преимущество за счет большей численности и умелого маневрирования войском осталось за темником, грамотно воспользовавшимся раздробленность русской рати.
Но ведь еще не вступил в бой великокняжеский полк, еще только следует к Волге рать Андрея Полоцкого… А на бренную землю, где столь густо льется людская кровь, вдруг повалили крупные, пушистые хлопья белого снега.
…- РУ-У-УСЬ!!!
— НЕ ЖА-ЛЕ-Е-ЕТЬ!!!
Древние боевые кличи владимирских ратников грянули единым, устрашающим ревом, напугав татарских лошадей! Много лет назад под Коломной этот клич услышал монгольский темник Кюльхан — и он же стал последним, что услышал в своей жизни младший сын Чингисхана… Ныне же от него испуганно подались назад лошади булгар, не так давно битых русичами здесь же, под стенами Булгара. Но откатиться назад легким ордынским всадникам не дали — на урусов полетели вновь изготовившиеся к сшибке багатуры! Склонив копья навстречу московским ратникам — и бегущим от них булгарам! — они бросили арабских скакунов в галоп, рассчитывая, что наберут разгон, когда жеребцы дружинных уже выдохнуться и потеряют скорость…
Но нет, в этот раз расчет поганых не оправдался. Невзирая на потери при обстреле булгарских лучников, Боброк-Волынский повел первую линию всадников в бой неспешным шагом, упрямо отгоняя от себя конных стрелков… Опытный воевода очень корил себя за то, что предложил разделить войско. Но ведь он считал что, потеряв целых полтумена в Казани, хан располагает еще одним туменом — самое большое! Ведь у Тохтамыша просто не хватило бы времени собрать в Булгаре большую рать… Четыре осадных лагеря русичей, оградившихся тыном со стороны крепости, исключали вероятность успеха возможной вылазки поганых! Ибо любая из русских ратей успела бы изготовиться к бою и принять его, покуда конные дружины великого князя и его брата поспеют на помощь к точке прорыва…
Но враг, надо отдать ему должное, сумел раздергать русичей, обмануть ложными вылазками, нанеся главный удар с полуночи. Но ведь и воевода не знал о еще одной татарской рати! Просто не мог знать… Теперь же опытный воин был готов сделать все необходимое для победы — и пожертвовать любым количеством ратников при обстреле, лишь бы добиться преимущества в момент тарана!
А потому лишь когда ордынские катафракты полетели навстречу русичам, гоня булгар впереди себя — только тогда русские витязи, закованные едва ли не в лучшую в Европе броню, ударили навстречу. В считанные мгновения перейдя на тяжелый галоп, разгоняясь перед эталонным рыцарским тараном…
— НЕ ЖА-ЛЕ-Е-ЕТЬ!!!
— АЛ-ЛА-А-А!!!
Две конные массы сшиблись на разгоне, стиснутые между обрывистым участком берега Волги — и городской стеной Булгара! Жуткий хруст и треск копейный древок — созвучный с хрустом людской плоти и треском костей. Отчаянное ржание и визг покалеченных лошадей, смутно похожий на человеческий крик… И дикие вопли насквозь пронзенных пиками нукеров да смертельно раненых чжидами дружинников — совершенно животные, протяжные и отчаянные… Все эти звуки слились в чудовищную какофонию смерти, способную смутить сердце самого отчаянного храбреца! Но те, кто уцелел при сшибке, принялись безжалостно убивать друг друга, круша шлема и черепа шестоперами, вонзая клевцы в сочленения пластинчатой брони… Или вгоняя стальные пластины, смятые чудовищными ударами узколезвийных чеканов, прямо в тела ворогов!
Без всякого
