Главная роль 3 - Павел Смолин
— Я согласна подождать ради будущего нашей с Сандро семьи.
Может и выветрится первая любовь. Главное, чтобы она не переросла в маниакальное упорство — оно не выветрится уже никогда. С улыбкой покивав, я встал из-за стола, подошел к княжне и подставил ей руку:
— Идем?
— Идем! — с улыбкой кивнула она, и мы под ручку отправились на завтрак.
Вареные яички, кофе — в том числе для младших, в эти времена их даже лауданумом во время простуды пичкают, никто о вреде кофеина на растущий организм не догадывается — бутерброды с маслом. Надоело балансировать вынужденные периоды вегетарианства подпольным поеданием притаскиваемого верным Андреичем мяса, но что уж тут поделаешь. Маленький Миша похвастался, что выписал себе настоящего инженера, и будет под его руководством мастерить механизмы, потому что игрушка с драконом произвела на него неизгладимое впечатление. Новость меня порадовала — Романовых военного толка этим самым жуй, а производственниками-инженерами гражданского толка им быть видите ли «невместно».
Позавтракав, мы прошлись по коридорам дворца, затем — под порадовавшим солнышком небом — и добрались до крытого и отапливаемого загона, в котором последний день квартирует подаренный Николаю слон Евпатий. К отъезду животины в зоопарк — передаривать Вильгельму подарок некрасиво, поэтому для него выписал у Рамы нового, как раз к октябрю морем в Берлин прибудет — все уже было готово: около загона стояла телега с клеткой и запряженными тяжеловозами, погонщик слона — сиамец — наводил на ценную зверушку лоск, натирая морщинистую кожу щеткой, а живущие при дворце дети сбежались к загону, чтобы посмотреть на погрузку и отъезд слона.
Запасы провианта в клетке ввергли меня в размышления о тотальной оторванности Августейшей семьи и их приближенных от народа. Слон — не аристократ, и на диете из капусты, морковки и прочем произрастающем в наших краях добре посидит спокойно, нисколько не чувствуя себя ущемленным. По пути Евпатию доведется полакомиться сахарным тростником — импорт — и бананами, выращенными в дворцовых теплицах. Примерно так же выглядит его рацион в другие дни. За день слон таким образом проедает годовой ВВП не самой захудалой деревни. В зоопарке такой лафы не будет — я уже распорядился.
Пока младшие выдавали дружелюбной зверушке бананы, я занялся просвещением:
— Азиатский слон, в отличие от своего африканского собрата, животное работящее, умное и полезное. Африканские плохо дрессируются и приручаются, а вот азиатские много тысяч лет помогают жителям Индии, Сиама и прочих стран на тяжелых работах. Погонщики вроде нашего доброго друга Нирана хорошо знают об одной особенности — даже самый трудолюбивый слон, ежели его плохо кормить и заставлять работать дольше, чем отдыхать, конечно, какое-то время в силу доброго нрава потерпит, но однажды чаша его терпения переполнится.
— И что будет? — поежилась Оля, опасливо глядя на зверушку.
— Слон схватит злого и жадного погонщика хоботом и как следует треснет о землю, — улыбнулся я ей и многозначительно посмотрел на маму. — Бесконечным терпением не обладает никто.
Поняв намек, Дагмара поморщилась — надоел, мол, своими угрозами.
— Не бойся, — успокоил Миша младшую сестру. — Наш Евпатий вообще на работает — смотри какой он довольный! — повернулся ко мне и пошутил почти как я. — Настоящий уездный дворянин!
Я хохотнул, а Ксюша хихикнула и поделилась придуманным сравнением:
— «Доволен как слон»!
Проводив Евпатия, мы немного задержались раздать конфет и монеток маленьким простолюдинам и вернулись домой, разбежавшись по своим делам — для меня это второе заседание Государственного Совета, к которому пришлось переодеться. «Милитари-кежуал» я решил надевать только туда, где это необходимо — на встречу с военными. Внутри дворца, по административно-управленческим делам и в свободное от них время буду ходить в нормальном, гражданском костюме с необходимым минимумом орденов — неудобно, гремят, цепляются, нужно постепенно вводить моду на отказ от их ношения в повседневной жизни. На парадах и по праздникам звенеть да блестеть нужно. Посмотрим, приживется ли эта мода. Дополнительная цель — выбить из-под дяди Лёшиной фронды одну из опор. «Племянник не умеет воевать». «Именно так, дядя, я же и не претендую — нормальный администратор, а воевать должен уметь Генштаб». Сам Генштаб создать еще предстоит, но это сейчас неважно.
На второе заседание Алексей Александрович прийти соблаговолил. Рожа помятая, как говорят классики — «со следами порока». Перегаром разит изрядно — «подлечился» с утра. Мундирчик, вопреки вышеперечисленному, сидит безукоризненно. Поздоровались нормально — не то у великого князя настроение, чтобы нагнетать, действует на чистом автопилоте. Ну и обострять лишний раз, дискредитируя меня в глазах верхушки государственного аппарата ума хватает — это же не прием, который, конечно, мероприятие официальное и регламентированное, но допускающее некоторые «семейные шуточки». Воспитание пропить можно, но так низко дядя Леша еще не пал, и даже добавил вялое, не терпящее никакой критики, но положенное по регламенту оправдание:
— Балтийский третьего дня инспектировал, простудился — вчера лихорадка проклятая донимала.
Я сочувственно покивал — верю! — а стоящий рядом Михаил Николаевич Романов — младший сын Николая I и председатель Госсовета — воспользовался моментом и с предельным дружелюбием на лице расписался в выборе стороны конфликта между мной и дядей:
— Говорят, средство модное есть — клизмы с Сибирием. Попробуйте, Алексей Александрович.
Великому князю было плохо, и, даже если животная его чуйка подвох почуяла, отвлекаться он не стал, рассеянно поблагодарив и свалив на свой стул.
«Дядя Миша» весело мне улыбнулся и пошел к месту своему. В приподнятом настроении я пообещал себе плотнее поработать над «сыном-фрондером» Михаила Николаевича, прошествовал на свое рабочее место и сделал отмашку начинать.
Репутация — это важно. На вчерашнем заседании у меня получилось создать неплохое впечатление, поэтому сегодня моих вопросов и комментариев уже ждали — докладчики для этого делали паузы в потенциально требующих пояснений местах, чаще на меня поглядывали, а председатель выглядел таким положением дел довольным. Для любой сферы человеческой деятельности характерна одна важная черта — в рабочий процесс должны быть вовлечены все, потому что иначе дисциплина и энтузиазм начинают шататься. Если кому-то на происходящее пофигу, почему должны стараться остальные? Для начальства это особенно актуально, особенно если этот начальник рулит целой страной. «Царю пофиг, а мне че,
