Разыскивается живым или мертвым - Геннадий Борчанинов

Его губы дрожали от глубокой обиды, руки тряслись, словно у больного Паркинсоном. Ну уж нет, выпивка до добра не доводит, это точно.

Но я, как и обещал, отдал ему чекушку. Слово нужно держать.

Глава 26

План. Мне нужен был план. Деньги у меня были, а вот хорошего плана не было.

Взять Луиса Эрнандеса надо было живьём, и в этот раз надеяться на везение и копыта Ниггера не стоит, надо готовить всё самому. Хочешь сделать хорошо — сделай это сам, чтобы ни от кого не зависеть и ни с кого потом не спрашивать.

Но подходящих идей пока не возникало. Самое лучшее, что я мог придумать — это установить слежку возле его дома, подождать, когда он выберется в какое-нибудь безлюдное место, и там уже взять его тёпленьким, но в этом плане минусов было больше, чем в учебнике по математике. Дырявый был план, как решето, ненадёжный. Слишком многое зависело от случайности, а это всегда порождает ненужные и непредвиденные трудности.

Выманить его вряд ли получится, после нашей встречи он будет настороже. Было бы гораздо проще, если бы я мог обойтись его трупом. Застрелил бы посреди улицы, и делу край.

Значит, будем думать.

По-хорошему, надо бы собрать людей, группу поддержки, но в городе я новичок, и вряд ли кто-то здесь вообще слышал о моих подвигах на востоке, в Техасе и Нью-Мексико. Поэтому действовать придётся в одиночку. Как и всегда.

Я вернулся в «Гранд Отель», заказал в полупустом баре кофе покрепче и уселся за столик в дальнем углу, в стороне от ненужных взглядов. Одна часть меня рвалась в бой, верхом на боевом скакуне ворваться в дом этого негодяя, размахивая оружием, другая требовала всё хорошенько обдумать и не горячиться.

Дело осложнялось ещё и тем, что на Луиса Эрнандеса у меня не было ни ордера, ни чего-либо ещё. На плакате о розыске фигурировало имя только самого Мартинеса, а вот члены его банды оставались безымянными, и у меня существовал нехилый такой риск самому поиметь проблемы с законом, если я ворвусь в дом Эрнандеса и начну палить во все стороны.

Не удивлюсь, если в Тусоне его знают как примерного семьянина и уважаемого человека, который раз в полгода или чуть чаще отправляется куда-то на заработки. Такого могут и шерифом выбрать, хотя казалось бы. Убийца и грабитель, пробы ставить негде.

Это и навело меня на мысль поспрашивать у местных властей, благо, теперь я знал его фамилию, а не только имя и внешность. Я залпом выхлебал остаток кофе, нахлобучил шляпу на голову и вихрем выскочил из бара.

Офис шерифа округа долго искать не пришлось, но прежде чем войти, я поправил костюм и шляпу, чтобы произвести самое благоприятное впечатление.

Однако, когда я вошёл внутрь, то увидел не суровых воинов фронтира, олицетворяющих закон и порядок на новых территориях, а одинокого клерка в проволочных очках и нарукавниках, испачканных чернилами. Однако звезда помощника на его жилетке всё же поблескивала.

Клерк поднял на меня равнодушный взгляд и тут же вернулся обратно к своей писанине.

— Кхм… Прошу прощения, — сказал я. — Могу я поговорить с шерифом?

— А вы здесь видите шерифа? — хмыкнул клерк.

— Нет, но…

— В округе Пима один шериф и четыре заместителя на двадцать тысяч квадратных миль, мистер, — раздражённо перебил меня клерк. — И в данный момент шериф Оури может быть в любом уголке этих двадцати тысяч квадратных миль.

— Ясно, — проворчал я. — Благодарю за помощь.

— Всегда пожалуйста, обращайтесь ещё, — равнодушно произнёс клерк, возвращаясь к своим делам.

Я же вышел на улицу, как оплёванный. Удивительно, но этот клерк сумел испортить мне настроение всего тремя фразами. Расспрашивать его о Луисе Эрнандесе желание отпало моментально.

Неудивительно, что в Аризоне такой бардак. Впятером наводить порядок на территории в двадцать тысяч квадратных миль это всё равно что черпать воду решетом. Это как если бы на всю Москву и Московскую область было всего пять участковых. Они же при этом и следователи, и гаишники, и судебные приставы, и все остальные вместе взятые. Впятером.

Нет, были ещё и маршалы, и их помощники, и выборные констебли в городках и деревнях, но законников на этой территории всё равно было ничтожно мало. Значит, буду действовать самостоятельно, по ситуации.

Я снова направился к дому Эрнандесов, взглянуть ещё раз на свою цель и возможные препятствия. В одиночку штурмовать дом, в котором засел преступник, не самая лучшая затея из возможных, но мне даже позвать на помощь некого. Предчувствие было нехорошее, такое, будто я собрался совать голову в пасть к голодному тигру, хотя вообще ничего не предвещало.

Жилые кварталы Тусона казались сонными и тихими, в отличие от главных улиц, на которых народ развлекался как мог, но для меня эта тишина казалась гнетущей. Как затишье перед бурей. Нет, тут мычали коровы, квохтали куры, кричали дети, стучали молотки и визжали пилы, но это всё равно были тихие и мирные места, в которые я сейчас ехал с револьверами и карабином.

Остановился я, разумеется, чуть поодаль. Ниггер фыркнул и тряхнул гривой, когда я спустился на землю, потянулся губами к моей шляпе, ткнул меня головой в плечо.

— Жди здесь, приятель, — тихо сказал я.

Это всего лишь разведка, не более. Я не собирался устраивать побоище прямо здесь, не то мне придётся отстреливаться от всего города. Оружие тут имелось у каждого, даже у некоторых детей и подростков.

Я пошёл по тротуару, изображая из себя обыкновенного прохожего, но я и сам понимал, что маскировка так себе. Здесь, как в деревне, все друг друга знают, и новое лицо на улице это уже событие неординарное, а уж если у этого лица при себе оружия на целый пехотный взвод, то и подавно.

Далеко пройти я не успел. Из ворот дома выехал Луис Эрнандес в компании какого-то молодого парнишки, и они поспешной рысью проехали мимо меня, словно куда-то очень сильно спешили. Эрнандес, к счастью, меня не узнал, мне повезло, что он видел только мой силуэт на фоне солнца.

Проехали они, не перекинувшись ни единым словечком, хмурые и встревоженные, и как только у меня появилась возможность, я развернулся и практически бегом отправился к Ниггеру, чтобы вскочить в седло и пойти по следу.

Ну уж нет, упускать