Волк 10: Лихие 90-е - Никита Киров
Решили, что Мерседес заберут эвакуатором, а сам я поместился на заднее сиденье сотого Крузака между двух телохранителей. Сразу стало тесно и жарко.
— Куда теперь? — спросил Олег, усевшись впереди.
— А теперь мне надо…
Договорить не успел. На пейджер пришло новое сообщение. «Срочно перезвони, Волк. Очень срочно»
* * *Город большой, и придётся отправиться в две больницы, находящихся в разных районах. Я поехал в ближайшую и без труда прошёл внутрь. Попавшийся нам хирург долго не хотел со мной говорить, но тут пришла помощь.
Стоявший в коридоре короткостриженый мужик в тёмных очках подошёл к нам и показал корочку с надписью «ФСБ России».
— Говорите, доктор, — а мне он кивнул и шепнул: — Привет от Ремезова. Он наблюдает за ситуацией.
— Так чего рассказывать, — высокий врач с тёмными волосами, завязанными в хвост, посмотрел поверх наших голов по коридору, будто кого-то искал. — Поступило два человека с огнестрельными ранениями. Один скончался в приёмном покое, второй жив, сейчас в реанимации. Организм молодой, — добавил он чуть теплее, — выкарабкается.
— Добивать не стали, — пояснил фсбшник, когда доктор отошёл. — Не успели, там менты ехали. Но с автоматов пострелять успели.
— Московские стреляли? — спросил я.
— Нет, киллеров наняли через стукача в одной банде. Пока мы не готовы сказать, кто именно это был. Стреляли в пассажира, майора-афганца, водителю досталось меньше, поэтому и выжил.
— Когда Мишаню увезут из реанимации, надо будет палату получше… но это я решу сам, — я задумался. — И охрану дам. Но не хватало, чтобы эту охрану кто-то снял из ваших, чтобы дело закончить.
— А я что сделаю? — фсбшник нахмурился.
— Пост можно организовать, номер им дать, куда позвонить можно и предупредить. У нашего товарища из Москвы остаётся всё меньше легальных возможностей как-то на всё повлиять здесь. Чем больше светится, тем меньше у него вариантов. А вот братва может заявиться и застрелить парня.
— Понял, придумаем что-нибудь. Ментов посадить можем туда, всё равно же дело уже открыто, будут расследовать.
Мишаня опасно ранен, а вот майор Елагин погиб. Прошёл Афган, лишившись ног, почти пережил 90-е, многим рискуя ради своих подопечных, но до сегодняшнего дня выживал. А вот под конец 90-х его всё-таки достали. Не моджахеды, не сепаратисты, а местная братва, нанятая московским генералом.
Только куда это они поехали вдвоём? Неужели Елагин решил действовать сам, хотя я предупреждал его. Когда Мишаня придёт в себя, обсудим. А раз он снова остался один, придётся пристроить его куда-нибудь к себе, чтобы больше не искал, куда податься.
В реанимацию нас не пускали, парни сидели в коридоре на скрипучих ободранных сиденьях у стены. Я подошёл к ним.
— И чё теперь? — спросил Женя, поднимая голову. — Та тема с Чечнёй всё? Как теперь людей собирать, их же только Елагин знал. Даже Мишаня не в курсах, он местных не знает.
— Посмотрим, Жень.
— Пасли их, — задумчиво произнёс Слава. — И засаду устроили грамотную. А вот на тебя не смогли.
— Потому что не знали, где я буду, действовали по обстоятельствам, прямо на месте. А здесь готовились.
— Я тут покручусь на всякий, — Слава глянул на коридор. — Пока охраны нет. Если кто явится, познакомимся.
— Хорошо, — я кивнул. — Женя, дай ему… подарочек. Только не светись и не попадайся, Слава. Сейчас нас за любую мелочь прикрыть могут.
Женя аккуратно подал Славе пакет, в который был завёрнут пистолет, и поднялся. Таким подавленным я его давно не видел. С Мишаней они друзьями не были, но всё равно мы давно его знали, и та совместная тема теперь под угрозой. Вопрос о том, как продолжать, был хороший, мы не знали, как выходить на тех людей, что нашёл Елагин. Сначала надо будет искать общих знакомых. Позвоню Машукову, может, он чего подскажет.
Но сначала другие дела, потому что покушение было не одно, и, возможно, будут ещё.
А на выходе из больницы мне позвонили. Номер не определился.
— Здравствуйте, Максим Михайлович, — вежливо произнесли с той стороны. — Вот, снова с вами говорим, второй раз за сегодня.
— Добрый вечер, Андрей Семёнович.
Я посмотрел на визитку, чтобы вспомнить его имя-отчество. Андрей Семёнович Румянцев, генерал ФСБ, хотя на визитке звание не было записано.
Только про что он хочет поговорить? Устроил ли Григорьев фиктивное покушение, сразу выдав про бомбу в машине? Или его обнаружили? Здорово я со всем этим рисковал, но крупная фигура на нашей стороне может резко изменить все расклады, и прикрыть меня во время того, что я хочу сделать.
— Наслышан о ваших приключениях на Ваське, — продолжил он своим тоном. — Машинку жалко, конечно.
— Человек погиб сегодня, — сказал я. — Хороший человек.
— Тут да, печально, — он ненадолго замолчал. — Но могу сказать, что прибывших специалистов из Веги отзывают назад. А то они… слишком за многое взялись в один день. Но если кто-то остался и собирается продолжить свои дела… сообщите мне сразу в любое время дня и ночи, если узнаете. Вопрос закроем быстро.
— Понял.
— Для друзей Ремезова я готов на многое.
Да, как же, для друзей Ремезова. Значит, бомбу ему всё-таки заложили, и Румянцев теперь рвёт и мечет, чтобы найти хвосты и кого-нибудь наказать. И сразу делает вид, что заботится обо мне.
Но зато с таким прикрытием мало кто решится на повторное покушение в ближайшие дни. Значит, надо продолжать в том же духе. Кравцову достанется ещё больше уже завтра, когда выйдут газеты.
В машине телефон позвонил снова:
— Ну что, Волков? Звонил тебе наш друг? — голос Григорьева звучал очень довольно.
— Будто ты сам не знаешь.
—
