Владимир Владко - Потомки скифов
Теперь они обходились без помощи Дианы. Да и не стоило тревожить врагов страшной поскиной и напоминать таким образом о том, что бежавшие пленники находятся где-то рядом. Обязанности письмоносцев выполняли рабы. Гартак приставил к Лиде двух рабынь, которым приказано было выполнять любые пожелания его невесты. Он не подозревал, что рабыни, как и почти все невольники племени, гораздо больше считались с распоряжениями Рониса и его помощников, чем с приказами Гартака. Рабыни, искренне привязавшиеся к Лиде, брали у нее письма и передавали их мужчинам-рабам, а те по ночам переправляли почту в лесной лагерь.
…Беседа продолжалась. Только что Варкан закончил переговоры с двумя охотниками из лагеря Дорбатая, сообщившими недобрые новости. Варкан посоветовался с Ронисом и, дав охотникам наставления, отпустил их. Он не скрывал своего плохого настроения. Еще печальнее был Ронис. Охотники подтвердили, что Дорбатай готовит новое моление с большими жертвоприношениями.
Ронис грустно смотрел в костер на вспыхивающие языки пламени. Варкан попробовал окликнуть его — погруженный в свои мысли Ронис не отвечал. Тогда молодой скиф подошел к нему и обнял друга.
— Уже недолго ждать, — сказал он. — Еще дня два-три, и наступит конец всему тому, что угнетает и мучает тебя. Неужели ты не веришь мне, Ронис?..
Грек поднял голову. Его большие черные глаза сверкнули в свете костра. В голосе чувствовалась большая боль, когда он отвечал Варкану:
— Я верю тебе, Варкан! Разве иначе я находился бы здесь? И я знаю, что мы победим! Но порой ненависть туманит мне голову, и я уже ни о чем не могу думать, кроме мести Дорбатаю и его вещунам. Когда я думаю о многих моих братьях, которых он убил… и еще убьет, я не могу больше сдерживать себя. Если Дорбатаю удастся спастись, мое сердце не выдержит этого!
— Ты отомстишь ему, Ронис!
— Я мечтаю об этом! Ну, а если я погибну?.. Нет, нет, Варкан, я не боюсь смерти. Я боюсь только, что не сумею отомстить. Вот что жжет мою грудь, вот когда я теряю покой, вот когда мне хочется, забыв обо всем, броситься в битву! Слушай меня, Варкан. Никогда до сих пор я ни о чем не просил тебя. Но теперь хочу, чтобы ты торжественно обещал мне выполнить мою единственную просьбу.
— Слушаю тебя, Ронис.
— Если я погибну в бою и мне не посчастливится стать мстителем за моих братьев, если судьба помешает мне убить собственной рукой коварного, злобного зверя, палача Дорбатая, убей его ты, Варкан! Убей его! Исполни мое самое горячее желание, покарай мерзкого выродка, о Варкан!
Непримиримая ненависть звенела в голосе Рониса. Он потрясал в воздухе сжатыми кулаками, задыхаясь от гнева и ненависти.
— Убей его!.. Убей, о Варкан! Поклянись мне!
Положив руку на рукоять акинака, Варкан произнес медленно, отчетливо и громко, чтобы его слова были слышны всем:
— Клянусь тебе, мой Ронис, что будет так! Я, да и все мои товарищи, мы ненавидим Дорбатая не меньше, чем ты. И мы успокоимся только тогда, когда расправимся с ним как подобает. Клянусь тебе, мой Ронис!
Приступ у Рониса постепенно проходил. Казалось, он и сам теперь стыдится своей несдержанности, такой непохожей на него. Он потер рукой лоб, снова глубоко, но уже облегченно вздохнул. Потом крепко обнял Варкана, глядя ему прямо в глаза;
— Я верю тебе, Варкан! Больше не будем говорить об этом. Ты благородный, честный человек. И я повторяю тебе то, что сказал когда-то, хотя ты и не хотел слушать меня: я всем сердцем хочу, чтобы ты стал вождем скифов, о Варкан!
Варкан пожал плечами и ничего не ответил. К костру подошли несколько молодых воинов. Они отправлялись в ночной поход за лошадьми. Варкан кратко проинструктировал их, напоминая об осторожности. Издалека донеслись звуки тимпанов: племя останавливалось на ночевку.
— Последние ночи! — тихо произнес Ронис. — Послезавтра мы будем в Геррах. Так говорят старики, которые провожали туда тело отца Сколота.
Все молчали, думая о приближающейся развязке. Какая судьба уготована им — кто уцелеет и кто падет на поле брани?..
Артем не испытывал страха. Узнав от Дмитрия Борисовича, что близится день схватки, юноша даже обрадовался. Он уже не думал об опасности. Тревога за Лиду, ненависть к Гартаку и Дорбатаю заставляли забывать обо всем. Он рвался в бой и всей душой сочувствовал Ронису. Как удивительно дополняли друг друга Варкан и Ронис! Спаянные многолетней дружбой и взаимным доверием, оба они раскрылись теперь перед Артемом во всей своей мужественной душевной чистоте. Это были настоящие борцы, умевшие глубоко чувствовать, остро ненавидеть и горячо любить. Честные пылкие сердца бились в их груди. С такими ничего не страшно. Они должны победить, они не могут не победить! За ними — правда страдающих рабов и бедняков. За ними — честность и отвага, вызывавшие всеобщее восхищение и любовь у всех тех, кто доверил им свою судьбу.
