Владимир Поселягин - Я - истребитель
— Что там? — спросил особист.
Обернувшись, я увидел его рядом с собой.
— Как вы?
— Сказал же, царапина!
— Ушли немцы, — ответил я на вопрос.
В это время танки прекратили огонь. Откинулась крышка люка, и к нам изящно-ловко скатился невысокий танкист. Тот самый, с которым мы перекликались, стараясь переорать рев мотора.
— Ну здравствуй, герой. Читал я о тебе, читал. Как ты ту шишку из СС сбил… Вчера газету привезли, всем полком читали. Молодец. А как ты на вопрос корреспондента ответил — мы всей частью смеялись. Как же там…
Прикрыв глаза, чтобы было легче вспоминать, он речитативом произнес:
«Как сказал в интервью лейтенант Суворов:
— Жаль, что Гитлер летает только по закону всемирного тяготения. Хотя немного пеньковой веревки может помочь ему зависнуть…»
Вокруг нас стали собираться танкисты, меня хлопали по плечу, пожимали руки. В это время Никифоров, о чем-то тихо разговаривавший с подошедшим командиром маршевого батальона, собранного по рембатам, в звании подполковника, громко сказал:
— Товарищи танкисты. Немцы, пользуясь документами старшего комсостава НКВД и Красной Армии, ввели в заблуждение советскую часть в составе стрелкового батальона и направили их по нашим следам, сказав им, что мы — немецкие диверсанты, убившие лейтенанта Суворова, и приказав им при обнаружении открыть огонь на поражение. Я думаю, вы понимаете, что в таком случае наши бойцы поймут, кого убили, только после свершившегося факта. Так что нужно этого не допустить. Но помните, что в батальоне находятся наши бойцы, хоть и командуют ими переодетые немцы, поэтому никакой стрельбы на поражение!
— По машинам! — крикнул комполка. А нас с особистом быстро повели к основной колонне. Кроме танков там присутствовали грузовики с горючим и боезапасом.
— Мотострелков у меня маловато, но взвод на двух машинах выделю… И взвод танков, — сказал комполка, одновременно командуя своими подчиненными.
Еще десяток танков съехал с дороги и в сопровождении пяти десятков пеших бойцов направился к тем, что спасли наши с особистом жизни.
— Это хорошо. Но нам связь нужна, причем немедленно, — ответил Никифоров.
Политрук быстро связался с кем-то по штабной радиостанции и несколькими кодовыми словами объяснил, что произошло.
В это время на опушку вышла первая цепь ищущего нас батальона. Увидев танки, они остановились, что было дальше, я не видел — меня силой сняли с танка и сунули в открытую дверцу броневика.
Глухо заворчал мотор, и мы куда-то поехали. Ехали долго, больше часа, иногда останавливаясь или, наоборот, прибавляя скорость, пока, несколько раз повернув, не остановились.
— Прибыли, товарищи командиры, — сказал командир броневика, как только мотор заглох. В него кроме меня еще и Никифорова посадили, так что ехали мы в тесноте, да еще и в жаре. На солнце броня была до предела накалена, но люки для проветривания экипаж не открывал, следуя приказу подполковника.
Открылась дверца, впуская вовнутрь свежий лесной воздух, в тишине отчетливо звучали чьи-то команды и матерные крики.
— Выходим, — скомандовал Никифоров и первым вылез из броневика.
Я немедленно последовал за ним, вытирая рукавом струившийся по лицу пот.
— Товарищ батальонный комиссар, ваше задание выполнено, лейтенант Суворов доставлен целым и невредимым, — услышал я, как только вылез из банной утробы бронемашины.
— Выполнено!!! Лейтенант, вы почему охрану не дождались в условленном месте?! — стал наезжать на Никифорова местный особист.
— При подъезде к условленному месту встречи мною была замечена засада, поэтому я отдал приказ не останавливаться, — ответил Никифоров.
«Так вот почему мы тот перекресток так быстро проскочили! Ой, чую, что вокруг меня какие-то игры закручиваются! Ой, чую!» — ошарашенно подумал я.
— Повторная засада на подъезде к лесу в виде патрульных едва не увенчалась успехом, но нас успела догнать машина охраны и вступила в бой с противником…
Никифоров спокойно рассказывал, как все происходило. Я стоял сбоку и с интересом слушал, по мере его рассказа мои глаза открывались все больше и больше.
— Лейтенант Суворов? — отвлек меня от интересного повествования капитан с повадками адъютанта.
— Да, это я.
— Прошу следовать за мной, — велел он и, развернувшись, пошел в сторону бревенчатых домов, в которых, видимо, располагался штаб нашей дивизии.
Получив разрешение у Никифорова, я быстро зашагал за капитаном, на ходу с интересом крутя головой и разглядывая место, куда попал.
