Белла чао (1943) - Николай Соболев
Клопф покосился на поясной портрет в раме красного дерева — слава богу, Адольф Гитлер изображен вполоборота, уперев кулак в бок партийного френча, и его магнетические глаза смотрят в сторону.
И весь этот шум из-за полукровки Лёра! Даже тут не обошлось без евреев! Сколько дармоедов в Берлине занимается вопросами расы — генеалогическое бюро при личном штабе рейхсфюрера СС, референтура РСХА III-B-3 по вопросам расы и здоровья нации во главе с этим кретином гауптштурмфюрером Шнайдером, управление по расовым вопросам при центральном аппарате НСАДП, децернат Гестапо IV-B-4! И все, все закрыли глаза на происхождение Лёра — внука пусть и крещеного, но еврея!
— Жирная свинья Геринг с его «я сам решаю, кто в Люфтваффе еврей, а кто нет!»
Осознав, что он прошипел это вслух, фельдьполицайдиректор метнул взгляд на дверь — в приемной, уже прознав о грозе над головой шефа, притворялись пустым местом референты, чтобы напоследок не попасть под взрыв начальственного гнева.
Мало того, что Лёр еврей на четверть, мишлинге второй степени, он еще и восточный ортодокс, даже не католик! Командующий на Балканах, скажите пожалуйста!
Клопф зарычал. Что стоило кретину Якобсу просто застрелить Сабурова, а не слушать его басни? Дебил, развесил уши и сдох, оставив живых расхлебывать последствия.
Юрген понюхал горлышко и, так и не ощутив коньячный запах, сделал три больших глотка безвкусной золотой жидкости. Полупустую бутылку приткнул на стол у телефона.
Вот и все. Все сложилось вместе: рапорт Клопфа, похищение Лёра, доклад Кальтенбруннера, гнев Гитлера.
Сабуров — личный враг фюрера.
А кто виноват, что он до сих пор не пойман?
Нет, не егерские дивизии, безуспешно гонявшие коммунистических бандитов по боснийским горам. Не дивизии «Эдельвейс» и «Принц Ойген», так и не разгромившие партизан. Не бездельники в Берлине, раз за разом клавшие под сукно требования расширить штат и выделить ресурсы на борьбу с подпольем и диверсантами. И даже не хитрозадый Магель и не остолоп Якобс.
Виноват тот, кто первым закричал «Волки!»
То есть фельдполицайдиректор и штурмбаннфюрер Юрген Клопф.
Он и понесет суровое, но заслуженное наказание.
Сабуров, проклятый Сабуров!
Ему точно ворожит дьявол.
Юрген снова запрокинул бутылку.
Плевать, что он предстанет пьяным перед подчиненными, не каждый день человека посылают на Восточный фронт. Ничего, пусть теперь они возятся с обменом Лёра на захваченных бандитов, хоть эта докука его больше не касается. И пусть сами ездят на расстрелы, после которых ночью снятся ужасающие видения!
Клопф злорадно засмеялся и чокнулся остатками коньяка с бронзовым орлом, сжимавшим в когтистых лапах венок со свастикой. Черт, как же ему будет не хватать этой статуэтки, письменного прибора, удобного кожаного кресла, персональной машины…
Пошатнувшись, он катнул пустую бутылку в сторону корзины для бумаг и нарочито прямо, изо всех сил не позволяя себе качаться, подошел к зеркалу и расправил китель.
Истинный ариец. Даже два. Оба среднего роста, спортивного телосложения, волосы светлые… смутное сомнение зародилось на самом краешке сознания… глаза серые, подбородок выступающий… подозрение крепло и заполняло разум, оглушенный спиртным… спинка носа слегка выпуклая… нет, не может быть!
Юрген, чуть не упав, метнулся к столу, на котором всегда лежал тот самый Steckbrief с приметами, прочел, шевеля губами и ругаясь через слово, сравнил с отражением в зеркале и с ужасом понял — все точно! Там его ночной кошмар! Там Сабуров!
Затуманенный мозг пытался заявить, что это не Сабуров, а Юрген Клопф, но глаза зацепились за строчку «может использовать чужие имена и фамилии» и все стало ясно окончательно — «физически развит, вооружен, может оказать сопротивление, особо опасен».
Инфернально хохоча, Юрген выхватил из заднего кармана брюк маленький «вальтер», так мешавший сидеть и, наконец, дождавшийся своего часа!
Сабуров в зеркале сделал то же самое и Клопф мгновенно выпустил в него три или четыре пули, выполняя предписание «немедленно задержать, живым или мертвым».
Зеркало раскололось на четыре больших и сотню мелких осколков, подонок Сабуров пропал из вида. Юрген злобно повел стволом вокруг, выискивая, куда мог спрятаться бандит и выстрелил еще раз, разглядев ненавистную рожу в стекле шкафа.
Рожа исчезла, Юрген нетвердым шагом обошел кабинет, проклиная трусов-референтов, не рискнувших прийти ему на помощь в смертельной схватке…
Бац! Бац! Разлетелась распахнутая створка окна.
В пистолете оставался последний патрон, Клопф с рычанием выхватил из стола маленькое зеркальце… и его пронзило ужасающее прозрение, что никакого Сабурова не существует, что его придумал он сам, Юрген Клопф…
И что есть только один способ уничтожить Сабурова.
Грохнул последний выстрел, но референты отважились зайти в кабинет только через пять минут тишины, когда сквознячок вытянул в окно плававший по комнате пороховой дым.
По серым бриджам, заправленным в начищенные сапоги, растекалось темное пятно, голова откинулась в черной луже крови и злобно скалилась на подкатившуюся пустую бутылку.
От запаха мочи, крови и алкоголя Карл блеванул.
* * *Боль от лишних дырок в организме еще можно потерпеть, да и вколоть медики могут чего полезного, чтобы переносить легче, но вот куда деться от осознания, что спецгруппу играли в темную и, по сути, подставили под молотки?
Уже когда нас выгрузили в Мрконич Граде, куда откочевал Верховный штаб, и первым примчался Милован, он смотрел на меня, как на привидение. Он вообще прибежал к Ромео, а вот наличие в той же палате почти всех наших его изрядно удивило.
Почти всех. Потому что Бранко погиб и это давило меня как бы не больше всего остального. Да, ребята в отряд приходили и уходили, без потерь на войне никак, но Марко, Лука, Бранко, Небош, Глиша и я вместе уже два года… А Бранко я встретил первым из них, когда он был даже не партизаном, а дезертиром. Спокойный, рассудительный Бранко, он принял на себя
