Стрелок-4 (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

— Он все одно уж никому ничего не скажет!

— Я сказал, завали хлебало! — вызверился атаман, после чего велел открыть дверь и узнать что случилось.

— Вот так они и полиции тебя сдадут, — посулил все еще висящий на балке Дмитрий. — Распустят языки, где не надо и амба!

— Ничто, укорочу, — отмахнулся тот, бросив на пленника недовольный взгляд.

К счастью, никакого пожара снаружи пока не случилось, а стучала в дверь Лаура.

— Тишенька, — затараторила она, когда ее впустили. — Там извозчику свару затеяли. Того и гляди мебелью драться начнут, еще поломают окаянные!

— Мне-то что с того? — недовольно зыркнул на подружку Щербатый.

— Так ведь, если большая драка начнется, непременно побитые будут, а там следом и полиция заявится. Вот трактирские и просят пособить им с буянами!

— И то верно, — досадливо кивнул главарь, после обернулся к подручным и коротко бросил, — чего застыли? Ступайте!

Те, разумеется, перечить не стали и дружно двинулись на выход, оставив атамана и его подружку наедине с подпоручиком.

— Эко вы его, — жалостливо хлюпнула носом проститутка. — Все же благородный человек…

— Будешь скулить, рядом подвешу! — посулил ей любовник.

— Господь с тобой, Тиша, — отшатнулась от него Лаура. — Да разве ж я со зла? Я так, по дурости бабской.

— Бежать вам надо, — снова подал голос Будищев. — Тогда может и не найдут. Только двоим, без этих придурков.

— Ты опять?! — угрожающе воскликнул Щербатый.

— Только для побега денежки нужны, — продолжал, невзирая на опасность Дмитрий. — Вот тут бы я мог помочь.

— Откупиться хочешь? — заинтересовался уголовник.

— Почему бы и нет? Деньги — дело наживное, а вот лишняя дырка в башке никак не лечится.

— Это верно, — нервно хохотнул Тихон. — И много ли у тебя богатств?

— Да не так чтобы, — сплюнул кровь моряк. — На всех точно не хватит, а вот вы двое могли бы неплохо устроиться.

— Далась тебе эта шалава, — алчно сверкнул глазами бандит. — Ты главное мне скажи, где их взять?

— Бумажник мой подай, в нем отделение потайное, в нем план. Да развяжи руки, там хитрый замок, можешь и не сладить.

— Ничего, разберемся. Где говоришь, отделение-то?

— Рычажок потяни, да не сильно, сломаешь еще. А вещь хорошая, нужная…

Заинтригованный Щербатый сделал, как ему сказали, приведя в движение хитрый механизм, после чего негромко хлопнул выстрел, и маленький кусочек свинца хлестнул его по ладони.

— Ах, ты ж твою мать! — завопил Тихон, зажимая пострадавшую руку, и с ненавистью посмотрел на пленника. — Шутки шутить вздумал, офицерик? Да я тебя сейчас на ремни порежу!

— Сначала руку подлечи, — издевательски ответил ему Будищев. — Жаль, конечно, что не в глаз, но и так не плохо. Во всяком случае, в карты тебе больше не играть!

— Убью, гнида!

— Охолони! — раздался от двери чей-то уверенный голос.

Все присутствующие невольно обернулись и увидели Шматова с окровавленным топором в руке. Опомнившийся первым главарь, перестал нянчить руку и, схватив со стола нож, приставил лезвие к горлу пленника.

— Брось топор, — потребовал он. — Не то я твоему барину кровь пущу!

— Ты это, не вздумай! — остановился Федор.

— Федя, не тормози! — скрипнул зубами подпоручик. — Заруби гада!

— Молчи! — взвизгнул Тихон. — Как бог свят, зарежу!

— Тише-тише, — успокаивающе проговорил бывший ефрейтор и бросил свое оружие на грязный пол.

На лице щербатого появилась торжествующая ухмылка, но в этот момент Лаура, за которой никто не следил, схватила со стола тяжелый штоф из мутно зеленого стекла и с силой опустила его на голову своего любовника. Одного удара, чтобы оглушить такого бугая, конечно, было недостаточно, но к нему уже подскочил Шматов и от всей души добавил кулаком. Как видно, к такому его жизнь не готовила, а потому бедолага отлетел в сторону, где и затих.

— И на хрена я тебе «Галан» подарил? — вздохнул Будищев.

— Так вот он, — во весь рот ухмыльнулся парень и показал другу оружие.

