Андрей Круз - На пороге Тьмы
— Много, согласен, но и прибыль тоже ничего. А я бы хотел под такую работу с Милославского какую-нибудь броняшку выбить, вот к чему веду. Если бы мы с тобой там на танке, скажем, катили, что бы нам грозило?
Федька растерялся немного, затем сказал:
— Ну… если только призраки через щели бы пролезли… А так да, заперся и порядок. Но танки нам не положены, да и в город на них нельзя.
— А на Ферму?
Тут он отставил стакан, из которого продолжал отхлебывать, в сторону, и посмотрел на меня с явным уважением.
— Вован, а ты соображаешь… Ферма-то в глуши стоит, в тупике типа, в том направлении никакие правила не действуют, потому что в них смысла нет.
— Вот об этом я и говорю, — обрадовался я пониманию. — Только я гусеничную водить вообще не умею. Сидел в бээмдэшке в свое время, да и все.
— Должен будешь — я умею, — сказал Федька. — Механик-водитель боевой машины пехоты по ВУСу. Хотя и не ездил давно, так что сам понимаешь… Тока это… Ты траки менять умеешь? Гусянку натянуть?
— Под чутким руководством если только, — честно ответил я.
— Я в свое время подумывал опеля бронировать, — поделился мыслью Федька. — Но не вышло — на кабину не навесишь железа — просядет, а переделать и дорого, да делать никто не станет. А так серьезная броня и не нужна, нам же больше от когтей, чем от пуль. Хотя…
— Во-во, это еще куда зашлют, — кивнул я. — Поскольку в той картинке, что себе Милославский вообразил, сектанты присутствуют… ну дальше сам понимаешь, трудности бывают разными.
— Оно понятно… ладно, надо тянуть с них все, что можно вытянуть. Всякая любовь предполагает взаимность, или она обречена на забвение, — сбился Федька на высокий слог. — И чего дальше делать будем? В Сальцево-то поедем?
В Сальцево надо бы, тут вопросов нет. Мне. Например по покойной скандалистке Скляр один момент немного не дает покою: а как она все же оказалась у этих самых адептов, или сектантов, черт их маму разберет? Я в Горсвете без году неделя, но и то успел выяснить, что зарегистрированных случаев проникновения этих самых адептов в город не зафиксировано. И внешность у них неправильная, и глаза выдают… И в Сальцево, насколько я слышал, то же самое, там не дурнее нас народ. Как среднестатистическая баба, пусть и дурная на всю голову, могла оказаться за периметром и попасться тем, о ком в ближних окрестностях городов пока и не слышали? Загадка? Ага, типа того.
Не, я расследование вести не собираюсь, не мое это дело, но вот интерес все же имеется. И если бы получилось узнать, то узнал бы с удовольствием. Потому что меня всегда напрягают непонятности в тех делах, в которые я вынужден ввязываться. И вот это — непонятность. А я уже ввязался.
— Федь, а там вообще что-то вроде ментовки есть?
— Где? — не понял он.
— Да в Сальцево этом самом.
— Естественно. Служба безопасности называется, они там и армия, и ментовка, и все что хочешь, вплоть до нашего Горсвета. А что?
Я ему свои мысли изложил кратенько. Федька кивнул, задумался, затем сказал:
— Вообще ты прав, эпизодик странный. Так могут захватить в двух случаях — если за городом напали, или если… если кто-то… хм, даже странно, пока не слышал подобного. В любом случае любой выход за ворота у них тоже регистрируется. Фамилия есть, если тетка эта ушла в Сальцево, а потом оттуда вышла, то записи быть должны.
— Есть у кого спросить?
— Да есть, в принципе…, - слегка поморщился он. — Не очень люблю обращаться, но можно, можно… Да и нужно, мне это тоже как-то… так же, как и тебе, не нравится, в общем. Когда?
— Давай я тогда свою летную подготовку передвину, и сгоняем завтра, только Настю с утра на аэродром отвезу. — прикинув, предложил я.
По- другому и не получалось, послезавтра Милославский нас уже по своим делам дернуть может, а лучше бы хоть что-то выяснить до того времени. Есть у меня такая привычка — никому до конца не верить, особенно когда кто-то предлагает тебе чуть ли не особые права. Как профессор в данном случае.
— Лады, — кивнул Федька. — Заезжай с утра… во сколько это получается?
— В десятом часу.
— Давай, буду внизу ждать. Оружие получи, туда хоть дорога и не дальняя, но всякое случается. Народ с товаром катается, машины туда-сюда, так что бандитов тоже хватает.
— Да это понятно, — кивнул я, принимая от подошедшего буфетчика чайничек и тарелку с пирожками.
