Ветеран или Мародер 2 - Андрей Корнеев
Но Анечка оставила мой вопрос без ответа и убежала в ванную комнату, она так спешила, что раздеваться начала еще в нашем довольно не маленьком коридоре ее путь напоминал, дорожку той девочки из сказки, что сыпала хлебные крошки, с той лишь разницей, что были разбросаны шмотки.
Не знаю, что уж она там делала, но заиграл наш домашний магнитофон, который стоял специально в ванной комнате, дабы наслаждаясь водными процедурами слушать музыку. Мы конечно не семья цыганских баронов, но могли себе позволить несколько магнитофонов в том числе обожали классическую музыку. Повторяю не знаю, чего там делала моя красавица жена, но только лишь раздавалось музыка и звук воды, а уже приехал Андрей и привез продукты. Надеюсь она там не утонула или чем она там занимается? Решила намыться на три года вперед?
Ибо явились друзья, которых вместе с моей мамой и братом, а так же тещей привез автобус киностудии и мне стало полегче. Ибо накрывать стол на всю эту ораву втроем: я Андрей и моя домработница, было не очень-то и просто, а Анечка все продолжала намываться. Похоже действительно были проблемы с душем или чего оно там обычно в роддоме бывает? Как-то не рожал не разу за две свои жизни, вот не пришлось…
Раздались первые тосты и здравницы. Учитывая, что оей красавицы жены пока еще не было все внимание и лесть доставались мне и моему сынишке. Которому в общем-то было по фиг! Ибо он мирно дрых в своей кроватке. Учитывая тот факт, что прибыли не только лишь старые друзья поздравить меня со столь замечательным событием, но и новые Иван Владимирович Соловьев вывел меня на балкон покурить…
Да лично я не курил, да и выходить на балкон зимой то еще удовольствие, особенно с учетом того факта, что в «сталинках» балконы не стеклили, ну не принято сейчас такое. Опять же огромный плюс состоял в том, что балкон маленький! Потому мы вполне себе остались 1 на 1 и могли пообщаться с глазу на глаз.
— Да Степан, ну ты выдал… Сказал Соловьев, кутаясь зябко в шинель, что была накинута у него на плечах, было слегка прохладно после тепла комнаты.
— Ничего от нашей доблестной милиции не скроешь… Уже доложили? Пошутил я в ответ.
— А то как же! Не напрасно свой хлеб едим, но ты знаешь, что не делается оно к лучшему. Ответил генерал.
— Да я бы не сказал… Хотя я и не был курящим, посмотрел на Соловьева и так мне захотелось затянуться…
— Можно папироску? Попросил я у него…
— Ты же не куришь? Удивленно вскинул бровь генерал, но протянул пачку ловким ударом пальца заставив одну из папиров «выскочить» в мою сторону из пачки.
— Закуришь тут… Ответил я и вытащил папиросу, с благодарностью кивнул прикуривая от спички любезно зажженной Соловьевым…
— Что прилетело «по шапке» от жены? Сочувственно поинтересовался Иван Владимирович.
— Есть такая буква. Ответил я словами Сидоренко, нашего бессменного ведущего программы «Поле чудес».
— А ты знаешь, твоя выходка нам чрезвычайно полезна! Если бы ты ее не устроил, мне бы пришлось тебя попросить сотворить нечто подобное. И генерал покрутил открытой ладонью из стороны в сторону, как бы показывая, что сотворить нужно было нечто «особенное»…
— Интересно, как моя ссора с женой может быть полезна?
— Вот точно еще и ссора с женой! Подтвердил свои слова Иван Владимирович…
— Может я совсем одичал на своем телевидении, но откровенно не понимаю о чем речь!
— Ну вот сам подумай ты персона публичная, уже весь Ленинград знает, что ты выступил «барином» и про баб в кокошниках и дирижабль летающий над городом не заметить просто не могли, опять же разбрасывал деньги, словно купец третьей гильдии в запое…
— Да сам об этом думал, но я ведь не мало хорошего людям делаю, простят…
— Простят конечно, да уже простили, скорее смеются на чудачествами молодого папашки у которого от части крышу сорвало, да Анечку твою хвалят, заметили, что ей твой цирк не понравился…
— Да она видом не показывала, что недовольна, как могли заметить?
— Она может и не показывала, но популярная артистка, да и в роддоме ее медперсонал обожает! Вот оттуда думаю и слухи, что твоя Анна Васильевна против всего этого, что учудил муженек, играя в цыганского барона.
— Да стыдно мне Иван Владимирович, все я понял!
— Все, да не все…
— Договаривайте, что-то я вас снова не понимаю.
— По версии города Ленинград ты с женой в ссоре, а цирк ты учудил не просто так, ты же хороший мужик, уважаемый! Говорят от счастья рождения сына в запое, вот и чудишь!
— А пьяному русский народ многое прощает, тем более если повод такой серьезный как рождение сына. Продолжил я за Соловьева мысль.
— Верно! Это только по УК пьяный при преступлении отягощающее обстоятельство, а для русского народа все обвинения и вины снимает, ибо что с него взять пьяненький был.
— Вы меня порадовали товарищ генерал, с женой помирился и репутацию почти отмыл…
— Вот с женой тебе надо продолжить ссору, во всяком случае для посторонних. Выдал Соловьев.
— Не понял? Я вас конечно уважаю, но за свою Анечку…
— Не горячись Степан — это необходимо в интересах страны и советского народа!
— Как советский народ может быть заинтересован в моей ссоре с женой? Вань ты че плетешь?
— Послушай внимательно и реши, плету я Степан Кузьмич или прав…
Версия событий от генерала НКВД
Ты очень ждал рождения сына, как впрочем многие мужики в нашей стране ждут. Это легко поймут и примут. Когда ты узнал, что у тебя прибавление в семействе стал отмечать с друзьями, но увлекся, друзья-то ничего, а ты выпал в запой. Причем данный факт все фронтовики легко примут и поймут, как впрочем и их жены, сколько уже счастливых папашек по всей стране так в запой уходили…
Затем, как совсем не бедный человек в Советском Союзе, просто потерял берега, стал сорить деньгами. Пригнал этих самых баб в кокошниках, оркестр, дирижабль. Если тебе не жалко для ветеранов войны оплачивать протезы, финансировать детские дома и устроить пионер лагерь на берегу Каспийского моря и полностью его содержать, пожалуй ты и для любимого сынишки ничего не пожалеешь. Оно кто-то осудит, но в целом поймут,
