К. Медведевич - Ястреб халифа
…- Ой!
Майеса отшатнулась — настолько резко и неожиданно нерегиль распахнул глаза. И тут же закашлялся и принялся хватать ртом воздух. Пальцы с острыми ногтями скрючились и метнулись к лицу.
— Руки ему держите! — гаркнул Джунайд, и Ньярве с Морфине вцепились нерегилю в запястья и прижали их камню.
— Тарег-сама! Тарег-сама! — звала Майеса, пытаясь поймать между ладонями мотающуюся тяжелую голову.
Нерегиль пару раз рванулся, выгибая спину, и затих. Из глаз постепенно уходила дымка, взгляд прояснялся, дыхание выравнивалось.
— Тарег-сама! Это же мы! — улыбнулась Майеса, наклоняясь над приходящим в себя беднягой.
Ей пришло в голову, что нерегиль, наверное, запутается еще больше, увидев над собой ее перевернутое лицо — и весело рассмеялась.
Бледные губы вдруг изогнулись в ответной улыбке.
— Царапать себя не будете? — серьезно спросила она.
Нерегиль легонько покачал головой. Ньярве и Морфине отпустили его руки.
Тарег перевернулся на бок, уперся ладонью в пол и, выставив вверх локоть, попытался подняться и сесть.
С третьей попытки у него получилось. Тяжело дыша после совершенных усилий, он сидел, упершись обеими ладонями в каменные плиты и свесив голову со спутанными пыльными космами. Когда-то черная, а теперь грязно-серая накидка свисала мятыми складками, ворот и грудь рубашки топорщились ржаво-бурыми пятнами засохшей крови, зажатые под ладонями рукава стали темными от грязи.
Встряхнув лохмами, Тарег уперся мутным еще взглядом в отложенную в сторону перевязь с мечом и ханджаром.
— Мы сняли с тебя оружие, — мягко сказал Джунайд.
Нерегиль чихнул и чуть не сложился обратно на пол. Удержавшись в сидячем положении, он осторожно оторвал сначала одну, потом другую ладонь от пола. Посидел несколько мгновений, не держась, — проверяя баланс тела. Затем все также осторожно засунул руку в правый рукав — и, ничего не нащупав, мрачно нахмурился.
— Это ищешь? — поинтересовался Джунайд и вынул из-за пазухи халата золотой ободок с белой эмалью.
И бросил его нерегилю. Тот поднял руку и мягко, как кошка лапой, поймал браслет.
Глядя, как Тарег мрачно вертит его, шейх суфиев сказал:
— Я скажу тебе, где она.
Нерегиль резко вскинул голову.
— Они решили спрятаться от погони в Красном замке.
Тарег на миг замер, зажав золотой ободок между пальцев и широко раскрыв глаза. А потом придушенно вскрикнул:
— Да что же вы!.. Что же вы здесь сидите?!
— Тебя от смерти спасаем, — спокойно ответил Джунайд.
— Куда я денусь! — заорал нерегиль. — Спасать от смерти нужно ее!
И цапнул ремень перевязи.
— Что? Куда? — ахнула Майеса.
Тарег стоял в дверях и, ругаясь по-своему, застегивал пряжку на груди.
— Джунайд-сама! Куда он собрался?!..
— Разрешаю тебе взять моего запасного коня, нерегиль! — заорал Джунайд.
Ответом ему стал ссыпающийся вниз по лестнице топот.
А через мгновение снизу послышался крик Ханида — "стой, куда прешь, о бедствие из бедствий, шайтан, это не твоя лошадь!" — ржание и мощная дробь копыт коня, которого подняли с места в галоп.
Айша открыла глаза и снова прислушалась. Ей было не по себе: снаружи, из ночного двора доносился явственный плеск воды. Журчание фонтана.
Она снова закрыла глаза и сказала себе — это просто сон.
Вода плескала и лилась плотными струями. Звук гулял по затопленному темнотой пустому залу, отдаваясь легким эхом под резным куполом.
Айша поднялась на локте — вокруг нее на коврах мирно спали три женщины и двое мальчишек. Хашайр лежал лицом вверх и улыбался во сне. Огонек над фитильком в масляной плошке освещал узор подушки под головой мальчика и распущенные седые волосы аль-Хансы, свернувшейся с ним рядом под одеялом. С другой стороны от матери мирно посапывал Сулайман — как всегда на животе, задрав одну согнутую в колене ногу вверх, а другую вытянув аж за край ковра. Дальше большим темным холмом круглилась спящая тетя Фатима. А рядом с ней… было пусто. Откинутое одеяло и подушка на месте, где должна была спать Асет.
Айша сглотнула. И снова прислушалась. Тихо позвала:
— Асет?.. Асет?…
А что, если девочка просто вышла справить малую нужду? Глаза, как ни странно, слипались — так хотелось спать. Айша сейчас положит голову обратно на подушку, а когда откроет утром глаза, увидит, что Асет спит на своем месте рядом с матерью — или уже радостно верещит, гоняя по блестящим на солнце плиткам двора толстых ленивых голубей.
