Рейд в опасную зону. Том 1 - Мэт Купцов

— Где он? — спрашиваю, ползком двигаясь к Гусеву.

— Чуть выше скалы, видишь выступ? — Гусев указывает пальцем, не отрываясь от прицела.

Я смотрю в бинокль. Там, среди расщелин, что-то блестит — линза оптики. Этот блеск и выдает его позицию.

— Умный гад, — цежу сквозь зубы. — Хорошее место выбрал.

— Умный, но мы умнее, — ухмыляется Гусев, говорит почти шепотом.

— Ложным его вытянем, — решаю я.

Гусев кивает.

Я встаю на четвереньки, выдыхаю, потом резко высовываюсь из-за валуна, целясь в сторону снайпера.

Выстрел!

Пуля с визгом проносится мимо, срывая кусок камня в метре от моего лица. В голове гул, адреналин зашкаливает.

— Есть контакт, — говорит Гусев, его глаз прилипает к прицелу. — Сейчас я его сниму.

Сердце колотится, как молот, но я сдерживаю себя, снова прижимаюсь к валуну, ловлю воздух. Теперь весь расчёт на Гусева.

— Ну, давай, Гусь, — шепчу себе под нос.

Проходит секунда, потом две. Слышу, как Гусев медленно выдыхает. Выстрел. Его пуля уходит точно в цель.

— Убит! — Гусев отрывается от прицела, с облегчением качает головой.

— Уверен? — спрашиваю, осторожно выглядывая.

— Уверен. Смотри сам, — отвечает он, указывая винтовкой на скалу.

Я беру бинокль и осматриваю позицию. Тело моджахеда безжизненно скатилось в расщелину.

— Хорошая работа, Гусь, — хвалю я.

Гусев ухмыляется.

— Не зря в тире отсиживал.

— Ну, в тире- не тире. А в тайге, я слышал, ты знатно поохотился.

Теперь, когда снайпер снят, мы двигаемся дальше, но в голове все еще стучит мысль.

— А вдруг это была ловушка?

Вскидываю головой, отбрасываю мрачные мысли. Походу меньше надо слушать Коршуна. Тот еще демобилизатор.

Сейчас это только мешает.

Мы достигаем вершины. Снайпер мертв, но рядом следы — кто-то бежал.

— Ушёл, — тихо говорит Баяр.

— Куда? — спрашиваю, переводя дыхание.

Он указывает на ущелье.

— Там их лагерь. И ваши тоже там.

Я киваю, сжимая автомат. Позади идет вся группа.

Когда мы начинаем спускаться к ущелью, Баяр останавливается и смотрит мне прямо в глаза.

— Они знают, что вы идете. У вас мало времени.

Я смотрю на Колесникова, который вдруг оказывается слишком близко к краю.

— Сашка, тормози! Не рискуй попусту, -разворачиваюсь к Баяру.– Откуда знаешь? — спрашиваю, медленно поднимая автомат.

Он молчит, но его глаза говорят больше слов.

Мы идем в полной тишине, только шуршание камней под ботинками напоминает, что мы еще на этой земле.

Баяр идет впереди, его силуэт скользит между валунами, как призрак. Следы, которые он читает, для меня — просто отпечатки на земле. А для него — книга, где каждое движение противника записано четко.

— Вот здесь они отдыхали, — шепчет он, останавливаясь и показывая на круглый отпечаток. — Пять человек сидели, вон тот — на камне. И еще пять стояли.

— Погранцы, — киваю я, стиснув зубы. — Даже отдыхать им не дают…

Баяр хмурится, его рука невольно касается кинжала на поясе. Он молчит, но я вижу- за братом переживает так, что даже кожа на скулах побелела.

— Привал? — спрашивает Сашка Колесников, потягивая из фляги воду.

— Нет, времени нет, — отвечаю резко. — Надо догонять.

Гусев вдруг поднимает руку. Все замирают. Его взгляд устремлен на вершину скалы впереди.

— Снайпер, — тихо говорит он. — Тот, который от нас ушёл. Видишь, солнце играет? Линза, сто процентов.

— Второй, поменял позицию гад! — зло бросаю я.

Я смотрю туда, куда указывает Гусь.

Блеск исчез, но я знаю- Гусев редко ошибается.

— Ложный выстрел, — шепчу, пригибаясь. — Отработаю, как в прошлый раз, ты снимешь.

Гусев кивает, укладывается на землю, вытягивает свою винтовку.

— На счет три, — шепчу я. — Раз… два… три!

Я резко высовываюсь из-за камня, поднимаю автомат и делаю несколько выстрелов. В ответ — треск винтовки. Пуля выбивает кусок скалы прямо передо мной.

— Поймал! — слышу глухой выстрел Гусева.

Моджахедский снайпер валится из укрытия, его тело с глухим стуком падает вниз.

— Чисто, — говорит Гусев, поднимаясь.

Я выдыхаю. Адреналин бурлит в крови.

— Двигаемся дальше, — командую, и мы снова идем вперед.

Забираемся выше, обходя острые камни, все молчат. Тишина тяжелее, чем обычно, как будто даже ветер не хочет мешать нашему напряжению. В груди с каждым шагом разгорается неприятное чувство, что-то не так.

Сашка Колесников, чертыхаясь, бросает взгляд на Баяра, который идет чуть впереди и всё щупает взглядом землю. Колесников напряжен, ворчит чаще, чем дышит.

— Ну и где твои погранцы? — наконец не выдерживает он. — Баяр, ты следы видишь?

Баяр не отвечает.

Он хмурый, как гроза, его взгляд бегает по камням, как охотничий пёс. Наконец он останавливается и приседает возле чего-то в земле.

— Вот, — показывает. — Следы были. Потом… — он замолкает, щупает землю пальцами.

— Потом что? — подаю голос.

— Погранцы здесь остались, — говорит он тихо. — Их больше не тащили.

— Чего? — Колесников бросается вперед, чуть не спотыкается о камень. — Ты хочешь сказать, их бросили?

— Не бросили, — говорит Баяр резко, как ножом режет. — Что-то другое.

Я смотрю на него. Баяр никогда не был болтливым, но сейчас в его глазах — буря. И я вижу, что его разрывает тревога за брата.

— Или… — начинает Колесников, — от них просто избавились? Ну как груз, мешающий идти быстрее?

— Заткнись, — рявкаю я. — Не неси чушь.

Колесников смотрит на меня, в его глазах злость.

— А что, Беркут? Думаешь, моджахеды их за собой потащили? Зачем? Гуманизм? — Он выдыхает, оглядывается на Гусева, тот молчит, но в глазах видно, идея Сашки его задела.

— Колесников, я тебе сейчас… — начинаю, но тут вступает Баяр.

— Нет, — говорит он, глядя мне в глаза. — Мой брат жив. Они его держат.

— Где? — спрашивает Коршун, который всё это время молча шел сзади.

Баяр показывает рукой на скалы впереди.

— Там пещеры. Они любят такие места.

Я киваю.

— Сашка, — говорю, оборачиваясь к Колесникову, — свои догадки оставь при себе. Если кто-то и знает, где наши, так это Юсуф.

Мы, наконец, догоняем их. Но моджахеды занимают высоту, идеально подходящую для обороны. Камни, скалы, небольшие выступы — все играет на их стороне.

—