Благословенный. Книга 7 - Виктор Коллингвуд
Я обвел взглядом лица генералов. На одних читалось волнение, на других — решительность, на третьих — сомнение. Но приказ был отдан.
— Время не ждет, господа. Приступайте к выполнению. Да поможет нам Бог!
* * *
Третье письмо Александра фон Гумбольта.
Мой дражайший, мой несравненный брат Вилли!
Пишу тебе из сих отдаленнейших пределов обитаемого мира, куда занесла меня воля Провидения и власть моего августейшего покровителя, русского (а теперь, по слухам, и немецкого тоже) императора Александра.
Мне не хватает слов описать, что за земля предстала нашим взорам! Ты помнишь, сколь я сетовал на сингапурский зной, но высадка наша пришлась на разгар здешней зимы (июнь и июль), и пронизывающие ветры с юга, несущие ледяное дыхание Антарктики, заставили нас кутаться во все теплое платье. Берег поначалу показался унылым и негостеприимным: низкие холмы, поросшие серовато-зеленым, незнакомым кустарником, песчаные дюны и холодное, седое море. Первые дни команда под руководством неутомимого Беллинсгаузена и приданного мне для содействия и охраны поручика Александра Семеновича Одинцова занималась возведением временного форта и жилья из местного дерева — могучих, но странных деревьев с облезающей корой и вечнозеленой, пахучей листвой *, а я, верный своему призванию, немедля приступил к рекогносцировкам.
Какое изумление, какой восторг натуралиста охватывает меня всякий раз, когда я углубляюсь в сии девственные леса! Все здесь отлично от того, что мы знаем в Европе или даже в Америках. Воздух напоен терпким, бальзамическим ароматом эвкалиптов, коих здесь произрастает несметное множество видов — от исполинов, чьи вершины теряются в небесах, до скромных кустарников. Под их сенью раскинулся мир невиданных прежде растений: древовидные папоротники, словно пришедшие из доисторических времен, акации с нежными перистыми листьями и яркими шаровидными соцветиями, причудливые банксии с соцветиями, похожими на щетки для чистки ламповых стекол, и мириады кустарниковых орхидей, чья хрупкая красота поражает воображение. Даже в зимние месяцы, когда природа, казалось бы, должна замереть, земля сия полна жизни и скрытых чудес.
Фауна же сего континента поистине бросает вызов всякому разумению! Главные его обитатели — сумчатые млекопитающие, существа столь необычной организации, что одно их изучение займет годы. Мы часто наблюдаем стремительных «кенгуру», передвигающихся огромными скачками на мощных задних ногах, используя хвост как опору и балансир. Есть и меньшие их родичи, проворные валлаби, прячущиеся в густых зарослях. Ночами же из лесной чащи доносятся странные крики и шорохи — то выходят на охоту ночные сумчатые, поссумы, и неуклюжие, похожие на маленьких медведей зверьки *, что питаются исключительно листьями «эвкалиптов». Птичий мир поражает буйством красок и голосов: стаи крикливых какаду и разноцветных попугаев то и дело проносятся над головой, а по утрам воздух оглашается громогласным, почти человеческим хохотом птицы-кукабарры. Ах, Вильгельм, если бы ты мог видеть это своими глазами!
Не менее усердно я предаюсь и геологическим изысканиям, помня о поручении Его Величества. Ландшафт здесь весьма разнообразен: прибрежные равнины сменяются холмистыми грядами, прорезанными долинами рек, а вдали на севере виднеются синеватые контуры горной цепи.*** Я обследовал выходы скальных пород — граниты, песчаники, сланцы, — отмечая их структуру и залегание. При каждом удобном случае я обращаюсь к нашим проводникам-туземцам, Кимбе и Ватарреа, коих мы взяли на борт в колонии Новая Зеландия [6]. Это молодые люди из племен, обитавших близ английской колонии, и они немного изъясняются по-английски, что облегчает общение, хотя их знания географии весьма ограничены пределами родных земель. Я показываю им принесенные из Сингапура образцы руд и самородок золота, вопрошая через поручика Одинцова, который немного владеет английским, не встречали ли они подобных камней или блестящего металла в своих странствиях.
Увы, пока их ответы туманны и неопределенны. Они узнают некоторые железные руды, но указывают на них как на материал для изготовления охры, коей они раскрашивают свои тела. Золото же и прочие благородные металлы, похоже, не привлекают их внимания вовсе. «Желтый камень», — говорят они, пожимая плечами, — «Много в ручьях, но зачем он? Не годится для копья». Тем не менее, я не оставляю надежды. Их познания в местных травах, чтении звериных следов и умении выживать в сих диких краях неоценимы. Вместе с нами идут и шестеро малайцев — Али, Хасан и другие, нанятые еще в Порт-Александрийске; они присматривают за лошадьми, разбивают лагерь и исполняют прочую черновую работу, проявляя удивительную сноровку и выносливость.
Не все наши встречи с коренными жителями протекают мирно. Несколько недель назад, продвигаясь вверх по течению одной из рек, мы наткнулись на крупное стойбище племени, враждебно настроенного к пришельцам. Кимба и Ватарреа тотчас узнали в них воинов, что два года назад (в 1799 году, как они пояснили) поднимали оружие против англичан в колонии Новая Зеландия. Память о тех столкновениях и, должно быть, о жестокостях, чинимых колонистами, жива в них до сих пор. Представь наше положение, Вильгельм! Полсотни воинов, раскрашенных охрой и белой глиной, вооруженных длинными копьями с зазубренными наконечниками и странными метательными дубинами — бумерангами, окружили наш небольшой отряд. Их крики были полны угрозы, глаза метали молнии.
В этот критический момент хладнокровие поручика Одинцова и выучка его немногочисленных матросов спасли нас от неминуемой гибели. Он приказал своим людям встать в каре и взять ружья на изготовку, но не стрелять без команды. Сам же, вместе со мной и нашими проводниками, вышел вперед с поднятыми руками, демонстрируя мирные намерения. Кимба и Ватарреа, преодолев страх, вступили в долгие переговоры на своем наречии, перемежая слова жестами. Я же, наблюдая за дикарями, не мог не восхищаться их гордой осанкой, дикой энергией и той первобытной силой, что сквозила в каждом их движении. Я вновь показывал им наши руды и золото, но их внимание привлекли лишь яркие стеклянные бусы и кусок красной ткани, которые Одинцов предусмотрительно захватил для подобных случаев. После обмена этими безделушками на несколько искусно сделанных копий и бумерангов (кои я непременно привезу тебе!), напряжение спало, и нам позволили продолжить путь, взяв с нас обещание не возвращаться в их земли. Этот случай лишний раз убедил меня, сколь важно проявлять осторожность и уважение к обычаям сих народов, чье доверие так легко потерять и так трудно обрести.
Сейчас, когда лето вступает в свои права, природа расцветает новыми красками. Дни становятся длиннее и теплее, хотя ночи все еще прохладны. Мы картографировали значительную часть побережья и долину главной реки, продвинувшись вглубь континента почти на двести миль. Собран богатейший гербарий, сделаны многочисленные зарисовки и измерения. Впереди — неизведанные просторы, новые реки и горы,