— Асет?..
Вода плескала и журчала, переливаясь и тренькая. Дыхание спящих было ровным и спокойным. Айша отерла выступивший на лбу пот и потянула из-под подушки ножны с кинжалом. Сделав глубокий вдох, девушка острожно, чтобы никого не разбудить скрипом железа, обнажила клинок и поднялась на ноги.
В глубине зала светлели лунным очерком три полукруглые арки-подковы. Прищурившись, Айша попыталась разглядеть сквозь них фонтан — но двор тонул в сплошном белесом сумраке.
Сделав еще один вдох, девушка сжала рукоять ханджара во вспотевшей от страха ладони и пошла к выходу из зала.
…Асет она увидела, еще не дойдя до порога. Девочка стояла над каменной чашей фонтана, спиной к ней. Длинная белая, такая же, как на самой Айше, рубашка складками ложилась на каменные плиты. Распущенные темные волосы висели длинными спутанными прядями.
— Асет?..
Девочка не обернулась. Подобрав одной рукой волочащийся подол рубахи, а другой поднимая ханджар, Айша сделала шаг. Еще шаг. И наконец, встала рядом с Асет.
Та зачарованно смотрела вниз, на фонтан. Айша посмотрела туда же.
В середине серой каменной чаши пробивался плещущий столбик темной жидкости. Он нее шел какой-то странный знакомый запах. Вдруг фонтан булькнул, и черная, маслянистая в лунном свете струя взметнулась выше. На Айшу и Асет брызнуло. Они посмотрели на себя — и дико закричали. На их белоснежных рубахах расплывались алые пятна — фонтан бил кровью.
На их крики откликнулось эхо из глубины двора. В ужасе посмотрев в ту сторону, девушки увидели, как у второго фонтана шевелится что-то темное. Над разъехавшимися каменными плитами вставали мутные клубящиеся тени, распрастывая руки, вымахивая все выше и выше.
Айша схватила девочку за руку:
— Назад! Обратно в зал!
Над средней аркой круглилась печать Благословенного.
И тут они закричали еще сильнее. От стены сада, отрезая путь ко входу, вихляясь и безобразно переваливаясь, к ним шли три распухших черных тела. Розовые языки свисали из безобразно вывернутых губ, размотанные набедренные повязки волочились по земле, путаясь на изодранных в клочья толстых ногах.
— Мы успеем! — крикнула Айша.
Но ее ступни словно приросли к земле.
Из глубины двора донесся жалобный вой и хлестнуло ледяным ветром.
— Уме-е-йя-яя!…
Оцепенев от кромешного ужаса, девушки смотрели, как к ним ползет белесый туман — и с ним разевающие алые рты, тянущие длинные руки тени.
Айша вцепилась руками в щеки и пронзительно завизжала. Она визжала настолько громко, что не сразу услышала, что во дворе между стеной и стеной бьется еще один пронзительный крик:
— Не выходите! Не выходите наружу!
И в уши ударил топот копыт.
Айша развернулась — и закричала от нового ужаса. Над ней вздыбился, молотя копытами воздух, молочно-белый конь, поплыла в воздухе длинная грива. Всадник призрачно светился, и Айша ясно видела, что его одежда заскорузла от крови. Копыта грохнули о камень прямо перед ними с Асет, ноги коня разъехались на гладких плитах, бледное лицо с темными провалами глаз прижалось к выгнутой шее белой лошади. Асет заверещала — и Айша тоже увидела длинный блестящий прямой меч, с которого стекала черная жидкость. Конь снова встал на дыбы. В желтеющих масляным светом арках входа метались тени и вопли:
— Айша-а! Де-то-чка-аа!
Голос матери сорвался на пронзительный крик.
Лошадиный храп, грохот копыт на камне:
— Не выходите!! Я сказал — не выходите во двор!!
И снова цокот подков по плитам двора — конь шарахнулся боком, загоняя вопящих женщин обратно под тройные арки.
— Асее-ет!
В этом крике разбивалось сердце.
Пронзительное конское ржание — и немыслимый вопль на жутком языке. Тень всадника метнулась в освещенном проеме.
Айша схватила девочку за руку и рванулась вперед:
— Мама-а-а!!
Через мгновение Аль-Ханса уже держала ее обеими руками, прижимая к груди. Асет рыдала где-то рядом. Со двора доносились страшные крики на непонятном языке и лязг железа. Айша нашла в себе силы обернуться.
Над матово блестящей плиткой двора клубилось и извивалось что-то серое. Метнулась тень, другая. И вдруг надо всем этим в воздухе кувыркнулось — то самое существо с мечом. И снова невесомо подлетело, хлопнули полы одежды, от меча брызнуло красным.
