Непобедимый 4: на излом - Алим Онербекович Тыналин

Степаныч нахмурился, его густые брови сошлись на переносице.

— Покажи-ка, — он начал осматривать мое плечо, осторожно ощупывая мышцы. — Хм, похоже на небольшое растяжение. А с ногой что?

Я показал на левую ногу.

— Здесь, в районе колена. Наверное, неудачно повернулся во время броска.

Тренер присел, осматривая ногу.

— Связки, похоже, слегка потянул. Ничего страшного, но нужно сразу заняться.

Он выпрямился, его взгляд стал серьезным.

— Витя, завтра финал. Ты понимаешь, насколько это важно? Вся страна на тебя смотрит.

Я кивнул, чувствуя, как к физической усталости добавляется тяжесть ответственности.

— Понимаю, Олег Степанович. Не подведу.

— Хорошо, — Степаныч немного смягчился. — Сейчас пойдешь к врачу команды, пусть посмотрит. Потом отдыхать. Никаких прогулок по городу, ясно?

— Да, конечно, — ответил я, зная, что не смогу выполнить это обещание.

Выйдя со стадиона после осмотра у врача, я сразу направился к месту встречи с Фаридой.

Небольшое кафе «Шахерезада» располагалось в узком переулке недалеко от стадиона. Вечерний Тегеран был наполнен звуками. Гудками автомобилей, криками уличных торговцев, далеким пением муэдзина, призывающего к вечерней молитве.

Фарида уже ждала меня за дальним столиком. Ее темные волосы были собраны в простой пучок, а в глазах читалось напряжение. Когда я подошел, она нервно оглянулась по сторонам.

— Виктор, ты в порядке? — спросила она шепотом, когда я сел напротив. Она взяла меня за руку. — Я видела, как ты боролся. Поздравляю. Это было трудно, сразу видно.

Я кивнул, стараясь не показывать усталости.

— Все нормально. Что у тебя?

Фарида достала из сумки сложенный лист бумаги.

— Вот, смогла раздобыть предварительный список гостей на церемонии награждения. Смотри, — она указала на одно из имен в списке.

Я наклонился, вчитываясь в аккуратный почерк Фариды.

— Мохаммад Реза Амини, заместитель министра иностранных дел, — прочитал я вслух.

— Именно, — кивнула Фарида. — Он правая рука министра и очень близок к шаху. Если они планируют покушение, он может быть идеальной целью.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Черт, это серьезно. Нужно быть предельно осторожными.

Мы провели следующий час, обсуждая возможные сценарии и планируя наши действия. Фарида предложила использовать свой статус журналиста для получения дополнительного доступа к церемонии.

— Я могу попытаться пробраться за кулисы под предлогом интервью с победителями, — сказала она, ее глаза загорелись решимостью.

— Хорошая идея, — согласился я. — Но будь осторожна. Если что-то пойдет не так, немедленно уходи.

Покинув кафе, я, несмотря на усталость и боль в мышцах, решил еще раз осмотреть стадион. Охранник на входе узнал меня и, поздравив с победой, пропустил без вопросов.

Я медленно обходил помещения, стараясь запомнить каждую деталь. Особое внимание уделил недавно отремонтированному участку трибун в северном секторе. Что-то в расположении новых сидений казалось неправильным, словно их установили наспех.

Проходя мимо технических помещений, я заметил камеру наблюдения, направленную в необычном направлении — не на главный проход, а на небольшую дверь, ведущую в подсобку.

Внезапно я услышал шаги и быстро отступил в тень. Из-за угла появился Андрей Николаевич, его глаза быстро осмотрели коридор.

— Волков, сюда, — тихо позвал он, указывая на небольшую нишу рядом с пожарным щитом.

Мы отошли в укромный уголок, и я быстро доложил о результатах разведки и информации от Фариды.

— Хорошая работа, — кивнул Андрей Николаевич, его лицо оставалось непроницаемым. — Но ситуация осложняется. САВАК тоже начинает что-то подозревать. Сегодня утром они задержали для допроса двух человек под прикрытием.

Ну, а что же вы хотели? Что иранская контрразведка оставит это дело без внимания?

— Что нам делать?

— Продолжать операцию, но быть предельно осторожными, — ответил он. — Ваша роль спортсмена сейчас важнее, чем когда-либо. Не привлекайте к себе излишнего внимания.

Я кивнул, понимая всю сложность ситуации.

— Понял. Буду действовать по обстановке.

Вернувшись в гостиницу поздно вечером, я чувствовал себя полностью измотанным. Тело требовало отдыха, но мозг продолжал лихорадочно работать.

Сидя на кровати, я достал блокнот и начал записывать возможные сценарии развития событий завтрашнего дня. Что, если заговорщики попытаются действовать во время финального поединка? Как незаметно проверить подозрительные места перед церемонией награждения? Как подать сигнал Фариде или Андрею Николаевичу в случае опасности?

Каждый вариант я рассматривал со всех сторон, пытаясь предусмотреть любые неожиданности. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что скучаю по временам, когда главной заботой было просто выиграть схватку.

Ложась спать, я чувствовал, как напряжение сковывает каждую мышцу. Завтра мне предстояло не только побороться за золотую медаль, но и предотвратить возможную катастрофу. Засыпая, я попросил дать мне сил, чтобы справиться со всем этим. И чтобы все закончилось хорошо.

С этой мыслью я провалился в беспокойный сон, наполненный образами схваток, тайных встреч и неясных угроз, нависших над стадионом, где завтра решится судьба не только чемпионата, но и, возможно, целой страны.

Резкий звон будильника вырвал меня из тревожного сна. Часы показывали шесть утра. Я с трудом повернулся на бок, морщась от боли в левом плече.

Потянувшись к тумбочке, чтобы выключить будильник, я почувствовал, как прострелило колено. «Чертово растяжение», — пробормотал я, медленно садясь на кровати.

Подойдя к окну, я отдернул тяжелые шторы. Утренний Тегеран представал передо мной во всей красе: солнце медленно поднималось над горизонтом, окрашивая небо в нежные красные тона. На улицах уже появлялись первые прохожие, торговцы открывали свои лавки. Вдалеке раздался мелодичный призыв муэдзина к утренней молитве.

— Какой прекрасный день для спасения мира, — сказал я, начиная утреннюю разминку.

Каждое движение отдавалось болью. Я осторожно размял плечо, стараясь не делать резких движений. Колено тоже беспокоило, но уже не так сильно.

— Ничего, бывало и хуже, — попытался я подбодрить себя, хотя внутренний голос напоминал, что сегодня на кону стоит гораздо больше, чем просто спортивная победа.

В полвосьмого я спустился в холл гостиницы. Степаныч уже ждал меня, нервно постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Увидев меня, он встал, его лицо было серьезным и сосредоточенным.

— Как самочувствие, Витя? — спросил он, внимательно изучая мою походку.

— Нормально, Олег Степанович. Готов к труду и обороне, — ответил я, стараясь не хромать.

Степаныч нахмурился.

— Не ври мне, Волков. Я же вижу, что ты прихрамываешь.

Я вздохнул. От Степаныча ничего не скроешь.

— Немного тянет колено, но это не помешает. Честное слово.

Тренер покачал головой.

— Ладно, там посмотрим.