Непобедимый 4: на излом - Алим Онербекович Тыналин
Трибуны взорвались криками удивления. Я отступил на шаг, пытаясь скрыть свое изумление. Эге, а ведь парень не промах. Это будет очень непростой бой.
* * *
Батбаяр почувствовал прилив адреналина. Волков был удивлен его стойкостью, и монгольский борец решил воспользоваться моментом. В его голове звучал голос старого Батболда: «Помни о силе земли, сынок».
Он бросился вперед, применяя хурээ барих — прием, который отрабатывал тысячи раз на степных просторах Монголии. Его руки обхватили мощный торс Волкова. Батбаяр чувствовал, как напряглись мышцы соперника под его захватом.
Краем глаза он увидел своего тренера, Игоря Петровича Соколова. Его лицо было напряжено, но в глазах горел огонь одобрения. Он кивнул, подбадривая своего подопечного.
Батбаяр попытался поднять Волкова, но тот оказался слишком опытен. Словно угадывая намерения монгола, советский самбист извернулся как угорь и ускользнул из захвата.
Толпа ревела. Батбаяр услышал, как кто-то на трибунах крикнул на монгольском: «Давай, Батбаяр! Держись, вперед, за победой!»
* * *
Этот монгол полон сюрпризов. Я понял, что нужно было менять тактику. Решил перевести борьбу в партер — здесь я чувствовал себя как рыба в воде.
Я провел молниеносную подсечку. Мир на мгновение перевернулся, и вот мы уже оказались на ковре. Я был сверху, и мои руки автоматически искали точку для болевого. Я нашел руку Батбаяра и начал проводить рычаг локтя.
Краем глаза я заметил Степаныча. Он подался вперед, его кулаки были сжаты. «Дожимай!», прочитал я по его губам.
Я усилил давление, чувствуя, как напряглась рука соперника. Еще немного, думал я, и победа будет моей. Но вдруг Батбаяр сделал какое-то невероятное движение. Его гибкость была поразительна — он ускользнул из, казалось бы, безнадежного положения.
Трибуны взорвались овацией. Я услышал, как мои товарищи разочарованно закричали. Я понял, что это будет долгий бой.
* * *
Батбаяр поднялся на ноги, чувствуя, как болела рука после попытки Волкова провести болевой. Но боль только разжигала его боевой дух. Он вспомнил уроки старого Батболда о халбага шүүрэх — приеме, который не раз приносил ему победу в степных турнирах.
Монгольский борец увидел удивление в глазах Волкова. Советский самбист явно не ожидал новой атаки так скоро. Батбаяр нырнул под его руку, обхватывая его бедро снаружи. На долю секунды он почувствовал, как тело Волкова начало отрываться от ковра.
Краем глаза Батбаяр заметил Игоря Петровича. Тот вскочил на ноги, его лицо было искажено напряжением. «Давай, сделай!» — крикнул он по-русски, и этот крик словно придал Батбаяру новые силы.
Но Волков был настоящим мастером. Каким-то чудом он удержал равновесие. Батбаяр почувствовал, как соперник перераспределил вес, уходя от броска.
Толпа ревела. Батбаяр услышал, как монгольские болельщики скандировали его имя. Где-то на трибунах мелькнул национальный флаг Монголии.
* * *
Этот монгол не переставал удивлять. Его приемы были необычны, но эффективны. Я понял, что нужно было использовать свой козырь — опыт в грунд-борьбе.
Я выждал момент. Батбаяр атаковал, и я использовал его движение против него самого. Я провел контрприем, и вот мы снова оказались на ковре. На этот раз я твердо намерился не упустить преимущество.
Провел классическое удержание. Я чувствовал, как Батбаяр напрягался подо мной, пытаясь вырваться. Но я держал крепко. Каждая секунда была на счету.
Я слышал, как ревели трибуны. Советская делегация неистовствовала. Где-то в толпе мелькнуло лицо Фариды. Она в напряжении прикрыла рот руками. Или мне показалось?
Степаныч что-то кричал, но я не слышал слов. Все мое внимание было сосредоточено на сопернике. Я чувствовал, как судья отсчитывал секунды. Еще немного, думал я, и очки будут мои.
* * *
Батбаяр понял, что проигрывал по очкам. Время утекало, словно вода сквозь пальцы. В отчаянии он решился на гадас цохих — один из самых сложных приемов бөх.
Он собрал все оставшиеся силы. Перед глазами мелькнули образы: бескрайняя монгольская степь, лицо матери, гордый взгляд отца. Он не мог их подвести.
Молниеносным движением Батбаяр провел прием. На мгновение он почувствовал, как тело Волкова снова оторвалось от ковра. Трибуны замерли в ожидании.
Игорь Петрович вскочил с места, его глаза были широко раскрыты. Батбаяр видел, как тренер затаил дыхание.
Но в последний момент что-то пошло не так. Волков, демонстрируя невероятное мастерство, умудрился извернуться. Чистого броска не получилось.
Прозвучал финальный свисток. Батбаяр упал на колени, тяжело дыша. В ушах стоял гул трибун. Он поднял глаза и увидел, как судьи совещались.
Наконец, рефери вышел в центр ковра. Он поднял руку Волкова. Батбаяр проиграл, но в глубине души знал — это был бой, достойный легенд.
Неожиданно Волков подошел к нему и низко поклонился, выражая уважение. Трибуны взорвались аплодисментами.
Игорь Петрович подошел к своему подопечному, его глаза блестели от гордости.
— Ты сражался как настоящий воин, Батбаяр, — сказал он, крепко обнимая борца. — Запомни. Это только начало.
Батбаяр покинул ковер с высоко поднятой головой.
* * *
Финальный свисток судьи прозвучал как гром среди ясного неба. Я стоял на ковре, тяжело дыша, пот заливал глаза. Батбаяр, мой монгольский соперник, лежал на спине, пытаясь отдышаться после моего последнего броска. Трибуны взорвались аплодисментами, но я едва их слышал сквозь шум в ушах.
Судья поднял мою руку, объявляя победителем.
— Победа присуждается Виктору Волкову, Советский Союз! — его голос эхом разнесся по залу.
Я помог Батбаяру подняться, мы обменялись рукопожатием.
— Отличный бой, — сказал он на ломаном русском, его глаза выражали уважение и плохо скрываемое разочарование одновременно. Бог его знает, что этот парень отдал, чтобы попасть сюда.
— Спасибо, ты тоже отлично боролся, — ответил я, чувствуя укол совести. Если бы он только знал, что мои мысли были далеко не только о поединке.
Шагая в раздевалку, я ощущал, как каждая мышца в теле кричит от напряжения. Левое плечо ныло после жесткого захвата Батбаяра, а в ноге чувствовалось неприятное растяжение.
В раздевалке я сел на скамейку, морщась от боли при каждом движении. Степаныч вошел следом, его лицо сияло от гордости.
— Молодец, Витя! Отличная работа! — воскликнул он, хлопая меня по здоровому плечу. Но его улыбка быстро сменилась озабоченным выражением, когда он заметил, как я морщусь. — Что с тобой? Где болит?
Я попытался улыбнуться, но вышла скорее гримаса.
— Да так, Олег Степанович, немного плечо потянул. И