— Охренеть! — прошептал Дмитрий и обессиленно уронил голову.

Испугавшийся Шматов вместе с Лаурой бросились снимать его с импровизированной дыбы, затем женщина вытерла платком окровавленное лицо, а Федя влил в горло немного водки остававшейся в стакане.

— Офигеть, ты доктор! — еле выговорил моряк, когда прокашлялся от горького снадобья.

— Живой! — облегченно вздохнул приятель.

— Помогите мне одеться и надо отсюда сваливать.

— А что с этим?

— На мое место прицепите. Пусть повисит, подумает о бренности земного бытия.

— Может лучше, того? — сделал рукой характерный жест Шматов.

— Успеется. Он говорил, какой-то хмырь должен приехать, посмотреть на меня. Надо бы узнать, кому я так сильно насолил, чтобы еще и наперчить!

— Я знаю, кто это, — вмешалась Лаура.

— О как! И кто же?

— Староверы. Не понравилось им, что вы адвоката прямо перед молельным домом порешили. Вот и дали наказ Тихону, а он, дурак, ослушаться и не посмел!

— Молчи, тварь! — прохрипел очнувшийся бандит. — Ты что натворила, сука? Я тебя кормил, поил, из дерьма вытащил, да к делу приставил, а ты мне вот как отплатила!

— Как ты сказал, Тишенька? — недобро усмехнулась женщина, — далась тебе эта шалава? Ну, вот пусть так и будет, как ты решил. Врозь, так врозь!

— Вот так, Щербатый, — усмехнулся Будищев. — Выходит, ты нам совсем не нужен!

— Погоди! — испугался уголовник. — Я за себя выкуп дам! У меня деньги есть, золотишко тоже, камни всякие. Все отдам, только не убивай!

— Ошибся ты, братан, мне это не нужно, — покачал головой Дмитрий, потом обернулся к приятелю, — а тебе?

— Нет, — отказался Шматов. — Не будет счастья от такого богатства. Много крови безвинных на нем.

— А на вас ее меньше? — изумился бандит.

— Может и не меньше, — не стал спорить Федя. — Только ведь дружки твои, которых я порешил, они ведь не безвинные. А за такую погань, бог простит!

— Я знаю, где его ухоронки, — вмешалась женщина. — Возьмете с собой, все вам открою, ничего не потаю!

Услышав это предложение, однополчане переглянулись, после чего Будищев веско сказал:

— Значит так, красавица. Решай сейчас. Если ты проститутка по кличке Лаура, то иди себе с богом на все четыре стороны! А если зовут тебя, Дунька, то есть, Евдокия, и ты вдова нашего боевого товарища, от которого у тебя сын, то пошли с нами. Мы своих не бросаем!

— Вот оно как? — широко распахнула глаза та, потом вздрогнула всем телом, будто сбрасывая с себя наваждение, и твердым голосом сказала, — я с вами!

— Тварь! — простонал висящий на балке бандит, но Федор не стал его больше слушать, а подхватив все еще валяющийся под ногами топор, проломил ему обухом голову.

После чего, он подхватил еле живого товарища на руки и поволок наружу, крикнув Дуне, чтобы забрала оружие Дмитрия, дескать, ругаться будет, если потеряем чего.

— Ой, мне же тоже вещи собрать надо! — всполошилась та.

— Так собирай, только не долго, и тащи к экипажу.

— Ага, — кивнула женщина и пулей умчалась к себе.

— Ишь ты, какая шустрая! — только и успел сказать ей вслед Шматов.

— Спасибо, Федя, — тихонько шепнул другу Будищев. — Век не забуду!

— Свои люди, сочтемся, — ухмыльнулся тот, запихивая приятеля в карету. — Ты вон как здорово сказал, мы, мол, своих не бросаем! Ровно батюшка на проповеди.

— Сам в шоке от такого красноречия, — отозвался Дмитрий и обессилено откинулся на спинку.

Минут через пять к ним присоединилась растрепанная Евдокия в распахнутой лисьей шубе, непонятно как удерживающая в руках чемодан, саквояж, узел с какими-то вещами и две шляпные коробки. Заскочив с разбегу внутрь, она плюхнулась на сиденье и принялась рассовывать свой багаж по углам.

— Трогаем что ли? — осведомился Шматов, устраиваясь на козлах.

— Быстрее, Феденька, — отозвалась Дуня и, с опаской посмотрев на Будищева, добавила извиняющимся тоном, — а то я ненароком свечку опрокинула. Того и гляди пожар будет!