Оазисы (СИ) - Александр Цзи
— Ты про Тварей? — хмыкнул Алан. — Вот уж байка так байка! Отродясь не слышал подобной глупости. Твари строят города — подумать только!
Он спешился и вместе с остальными подошел к стене. К тому времени Димитрий почти исчез в осыпавшейся песчаной воронке у подножья этой стены-скалы.
— Я что-то нашел! — донесся до них глухой голос.
— Черный камень? — предположил Тэн.
Задняя часть Димитрия заерзала, завозилась, бородач что-то отчаянно тянул из земли, потом глухо осыпалась земля, и Пилигрим выскочил наружу, задыхаясь от усилий. Лицо его побагровело. В руках он держал продолговатый предмет явно искусственного происхождения. Он имел сложное строение: различались рукоять, удобно легшая в ладонь Димитрия, ложе для второй руки, широкий и прямоугольный ствол со сглаженными углами между гранями. На гладкой поверхности торца устройства виднелись четыре воронки, расположенные по углам воображаемого ромба. Они сверкали в солнечных лучах так, словно их отполировали.
— Это не Черный камень, — заключил Тэн.
— Похоже на штуки из Грейстоунхилла, — заметил Матиас. — Там любят разные механизмы.
При упоминании Грейстоунхилла Алан помрачнел.
— Мне кажется, это оружие, — сказал Димитрий, целясь из неведомого устройства в разные стороны. — Оно мне нравится.
— Брось это, Димитрий, — поморщился Матиас. — Этой штуке тысяча лет. Она давно сломана.
— Откуда ты знаешь? — заупрямился Димитрий. — Ее надо бы почистить от песка, и она засияет…
— Почистишь по дороге, — устало сказал Алан. — Пора ехать. Это не Разрушенный Оазис, и Себастьяна с… остальными здесь нет.
Он чуть не произнес вслух имя Кассии, так как оно постоянно кружилось в его голове. Странное дело: он не предавался любви с настоящей Кассией, и она так же далека от него во всех смыслах, как и раньше; но после того, что у них произошло с замаскированной Хранителем Знаний, отношение Алана к настоящей Кассии изменилось. Он осознал, что любит ее — любит всей душой. Она — его мир, часть его сердца, цель и смысл жизни.
Да, он отказал той ненастоящей Кассии в Парадайзе, но, как он и сказал, истинная Кассия Ринн никогда не заставила бы его выбирать между собой и друзьями. Если на то пошло, по-настоящему любящая женщина никогда не поставит своего мужчину в такую ситуацию. Потому что выбирать — значит оценивать. Давать одному более высокую оценку, нежели другому, давать рейтинг.
***
Пустыня окончилась внезапно.
Вот тянулась и тянулась без конца каменисто-песчаная равнина, и вдруг копыта лошадей уже ступают по красноватому дерну, покрытому травой, а вдали, среди склонов бурых гор, журчит ручей.
Местность приподнялась, вздыбилась красными холмами, пятна зелени на которых выделялась резко и контрастно. К северу поднимались горные исполины, покрытые низкой, кудрявой растительностью. В горах зияли вертикальные глубочайшие ущелья, а обрывы выглядели так, будто из вырезали специальным инструментом.
Такое вполне могло бы и быть на самом деле…
У Алана зародилось ощущение, что это очень древнее место; возможно, древнее самого мира, хотя как такое возможно, он не представлял. Казалось, что эти удивительные красные горы возвышались еще в те времена, когда не было Оазисов. Он тряхнул головой: его предположения ни на чем не основаны и, скорее всего, продиктованы простыми глупыми чувствами. В одном он оставался уверен: с этим местом связана тайна всего мира.
— Ну, и куда дальше? — поинтересовался Димитрий, когда Пилигримы поспешили напоить изможденных переходом через пустыню лошадей и напились сами. Он до сих пор не расстался с бесполезной находкой в виде ручной пушки, неся ее с собой и успевая прямо в седле начищать куском ткани. Теперь, когда странная древняя пушка избавилась от слоя пыли и песка, она выглядела еще более грозно и впечатляюще, поблескивая ровными гранями и стремительными очертаниями. Так может выглядеть только смертельное оружие.
— Ущелье здесь поблизости только одно, — отозвался Алан, который как раз думал об этом. — На скалы верхом не подняться.
Матиас пробормотал:
— Если нам отрежут путь назад, мы окажемся в ловушке.
— Мы идем следом за психом, — фыркнул Димитрий, любуясь своей новой игрушкой, — мы уже в ловушке! Перестань об этом беспокоиться, Матиас.
Больше обсуждений не последовало. Они сели на лошадей и шагом поехали в ущелье.
Отвесные скалы сразу закрыли от них солнце, и пала густая тень. После раскаленной пустыни это было как нельзя кстати. Цокот подкованных копыт отзывался эхом от карминного цвета каменных стен по обе стороны узкого прохода, небо протянулось узкой голубой полоской наверху.
Проход несколько раз поворачивал, один раз его пересек крохотный ручей, вытекающий из-под земли и туда же убегающий. На склонах кое-где росли цепкие кудрявые кусты, которые приходилось отодвигать руками.
Ехали долго. К счастью, проход не раздваивался. И на земле отчетливо различались следы лошадиных копыт.
Наконец склоны расступились, и Пилигримы выехали в обширный амфитеатр прямо посреди отвесных скал. Этот амфитеатр напополам разделялся Черной границей, которая справа и слева застывшим смоляным потоком взбиралась на склоны и пропадала за недосягаемыми вершинами.
В центре амфитеатра граница была разорвана бездонной на вид брешью. Там словно разверзлась земля и поглотила Черную границу вместе с тоннами грунта.
При виде циклопической стены напротив у Пилигримов вырвался вздох изумления. Прямо в камне были вырезаны гигантские врата — они поражали неземной красотой, причудливыми геометрическими узорами и изогнутыми человеческими фигурами, выточенными из камня с такой поразительной точностью, что разум затруднялся ответить на вопрос, как такое вообще возможно.
Алан поглядел на исполинский барельеф. Выточенные из красноватого камня фигуры в разных позах как бы рассказывали какую-то историю…
Вот одинокий голый человек стоит спиной посреди равнины с распростертыми руками, словно хочет обнять все пространство…
Вот множество людей в разных одеждах стоят в круге, ведя хоровод…
А вот они воюют, нападая друг на друга с палками, мечами, копьями и более причудливыми инструментами, похожими на находку Димитрия…
Следующий барельеф изображал поле, покрытое безжизненными телами.
Затем Алан увидел, как появились странные фигуры, похожие на человеческие, которые стоят в ряд, воздев руки то ли в молитве, то ли магическом пассе. А перед ними из земли поднимаются покрытые деревьями и заполненные жилищами Оазисы. Между Оазисами ползают змеи…
…Хотя нет, это не змеи! Это Твари!
— Боги! — проговорил Матиас с благоговением. — Это боги! Здесь запечатлена история сотворения мира Оазисов! Видите?
По спине Алана пробежал холодок. Совсем скоро они прикоснутся к самой величайшей тайне этого
