Сим Никин - Рекрут
Последние слова произнес, видя что его спутники так же проверили свои ружья и настроены весьма решительно.
Расстояние до взгорка - чуть более тысячи шагов - преодолели быстрым шагом минут за десять. Еще на полпути отчетливо различили звуки боя - ржание лошадей, крики, звон стали. До сих пор взгорок приглушал звуки, потому никто ничего и не слышал от балки, у которой остались девушки и больной офицер.
Взбегая на самый верх, пригнулись, дабы не обнаружить себя раньше времени, а к редкому кустарнику и вовсе подползли по-пластунски.
Их взору предстало настоящее сражение. Не менее двух сотен всадников сошлись, как принято говорить, в отчаянной рубке. По изрядному количеству трупов, валяющихся на выкрашенной в алый цвет пожухлой траве, и не меньшему количеству оседланных лошадей, бродивших вокруг без седоков, было понятно, что схватка длится уже довольно долго.
На первый взгляд трупов крымчаков гораздо больше, но и живых их как бы не больше казаков. И рубятся степняки отчаянно.
Но и казаки не уступают. Пожалуй, даже и превосходят противников в мастерстве владения отточенным клинком, успевая рубиться и направо и налево от себя, отбивая вражеские удары и вышибая из седел наседающих крымчаков. Но и сами порой пропускают коварные удары татарской сабли. И смешивается тогда пролитая на землю русская и татарская кровь. И отбегают в сторону оставшиеся без седоков лошади.
Уже понятно, что пересиливают вражин казаки, и все чаще пустеют седла татарских лошадок.
- Эх, и не помочь же никак, - сокрушенно проговорил Петр, который первый. - Разе ж стрельнешь в такую-то мешанину?
Краем глаза попаданец заметил пыльное облако, приближающееся справа, от виднеющейся вдали рощицы. Присмотревшись, понял, что в направлении схватки несется новый отряд численностью не менее полусотни сабель.
- Это еще кто? - от возбуждения он даже привстал на колено, высунувшись из-за чахлого кустика. Да и кто бы из сошедшихся в смертельной битве в сей момент обратил на него внимание?
- Крымчаки это, - первым определил зоркий Лексей. - чтоб они разом провалились в бездну, поганые.
- Ружья заря-жай!
Все разом аж подпрыгнули от неожиданности, услышав громкую команду у себя за спиной. Опешив, они смотрели на бледного подпоручика, невесть как оказавшегося на взгорке. С саблей наголо он стоял, широко расставив ноги, и так же пристально смотрел на приближающуюся татарскую полусотню.
- Дык, заряжены уже, - первым подал голос интендант.
Однако юный офицер будто бы не услышал его. Он вышел вперед и, выставив клинок в сторону вражеского отряда, снова скомандовал:
- За мной, цепью, шагом арш!
И шестеро разномастно одетых оборванцев двинулись вниз по склону вслед за командиром, преграждая путь стремительно приближающимся крымчакам.
Беспорядочный вихрь мыслей бесновался в голове попаданца. Куда он идет? Зачем? Это же верная смерть! Что они смогут сделать со своими пукалками против этой лавины? Разве что разменять жизнь на жизнь. А и пусть. Впервой, что ли? Да он, почитай, весь этот дурацкий месяц, проведенный в этом бредовом мире только и делает, что пытается напороться на верную смерть. Может, верна некогда посетившая мысль о том, что смерть в этом мире вернет его в свой родной,... корыстный, лживый, погрязший во всех мыслимых пороках..
- На месте стой! Целься!
Уже отчетливо различимы перекошенные злобой лица всадников. Глаза слепят отблески в взметнувшихся клинках. Уши режет пронзительный визг, издаваемый крымчаками в боевом запале.
- За-алпом пли!
Передних всадников вышибает из седел. Гнедая лошадка на полном скаку спотыкается и, выбросив седока, кубарем накатывается на подпоручика, подминая его под себя.
Вздыбившиеся от залпа лошади и выпавшие всадники заставляют остальных крымчаков разделиться и обойти встретивших их стрелков стороной.
Денис перезарядил ружье с какой-то спокойной неспешностью, выстрелил в первого приглянувшегося всадника из тех, что бесновались вокруг, и достал из сумки новый патрон. Действия были автоматическими, ибо в этот момент он уже не думал ни о чем. Разум освободился от ненужных суетливых мыслей, решительно отринув их назойливость и позволив телу жить самостоятельной жизнью.
Парень не видел, как один за одним гибли под татарскими саблями его товарищи.
Не видел, как катался по земле Георгий, сцепившись в смертельных объятиях со здоровенным крымчаком, сдернутым с лошади. Перезарядив, он снова вскинул ружье, но оказавшийся перед ним враг поднял лошадь на дыбы, заслонившись от выстрела. Животное сделало скачок на задних ногах, и его огромная туша накрыла попаданца, сбив и вышибив сознание.
