Андрей Посняков - Принц воров
Вот Киреев наклонился к очкарику, что-то сказал…
– Мой господин говорит о том, что ему очень приятно общество великого короля Гелимера… – клерк ловко затараторил по-латыни, и Александр разочарованно отвернулся – ах, это просто переводчик, ну да…
– …и выпить за вашего славного короля!
– Слава конунгу Гелимеру!!!
– Слава! Слава!! Слава!!!
Ну, а уж дальше пошло-поехало, все, как принято на варварских пирах, едва прикрытых фиговым листиком латинизированной псевдообразованности короля и его сановников-приближенных. Да уж, это никак нельзя было назвать утонченной патрицианской трапезой, скорее уж – обычной простонародной пьянкой с глупыми песнями, хватанием за грудки и разговорами ни о чем, когда одновременно болтали все разом, без разбору.
Правда, надо сказать, Сашины соседи – молодые патлатые парни, рыжего звали Тевдольд, а светленького – Хильдениг – вели себя довольно-таки скромно, быть может, возраст еще не позволял выпендриваться на столь представительных пирах – обоим вряд ли было больше восемнадцати.
Гелимер вел себя несколько надменно, как, в общем-то, и положено королю: говорил о чем-то со знатью и иногда – через очкастого переводчика – с Киреевым, а больше ни с кем не общался, чего уж никак нельзя было сказать о его племяннике Аммате. Вот уж тот-то не ударял в грязь лицом, можно сказать, кочевал по всему шатру, подсаживаясь и перебрасываясь хотя бы парой фраз с разными компаниями, что варварам очень нравилось и льстило.
– А, Тевдольд, Хильдениг! – усевшись рядом с Сашей, ухмыльнулся молодой хевдинг. И тут же, обернувшись, подозвал слугу:
– А ну-ка, налей нам. Выпьем!
– Это честь для нас!
Все с той же ухмылкой Аммата опрокинул кубок до дна и, утерев губы рукавом, доверительно зашептал:
– Кстати, знаете, куда мы очень скоро отправимся?
– Конечно же, в поход на столицу ромеев! – немедленно – хором – откликнулись «рокеры».
– Ну, вот! – вздохнув, хевдинг обиженно повел плечом. – Все уже знают… А знаешь, что я вам предложу, Александр? – темные глаза Амматы вдруг авантюрно блеснули. – Захватить ромейский флот! По пути нам попалась купеческая корбита – дромоны друнгария Константина Сфалла стоят совсем рядом, в гавани соседнего острова! Взять их на меч, одним, без этой железной коробки! Отправиться в путь тайно, чтоб никто не знал, еще засветло… а к обеду уже вернуться победителями!
– Клянусь, в этом много славы!!! – восторженно тряхнул рыжими локонами Тевдольд и его сотоварищ радостно поддержал его слова энергичным кивком.
– А ты как думаешь? – пьяно мотнув головой, Аммата подозрительно посмотрел на Сашу.
Молодой человек усмехнулся:
– Хевдинг! Мы оставим свои имена в веках.
– Вот, поистине, славно сказано!
Король Гелимер покинул гостеприимный шатер своего родича задолго до конца пира. Вместе с королем, естественно, тут же ушли и Кирей с переводчиком.
И Саша змеею выскользнул за ними. Зачем – сам еще толком не знал, но выскочив из шатра, пошел за королевскою свитою следом.
Ага! Вот Кирей и его спутник попрощались… отстали. Какое-то время оба шумно мочились… едва не на укрывшегося в кустах Сашу.
– Иван Леонидович, – как-то несмело вдруг произнес очкастый, естественно по-русски. – Хочу вас попросить…
– Развлечься с местными девками? – шумно рыгнув, Киреев гулко захохотал. – Что ж, развлекись, развлекись, Славик, ничего не имею против. Только смотри, осторожнее – не знаю, как насчет программиста, а переводчик мне еще понадобится…
– Так есть же…
– И не забывай – я тебе очень неплохо плачу. Впрочем, как и всем вам. Эй, парни!
По бокам Киреева, словно из-под земли выросли четыре дюжие фигуры – телохранители.
– Заводите лодку, возвращаемся… Да, Славика потом закиньте на «Гейзерих», к девкам.
– Я сам, – резко запротестовал очкарик. – Доберусь, поверьте, не в первый раз.
– Верим, что не в первый, – глухо захохотал Кирей. – Не забудь – вернешься на «Мистарль» с Федором… ровно в двадцать три ноль-ноль. Так что поспеши к девкам – времени у тебя мало.
Хохот. Плеск волны. Взревел лодочный двигатель… поплыли. А переводчик Славик, интересно, где?
А вот он, у пляжа маячит, романтик хренов. Поговорить б с ним… На чем вот только зацепить? Как его Кирей назвал? Программист… программист, значит… А зачем на военном судне программист?
