Николай I Освободитель // Книга 9 - Андрей Николаевич Савинков
— А теперь все уже не так. Видел статистику за прошлый год? Вышло около тысячи рублей на человека в год, — Александру я сумел привить любовь к циферкам и табличкам, так что наследник всю актуальную статистику по империи знал зачастую лучше меня.
Назвать озвученное Сашей число показателем ВВП на душу населения конечно было нельзя, не те методы подсчета, но примерное количество условных «благ», которые создал каждый человек подсчитать все же было можно.
— Ну вот о чем я и говорю. При значительно большем общем населении гораздо проще расти в абсолютных числах. Поднял благосостояние людей не каких-то несколько процентов в среднем, а в деньгах это сразу рост на десятки миллионов рублей, — я задумался на секунду о том, как «монетизировали» свое огромное населения азиатские страны в моей истории. — Подумай на досуге такую мысль — бедная страна с огромным населением имеет на длительной дистанции гораздо больше шансов на успех, нежели богатая, но с маленьким. И как с этим всем связана наша переселенческая программа.
Тут намедни мы как раз отметили юбилей. Сорокалетие запуска государственной переселенческой программы, не малый с какой стороны не посмотри, срок. Целая жизнь фактически. Как раз в 1809 году первые крестьяне из Смоленской губернии организованно начали переселяться в Причерноморье.
За это время через переселенческую программу пришло чуть больше десяти миллионов человек, отправившихся жить на новые места как внутри «европейской России» — условно от Урала до Царьграда — так и за ее пределы. Впрочем, ради справедливости нужно отметить, что львиную долю от этих десяти миллионов составили переселенцы последних волн, запущенные уже после открытия сквозного ЖД сообщения с азиатской частью империи. Просто, потому что логистика в том направлении теперь облегчилась и удешевилась неимоверно, если раньше отправить человека в условный Иркутск было тупо дороже чем в Калифорнию, то теперь стоимость переселения человека в Сибирь упала до стоимости железнодорожного билета. Ну плюс всякие подъемные, но это расходы уже по другой статье, их нет смысла сравнивать.
Порядка полутора миллионов душ расселили по югу России еще в десятых и двадцатых. Приазовье, Причерноморье, Кубань и Северный Кавказ. Еще миллион уехал после Царьградской войны на присоединённые тогда земли вокруг Мраморного моря и на востоке Балканского полуострова.
Около двух миллионов человек было переселено в западной и северо-западной части империи. В первую очередь это бывшая Польша, Прибалтийские губернии и Финляндия. Тоже бывшая. На место людей, выбравших отъезд из России, постепенно переселялись русские православные из центральных губерний. До окончательной русификации запада империи было еще далеко, много еще было мест, где даже просто русская речь встречалась лишь эпизодически, но работа в этом направлении шла неуклонно
Полмиллиона отправилось в Калифорнию, в последнее десятилетие люди сами распробовали это направление, поэтому именно целевую программу несколько порезали. Просто нет смысла стимулировать людей ехать туда, где золото, отличная земля и климат с вечным летом. Вместо этого усилии переселение на Аляску, и в Синявинскую губернию. Там тоже места вполне себе приличные, хоть и похолоднее чем на юге. Всего за сорок лет именно по программе переселения на в Северную Америку переехало около восьмисот тысяч человек.
Около двухсот тысяч человек за прошедшее десятилетие расселили по Русской Африке. Это и отдельные базы, и колонии на Африканском Роге, и в Гвинейском заливе, и на Юге. В первую очередь на юге, конечно, со стороны Индийского океана там, где золото поближе, и куда плавать из России удобнее. Будет, когда Суэц достроят.
Еще примерно полмиллиона разъехались по менее «населенным» точкам. Гавайи, Ионические острова, Рюген, Французская — а вернее теперь уже Русская — Гвиана, Фолкленды, Север Хоккайдо, Курилы и другие куски земли во множестве «прихваченные» империей по всему шарику. В это же число входит и весь русский Дальний Восток, который пока хоть сколько-нибудь значительным населением похвастаться не мог. В том же Владивостоке, заложенном всего несколько лет назад, пока обитало не больше пятнадцати тысяч человек, причем большая часть из них приехала сюда отнюдь не из Европы, а очень даже из Охотска — предыдущей «столицы» региона. В демографическом плане эти места были настоящей пустыней, и измениться это дело могло только с появлением здесь железной дороги. То есть лет, в лучшем случае, через пятнадцать.
Ну и оставшиеся пять миллионов человек были перевезены в Сибирь. Не только, собственно, в Сибирь, под этим словом имелось ввиду огромное пространство, ограниченное Уралом на западе, Байкалом на востоке, Студеным океаном на севере и Среднеазиатскими ханствами на юге. А всего к перелому 19 века на этой территории уже проживало чуть ли не пятнадцать миллионов душ, что виделось отличным заделом для дальнейшего освоения центра континента.
Отдельной большой заслугой я считал совершенно незначительный показатель возвращенцев, который в самые худшие времена не превышал десяти процентов. Когда-то в прошлой жизни читал о неудах Столыпинской реформы, мол тогда крестьян перевозили чуть ли не на пустое место, отчего многие гибли и подавляющее большинство в итоге возвращалось обратно. У нас миграционный процесс был отработан куда как лучше, и таких проблем не наблюдалось.
Интерлюдия 7
— Земля! Земля на горизонте! — Голос впередсмотрящего, донесшийся из «вороньего гнезда», вызвал у людей на палубе небывалый прилив восторга и энтузиазма. Последний раз экипаж «Ломоносова» наблюдал землю почти две недели назад, когда оставил на левом траверзе далекий и холодный Грумант, куда исследовательское судно не стало причаливать просто по причине полной бессмысленности.
Грумант хоть и считался формально русской территорией — во всяком случае ни одна другая страна всерьез не пыталась оспаривать имперский суверенитет над этим островом — постоянного населения не имел и особой ценности ни в экономическом, ни в военном плане собой не представлял. Поэтому делать там было в общем-то нечего.
После Груманта же исследовательское судно повернуло восточнее и осторожно на самом малом ходу, пробираясь меж дрейфующими на запад льдинами, начало движение в сторону не открытых еще территорий, представляющих собой огромное белое пятно на карте.
— Поздравляю вас Осип Федорович! — Командир судна, капитан второго ранга Матвеев от избытка чувств хлопнул своего старшего офицера по плечу. Именно тридцатипятилетний капитан-лейтенант Макаров был главной движущей силой экспедиции, сумевшей не только найти финансирование — с этим