Эпилог
Первый снежок, упавший на мерзлую землю и покрывший ее белоснежным искрящимся одеялом, поскрипывал под ногами переминающихся в неровном строе новобранцев. Было видно, что парни только сегодня впервые надели военную форму. И вовсе не потому, что все было новое. По каким-то не всегда объяснимым признакам, бывалый солдат угадывается, даже если его обрядить во все такое же новенькое, с иголочки.
- Гля, мужики, опять ентот рыжий черт идет. Небось сызнова орать начнет, как оглашенный, - пробасил здоровенный детина, топчущийся в голове строя.
- Дык, тебе, Степашка, хочь ори, хочь в лоб оглоблей стучи, все едино токма на десятый раз доходит, - отозвался стоявший следом парень. - Вы, мужики, того-энтова, строй подравняйте, что ли, да не топчитесь, аки кочеты на пеструшке. Вона со старшиной ахвицерик идет.
За полсотни шагов рыжий прибавил шаг и, оставив офицера, подбежал к новобранцам.
- А ну, братцы, не посрамитесь перед командиром. Подтянись. Ра-авняйсь! Смир-рна! - старшина развернулся и, строевым шагом, смешно шлепая подошвами по свежему снегу, который разлетался в стороны легкими хлопьями, направился к неспешно приближающемуся офицеру. Не дойдя пары шагов друг до друга, остановились и вскинули правые руки к головным уборам - офицер к мохнатой шапке, старшина к суконному колпаку с меховым околышем.
- Господин поручик, новобранцы для смотра построены! - гаркнул рыжий, после чего начал что-то говорить командиру вполголоса. Тот отвечал так же тихо.
- Дюже молодой ахвицерик-то, - пробубнил здоровяк Степашка. - Пошто такому только командовать доверили?
- Может, постарше да поопытнее кончились ужо, - подал голос остроносый худющий новобранец, на котором форма висела словно на пугале, собравшись на поясе в невероятное количество складок. - Перебил их немчура. Вот нами теперь кадеты и будут командовать. Под их началом пойдем османов громить.
- То он просто молодо выглядит так, - встрял в разговор сосед Степашки. - Старшина сказывал, будто ентот подпоручик успел врагов покрошить поболее иного старого воина.
- Ды ну!
- Через колено нагну да портки стяну, - передразнил здоровяка тот и тут же шепотом добавил: - Цыть, вы. К нам идет.
Офицер действительно направился в начало строя. Подле Степашки остановился и оценивающе осмотрел того. После чего двинулся вдоль шеренги, так же пристально осматривая каждого. Под его взглядом новобранцы невольно втягивали животы, выпячивая грудь и становясь будто бы даже выше. Теперь-то, глядя ему в глаза, мужики видели, что перед ними действительно не юнец, а человек не моложе их самих, а то и постарше, отмеривший, пожалуй, не менее четверти века. Лишь непривычно безбородое гладко выбритое лицо создавало обманчивое впечатление слишком малых лет для офицерского чина.
Пройдя до конца строя, подпоручик снова вышел вперед и все также молча застыл перед новобранцами. Лишь далекое воронье карканье нарушало напряженную тишину.
- Братцы. Солдаты, - наконец обратился он к строю. - Я еще недавно был таким же рекрутом, как и вы, поэтому буду говорить с вами по-простому, без излишнего высокомерия. Старшина, скомандуй "вольно", что ли?
- Вольно! - тут же гаркнул рыжий, да так громко, что с ближайшей березки спорхнула перепуганная птаха, сбив с веток легкий снежок.
- Чой-та делать-то надо? - растерянно прошептал Степашка. Ну, никак он не мог запомнить, что необходимо делать по той или иной команде.
- Пуздрон свой можешь вывалить, - так же шепотом ответил сосед. - А то втянул так, что, неровен час, кишки изо рта полезут.
- Там, - снова заговорил офицер и указал рукой на юг, - на русской земле хозяйничает враг. Коварные османы воспользовались тем, что наша армия увязла в затяжной войне с Европой и решили, что могут безнаказанно оттяпать южные земли от Российской Империи.
Сделав небольшую паузу, словно подбирая слова, подпоручик вновь указал на юг и продолжил:
- Я был там с самого начала. Полтора года назад прибыл, как и вы, необученным рекрутом, и попал сразу в самое пекло. Пришлось участвовать в уничтожении передового османского дозора, сталкиваться с авангардом наступающей армии и, чудом уцелев, прорываться из окружения. Я видел, как османы и подвластные им шайки крымчаков разоряют наши селения, уничтожая и угоняя в рабство русских людей. Мне самому довелось попасться во вражьи лапы и быть закованным в рабские цепи. Я бежал и даже участвовал в освобождении угоняемого в чужие края полона. Но там, - рука офицера в очередной раз указала на захваченные врагом земли, - наш народ продолжает стонать под басурманским гнетом, надеясь на скорый приход славного русского воинства, ожидая, что мы наконец-то прогоним врага, воздав ему по заслугам за все содеянное.