Судя по обстановке и строениям, мы находились в каком-то лесном хозяйстве. И только дойдя до домика егеря, понял, что мы в лесничестве. Под кронами деревьев были укрыты автомашины, по веткам протянута паутина проводов связи, бегали ординарцы, порученцы, посыльные. В общем, этот муравейник производил впечатление работающего штаба. Чуть не сбив, мимо нас пронесся мотоциклист с командиром в люльке. Пропустив его, мы пересекли дорогу и подошли к избушке, у входа в которую стоял часовой. Рядом было сделано что-то вроде курилки, в которой стояла пара командиров. Тот, что повыше, с неуловимо знакомым лицом, мазнув по мне взглядом, отвернулся, перенеся внимание на двух девушек-связисток. Одна из них имела впечатляющие формы и невольно привлекала к себе пристально-восхищенные взгляды, которых, видимо, не боялась и не стеснялась — судя по всему, привыкла и получала от этого удовольствие.
— Ой, извините, — пискнуло что-то над ухом у самого входа в открытую дверь штаба. Сам я в это время поднимался по ступеням, любуясь полянкой с цветочками, а вернее, ножками, что шли по ней, а еще вернее — тем порхающим чудом, от вида которого внутри что-то замирало, а что-то, напротив, стремилось воспарить в горние выси, легкомысленно нарушая строгий порядок форменной одежды. В общем, едва загляделся на попку фигуристой связистки, как кто-то на меня налетел, обдав запахом женских духов.
Присмотревшись, узнал, кого держу в руках. Миронова, дочка комдива.
— Да, бывает, — ответил я и понял, что держу ее на весу. Опустив девушку на крыльцо, где мы, а вернее, она столкнулась со мной, спросил:
— Дарья, я не ошибаюсь?
— Да, это я, — расцвела она.
— Я помню, вы у нас были…
— Не задерживайтесь, вас ожидает генерал, — прервал меня адъютант.
— Извините, — ослепительно улыбнувшись девушке, обошел ее и направился вслед за капитаном в сени, а потом уже — в просторную избу, где за обеденным столом сидели несколько командиров.
— Товарищ генерал-лейтенант, лейтенант Суворов по вашему приказу доставлен, — отрапортовал капитан и сделал шаг в сторону, перестав заслонять меня от обернувшегося старшего комсостава.
— Лейтенант, пройдите сюда, на свет, — велел плотный мужчина в генеральском френче.
«Как на смотре при покупке лошади…» — недовольно подумал я, но приказ выполнил незамедлительно.
«А ведь это Жигарев, командующий ВВС СССР… Не, точно он!» — узнал я генерала.
— Так вот ты какой… — начал генерал.
«…северный олень!» — подумал я.
— …Суворов. Мне так часто докладывали о твоих успехах, лейтенант, что я волей-неволей заинтересовался тобой и решил устроить личную встречу. Хочешь что сказать мне? Не верю я, что тебе нечего сказать, читал я твою методичку, читал. Очень удивился, но приказал отпечатать и отправить по летным училищам… Ну что стоишь? Садись, вот, рядом с подполковником. Возьмем лейтенанта в свою компанию? — спросил он у присутствующих. Судя по его поведению и координации движений, он был выпивши, не сильно, но все-таки.
— Возьмем, — прогудели они вразнобой. Ага, попробуй откажи командующему. Командиры с интересом разглядывали меня, пока я устраивался за столом. Как только сел, генерал спросил:
— Слушай, а когда ты успел столько самолетов освоить?
Вот это влип! Мысли закрутились в голове с бешеной скоростью…
— Товарищ командующий, не знаю, как это у меня получается. Вот сажусь в самолет и через некоторое время начинаю чувствовать, как и что у него, они ведь почти живые… — ляпнул я первое, что пришло в голову.
— Интересно, — взгляд генерала стал озорным, — а на метле тоже сможешь?
— Тут, товарищ генерал, главное разбег взять побольше.
Окружающие дружно заржали.
«Похоже, пока пронесло», — подумал я, выдохнув с облегчением.
— Так! — Жигарев хлопнул ладонью по столу. — Пошутили и будя. У нас всего два часа до твоего вылета в Москву, лейтенант, так что поторопимся…
Транспортный «Дуглас», на котором мы летели в Москву, монотонно-усыпляюще гудел, но сон ко мне не шел. Я не один был такой бодрствующий, хотя большинство спало, устроившись со всеми возможными удобствами. Вроде Никифорова, который разлегся на мешках с почтой и оглушающе храпел — не спасал даже рев моторов. Не спал еще один пассажир, полковник-танкист с зеленым лицом. Его изрядно укачало.