Сверкающий огнями «Мистраль» все так же освещал своими прожекторами весь остров, на палубах вертолетоносца громко играла музыка, кажется – «Бони М»… ну да – «Распутин»… Киреев был не чужд ностальгии.
А программист Славик что-то не очень-то торопился к девкам. Неспешно прошелся по пляжу, остановился, посмотрел на луну в окружении сияющих звезд. Звезды, впрочем, были плохо видны – мешали прожектора «Мистраля».
Александр перевел взгляд на стоявшие на якорях скафы – на палубе «Гейзериха» видны были шатры… вот он – лупанарий! Вдруг послышался женский смех… даже хохот… И такой же хохот раздался за спиной… и слева… и справа… А вот – женский визг… похотливый, довольный, манящий…
– Сла-ва!
Александр вздрогнул – и откуда только взялась эта внезапно вынырнувшая из темноты девчонка? Как же он ее пропустил?
Господи… они же целуются! В самом деле целуются…
А вот программист что-то сказал…
– О, миа донна!
– Не надо никаких слов! – негромко возразила девушка. – Пошли лучше погуляем по берегу. Славная ночь.
– Да. Славная. Так ты решилась?
– Я… я готова. А ты? Как я проберусь на твой корабль?
– Я… я все устрою, честное слово, устрою… как-нибудь… все для тебя сделаю, милая Мириам.
Как он ее назвал? Мириам?
Александр вздрогнул и подобрался ближе… а потом, чуть подождав, бросился в воду и поплыл, именно отсюда, с воды, и можно было бы ухитриться разглядеть лицо девушки – ведь прожекторы-то били с моря…
Еще чуть-чуть… ага… Ну! Повернись же!
Есть!
Господи – Мириам!!! Точно, Мириам! Та самая дева…
– Увидимся утром, любимая?
– Да… как раз моя очередь мыть посуду. Я приду за песком.
Глава 21. Свой – чужой
И острым жалом
вспорол утробу
огневержителя, —
сдохло чудище.
«Беовульф»Сентябрь 533 года. Вандальское мореГде-то рядом послышался вдруг звук мотора. Лодка. Резиновая моторная лодка. Вот двигатель стих, и узкий луч фонаря зашарил по пляжу, а потом кто-то громко позвал:
– Эй, Слава! Давай, поспеши.
– Мне пора… – обняв, очкарик поцеловал Мириам в губы, и, не закатывая брюк, побрел по воде к лодке.
На ней и уплыл.
Мириам какое-то время провожала возлюбленного глазами, затем повернулась, пошла к вытащенным на берег челнам – разъездным шлюпкам с «Гейзериха», «Святой Анны», «Быстрого ветра».
– А ну-ка, постой, сучка! Где это ты шлялась? И кто позволил уйти с корабля?
Грозная тучная женщина с высокой прической, уперев руки в бока, вынырнула откуда-то из темноты, углядев в луче прожектора стройную фигурку Мириам.
– Я просто прогуливалась, моя госпожа… – в словах Мириам вовсе не было страха, наоборот, лишь только презрение.
– Она еще и издевается? – вскричала толстуха и тут же вскинула руку, пытаясь ударить девушку по лицу…
Мириам ловко перехватила запястье:
– Не надо этого делать, моя госпожа.
– Пусти-и! Пусти, больно… Да отпусти же! – почувствовав недюжинный отпор, женщина – скорее всего, бандерша с плавучего лупанария, сразу же повела себя иначе, перестала кричать и дальше уже говорила спокойно:
– Просто мы все тебя ищем! Куда, мол, пропала? Давай-ка садись в лодку… Ларций тебя отвезет.
– Да, госпожа, – Мириам поклонилась и покорно зашагала по воде к выплывшему из тьмы челну…
Донесся плеск весел. Чей-то приглушенный смех. Потом – голос:
– Госпожа Домна, когда за тобой плыть?
– Отвезешь Мириам на корабль и возвращайся. Думаю, я уже справлю к этому времени все свои дела.
Проводив уплывшую лодку взглядом, бандерша неожиданно выругалась, гнусно и терпко:
– Сучка! Ишь ты, изображает из себя гордую… Подожди, поглядим еще сегодня, поглядим…
Позади, за кустами, послышался какой-то шум. Кто-то шел, пьяно пошатываясь прямо на молодого человека… вот остановился, шумно помочился в кусты… а вот затянул песню:
Пухлые вакханки, пухлые вакханки… йэх…Пухлые вакханки…
– Лихо танцевали! – повернувшись, с усмешкой продолжила бандерша. – Это ты, Волмий?
– Да, госпожа. Неужто узнала?
– Немудрено тебя узнать – вечно у всех песен мотив переврешь!
– Да ла-адно! – подойдя ближе, обиженно протянул пьяница.
– Долг принес? – строго спросила Домна.
