Николай I Освободитель // Книга 9 - Андрей Николаевич Савинков
От воспоминаний старшего офицера оторвал трехкратный удар рынды, сообщающий команде о том, что наступил полдень. Капитан-лейтенант непроизвольно бросил взгляд на свой наручный хронометр и сам себе кивнул, подтверждая точность течения корабельного времени.
Спустя несколько часов стало понятно, что матрос на верхотуре не ошибся, и перед исследователями действительно появились оконечности неизвестного ранее острова. Заинтересованные матросы, свободные от вахты и других срочных дел, то и дело выскакивали на палубу, чтобы покурить и посмотреть на приближающуюся сушу. Тем более, что погода стояла отличная как для этих мест, термометр показывал небольшой плюс, практически не было ветра, а сверху — или вернее сбоку, поскольку даже в полдень небесное светило не поднималось на этих широтах в зенит — светило яркое, дополнительно отражающееся в многочисленных плавучих льдинах солнце.
Макаров поправил очки с затемненными стеклами и отправился выполнять свои прямые обязанности. Он хоть и был главным идеологом экспедиции от обязанностей старшего офицера его при этом никто не освобождал.
Вообще данное плавание было на редкость хорошо подготовлено. «Ломоносов» представлял собой переоборудованный под исследовательские нужды корвет типа «Г», то есть имел достаточно значительное водоизмещение и мощную паровую машину. Излишек освободившегося места — плюс «под нож» пошла часть команды, отвечающая за военные функции корабля — пустили на укрепление конструкции, дополнительный запас провизии и топлива из расчета на два года полноценного автономного плавания.
Тысяча тонн водоизмещения при сокращенном до восьмидесяти человек экипаже позволяла взять на борт огромное количество всяких полезных вещей в том числе и свору ездовых собак, о которых упоминал император Николай. Сначала Макаров был скептически настроен по поводу такого приобретения, но потом признал, что поскольку все остальные советы оказались дельными, есть резон в этом вопросе так же довериться монаршему чутью. Пока было непонятно, имеет ли все это смысл, однако даже в качестве развлечения для команды суетные лайки отрабатывали свой корм на все сто.
Ближе к вечеру «Ломоносов» бросил якорь, не рискуя в условиях ухудшенного освещения — темнотой ночные часы во время полярного дня назвать можно было с очень большой натяжкой — и уставшей за день команды приближаться к неизвестному берегу.
Утром с корабля спустили шлюпки и «десантная партия», не торопясь и промеряя глубины через каждый десяток-другой метров, двинула в сторону покрытого снегом и льдом острова. Если бы не торчащие над белым покрывалом черные скальные выступы, издалека можно было бы и вовсе не догадаться, что под нагромождением замерзшей воды имеется суша.
И вот спустя полтора месяца плавания моряки наконец вышли — с определенным трудом выбрались, правильнее будет сказать, учитывая торосы из ледовых плит обрамляющие береговую линию — на самый западный остров свеженайденного архипелага. Впрочем, о том, что это архипелаг, состоящий из множества мелких островов пока знал — или вернее имел об этом информацию — только Осип Федорович Макаров, для остальных все это продолжало оставаться такой же «Терра инкогнита».
— Ну что, братцы, — капитан-лейтенант, испытывая нешуточное внутреннее волнение развернул приготовленный заранее российский флаг и с многозначительным видом воткнул заостренную пятку его древка в рыхловатый от солнечных лучей лед. — Отныне сия земля является частью русского государства!
— Как назовете ее, ваше высокоблагородие? — Подал голос один из матросов завороженно смотрящий, как ветер подхватывает ткань флага и наполняет имперский триколор жизнью. Не смотря на флотскую подчинённость экспедиции, экипаж набирали сугубо из добровольцев-старослужащих, которым для дополнительной мотивации пообещали утроенное жалование и щедрые премиальные. Так что хоть дело и считалось достаточно опасным, от желающих в нем поучаствовать приходилось натурально отбиваться.
— Архипелаг этот нарекаю Землей Николая I, — не менее торжественно огласил Макаров. Такое проявление верноподданичества, однако, никакого неприятия среди собравшихся не вызвало, — без которого эта экспедиция бы никогда не состоялась. Что касается именно этого острова, то пусть он будет именоваться островом Александры в честь невинноубиенной императрицы и матери наследника царевича Александра.
Ну а дальше в течение двух месяцев «Ломоносов» осторожно огибал архипелаг с южной стороны пока не достиг его восточной оконечности, где в начале сентября благополучно был затерт со всех сторон льдами. Благо крепкая конструкция с дополнительными стальными элементами набора не позволила льду раздавить корабль, а деревянный плавучий корпус способствовал тому, что совершенно незначительную на фоне бесконечного белого безмолвия скорлупку просто вытолкнуло наверх, спасая от разрушения. Тем не менее команда была готова в любой момент начать эвакуацию с корабля на лед и все самое ценное держала под рукой.
В начале ноября неспешный дрейф на запад прекратился, и «Ломоносов» окончательно врос в лед. Тут исследователем и пригодились собачьи упряжки, на которых они достаточно свободно в течении всей зимы путешествовали по окружающей их белой пустыне. Команда под руководством Макарова успешно картографировала большую часть южных островов архипелага успевая при этом охотиться на белых медведей, чье мясо вносило разнообразие в рацион моряков и позволяло избежать цинги.
Уже следующей весной с началом нового цикла дрейфа льда, экспедиция вновь погрузилась на корабль и продолжила свое неспешное путешествие на запад. Было опасение, что лед все же может поломать и так изрядно натерпевшегося «Ломоносова», однако план с переходом по льду на юг в сторону Новой Земли с последующей попыткой пересечь отделяющую остров от континента протоку на шлюпках — их предполагалось тянуть с собой нагрузив припасами для долгой дороги — показался исследователям еще более авантюрным. В итоге ситуация сама собой разрешилась удачно, и в конце мая корабль таки вынесло на открытую воду, где он смог продолжить плавание своим ходом.
Обратно в Санкт-Петербург экспедиция вернулась уже в середине июля 1850 года, привезя с собой радостные новости и целую кучу собранных научных и картографических материалов. На храбрых полярников просыпался целый дождь из наград, на несколько месяцев они стали главными героями газетных передовиц и желанными гостями столичных салонов.
Осип Федорович Макаров в ознаменование заслуг получил чин капитана третьего ранга, и орден Александра Невского третьей степени, плюс был принят в действительные члены русского географического общества. Дома же моряка ждала новость о рождении в прошлом декабре сына, названного Степаном, которому в будущем было уготовано стать известным адмиралом.
Если же брать более глобальные последствия экспедиции к Земле Николая I, то она вызвала мощный всплеск интереса к изучению северных земель империи. В течение следующего десятилетия в том направлении было предпринято более двух десятков экспедиций, сумевших открыть еще некоторое количество ранее неизвестных островов, картографировать побережье