— Это мое, — сказал Федька и ловко скрал с тарелки пирожок с клубничным вареньем.
* * *Да, чем больше суеты в этой жизни, тем больше ценишь добытый в трудном походе «тазик». Туда, сюда — даже по населенному центру Углегорска делать эти крюки пешком я бы задолбался, а теперь все прилично, на машине, как их сиятельство. Заехал в Горсвет, в честь завтрашней поездки получил карабин с двойным боекомплектом, оттуда сразу на аэродром рванул, время уже поджимало.
Сегодня весь персонал был в сборе. В ангаре было шумно, работали у всех машин, пахло лаком — Серега замазывал эмалитом заделанные дыры в плоскостях Настиного самолета. Сама "товарищ красный военлет" с грозным видом стояла на нижней плоскости самолета, одетая в широкие штаны с подтяжками и рубашку с засученными рукавами. Несмотря на такой наряд и общую чумазость, выглядела она удивительно сексапильно на мой взгляд, а всякие не мои взгляды мне по большому счету, до лампочки.
Здороваясь со всеми на ходу, я пошел в ее сторону. Увидев меня, Настя ловко спрыгнула на пол, придержав рукой кобуру, и направилась навстречу, заранее подставляя щеку для поцелуя. Но обманулась, поцеловал я ее в губы.
— Закончила?
— Почти что, минут через десять закончу и поедем, — ответила она, неопределенно махнув рукой в сторону самолета, желая показать, с чем она должна закончить.
— Я подожду, — кивнул я, присаживаясь на грубо сколоченную скамейку, приткнувшуюся к кирпичной стене ангара.
— Лучше в учебный залезь и к органам управления привыкни, — сказала она. — Завтра занятия.
— Завтра не выйдет, — вздохнул я вполне искренне, потому как учиться летать хотелось. — Изменения в служебном статусе, завтра другие дела возникли.
— Блин, началось, — вздохнула она. — У нас и так одно занятие в четыре дня, куда еще его переносить?
— Ну… сложилось так, дома расскажу, — развел я руками. — Обещаю учить матчасть усиленно пока.
— Матчасть? — переспросила она. — Ну… взлетный вес у По-2 какой?
— Девятьсот двадцать два кила. И шестьсот шестьдесят пять у пустого.
— Мда? — глянула она скептически. — А скорость в момент отрыва?
— От семидесяти пяти до восьмидесяти.
— Ну ты смотри, запомнил, — засмеялась она. — Но ты все же не пропускай потом, ладно? Я на завтра подготовилась, целую лекцию сочинила, а тут…
Как бы то ни было, а в стоящий у дальней стены самолет я забрался. А что тут изучать? Приборчики все простые, вариометр, указывающий скорость снижения или подъема, альтиметр, указатели давления и температуры масла. Тахометр на стойке, пусковое магнето и заливной насос. Две педали, сектор дросселя, рукоятка управления с резиновой ручкой, как у велосипеда. И все. И что тут учит?
Похватался руками, сначала так, потом с закрытыми глазами, поерзал задницей в неудобном кресле — да и все, что еще делать в кабине?
— Пошли, я все! — крикнула Настя.
"Все" была не только она, собирались и остальные. Складывали инструмент, стаскивали рабочие комбинезоны, собираясь по домам. Мне было видно через открытую калитку, как Марат завел полуторку, оставив ее прогреваться.
— Развозите народ по домам? — предположил я.
— Конечно, темно же на улице, — кивнула Настя.
— А вездеходик, который АР-43, он чей? — поинтересовался я насчет интересной машины.
— Наш, аэродромный. Пока ты не появился, мы с Колей друг друга подвозили до дому на ней.
— А сегодня он как барин, один едет?
— Сегодня он как сторож, дежурить остается, — засмеялась она.
Действительно, Коля уже поднялся на второй ярус и стоял там у перил, с автоматом на плече, поглядывая на нас сверху.
Выбрался из тесной кабины на плоскость, спрыгнул на пол.
— Пошли?
— Есть хочу, давай купим что-нибудь домой, — сказала Настя, забираясь в машину.
— Я пирожки купил и молоко, — указал я на противогазную сумку, лежащую в машине. — Только остыли, небось, там еще горячие были.
— Ничего, я и так умну, — обрадовалась она.
— Не обедали, что ли?
— Обедали, да день был суматошный, умоталась. И оголодала снова.
"Тазик" резво и радостно довез нас до дома, где и затих, пристроившись у самого подъезда, пощелкивая остывающим двигателем. Дверь открыла жена коменданта, придирчиво выполнившая процедуру "светового теста", квартира встретила темнотой и заметной прохладой. Пощупал батарею — вроде теплая, а дома холодно.