Никогда еще это не было так понятно для Артема, как сейчас, когда он увидел затаенную до сих пор ненависть Рониса и огромную силу дружбы Варкана. Впервые за все время сдержанный Ронис взорвался гневом и ненавистью — и не мог даже овладеть собою. Впервые за все время простодушный и скромный Варкан произнес торжественные слова клятвы, которая была нужна его другу.
Да, Артем гордился своими новыми друзьями и даже не улыбнулся, когда Дмитрий Борисович воинственно воскликнул:
— Мы победим, Артем! Правда?
Археолог смотрел на него своими близорукими глазами, старательно вытирая очки, которые по неведомой причине покрылись влагой.
— Иначе и быть не может, Дмитрий Борисович! — ответил Артем. — Ведь вы все видели и слышали!
— Да, слышал, Артем! И теперь я убедился в том, что наших друзей уже ничто не остановит. Следовательно, скоро мы снова будем все вместе, расцелуем нашу милую Лиду, обнимем Ивана Семеновича…
Ронис поднялся.
— Ну, я возвращаюсь к племени, — сказал он своим обычным спокойным голосом. Трудно было поверить, что несколько минут назад этот спокойный, сдержанный, волевой человек буквально задыхался от душившего его гнева. — Разузнаю, как чувствуют себя наши уважаемые Дорбатай и Гартак, — иронически продолжал Ронис. — Вполне ли они спокойны за свое будущее или что-нибудь тревожит их?.. Кажется, мы с тобой все выяснили, Варкан? Ты хорошо помнишь наши условные сигналы?
— Да, — подтвердил Варкан.
— В таком случае пора! Теперь мы, вероятно, уже не увидимся с вами, друзья, до самого восстания.
Несколько минут возле костра царило молчание. Костер понемногу угасал, отовсюду надвигались густые черные тени, едва уловимый ветерок пробежал по высокой траве. Артем задумчиво посмотрел вверх.
Холодные влажные тучи низко плыли над лесом. Вершины деревьев как будто о чем-то тревожно шептались. Вот одна из туч опустилась еще ниже и медленно поплыла на запад. Артем следил за ней. Он думал: возможно, и Лида в эту же минуту смотрит на небо, видит эту тучу, очертания которой едва угадываются в ночном небе, следит за ее медленным движением…
Лида, Лида! Как хотелось Артему услышать ее насмешливый и ласковый голос, увидеть ее зеленоватые глаза, ощутить прикосновение ее теплой руки! Он вспомнил ее дружеский жест, когда, прося о чем-то Артема, она касалась рукой его плеча.
И чего только не сделал бы он для нее, для милой, такой далекой и такой близкой сердцу девушки!
Глава девятнадцатая
Племя в Геррах. — Наблюдения со скал. — Похороны. — Сигнал Рониса. — Решающий бой. — Друзья опять вместе. — Новая опасность. — «Варкан, Варкам, зачем?» — Пора применить оружие!
Отсюда, из-за скал у подножья каменного обрыва, все было прекрасно видно. В то же время скалы надежно скрывали наблюдателей от взоров расположившихся внизу участников похорон.
Чистый, прозрачный воздух не только открывал для глаз наблюдателей каждую деталь редкого зрелища, но и доносил до них все звуки. Артем ясно слышал, как звучит печальная песня вещунов, возвещавшая о торжественном обряде похорон вождя.
С самого раннего утра Артем, Дмитрий Борисович и Варкан лежали, притаившись, на скалах. Они смотрели, слушали, ждали… Позади наготове расположился отряд, в котором насчитывалось уже свыше полутораста хорошо вооруженных молодых воинов и охотников. Они ждали сигнала Рониса. Сигнал этот мог быть подан после того, как вожаку невольников удастся собрать свои силы и с тыла ударить по воинам Дорбатая. Тогда отряд Варкана должен был нанести свой удар. План восстания, разработанный обоими вожаками, Ронисом и Варканом, был хорош. Оставалось лишь умело выполнить его.
И только один из прятавшихся в скалах думал сейчас не о нападении, не о схватке с воинами Дорбатая и Гартака, а совсем о других вещах. Это был, конечно, Дмитрий Борисович. Археолог забыл о своей секире, умением владеть которой он так гордился, забыл вообще, что собрался принять участие — и даже непосредственное, как выражался он сам! — в предстоящих событиях. Всем своим существом археолог был там, внизу, где происходили сцены, глядя на которые он чуть ли не плакал от досады, что потерял свой фотоаппарат! Это же просто преступление — не зафиксировать на пленку все, что ему посчастливилось увидеть!
