Игра на чужом поле - Дмитрий Валерьевич Иванов
Коньяк — вещь, конечно, хорошая, на подарки сойдёт, только у меня и так три сумки, пусть одна из них и заплечная. А ещё появился видеоплеер и перчатки ГДРовские, тоже подарочные. Теперь вот ещё и это… Похоже, надо брать дополнительную сумку.
— Да! — сознался я, скосив взгляд на импортные бутылки.
— Вот… просили передать, — пнула ящик ногой тетка и, многозначительно глядя на меня, чуть слышно добавила: — Если хочешь, у тебя их могут купить!
— Не продаётся! — поспешно отказываюсь я.
Улетаю с аэропорта «Внуково». Такси домчало меня туда быстро, и, выгрузив из багажника сумки и коробки, я загрустил — как это всё нести на регистрацию? Случайно зацепил взглядом носильщика с тележкой. Вот он — моё спасение! Но радость была недолгой: вижу, как тележку почти перехватывает огромный, похожий на медведя, дядька, судя по говору — норвежец! За последнюю неделю я уже научился отличать норвежский язык от других. Он чем-то похож на немецкий, но с легкими вкраплениями инглиша.
— Ком цу мир! — громко кричу я носильщику, стараясь изобразить типичного иностранца.
Дядька с тележкой замер на месте и перевел взгляд с медведя-норвежца на меня. Его взгляд метался между нами, как футбольный мяч во время пенальти. Но я был ближе и, видимо, выглядел убедительнее, так что носильщик в итоге поспешил в мою сторону.
— Фак! — доверительно сообщил мне норвежец, у которого тоже сумок с собой прилично. Переезжает в СССР, что ли?
— Эх, паря, намучаешься ты с багажом, — подойдя, посетовал носильщик, думая, что я его не понимаю.
— А-то сам не знаю! Это тут столица, а у нас в Красноярске, думаю, такой услуги нет! — усмехнулся я.
— Э! да ты русский⁈ — неприятно удивился носильщик, который уже, очевидно, хотел загнуть цену за свои услуги.
— А ты что, против? Да дам я тебе на чай, не переживай!
Мужик хмыкнул, а мой взгляд упал на длинную очередь у регистрации.
— Ого, сколько народу! — пробормотал я с досадой. — Чёртовы сумки! Я с соревнований еду, из Норвегии…
— Вижу по наклейкам, — кивнул носильщик, глядя на багаж. — Да, сегодня у нас очереди. Только в депутатском зале народу нет. Но ты же не депутат…
— А вот и не угадал! — обрадовался я, мысленно похвалив себя за то, что заранее удосужился получить корочки.
— Куда прёшь! — загородил мне дорогу сержантик, стоящий на страже покоя депутатов.
— Глаза разуй, — так же невежливо ответил я, вытаскивая своё новенькое удостоверение.
Мент недоверчиво мазнул взглядом по ксиве, слегка нахмурился, но тут же посторонился, признавая за мной законное право на эксклюзивное обслуживание.
Сдав багаж, я, наконец, позволил себе немного расслабиться и даже чуток вздремнул в зале ожидания. Всё было так спокойно, что я едва не проспал свою посадку. Меня разбудила сотрудница депутатского зала, аккуратно коснувшись плеча.
Потягиваясь, я уже начал прикидывать: надо будет, когда Марта прилетит, ей тоже депутатский зал организовать, чтобы не напугать девушку провинциальными реалиями. Всё-таки город у нас закрытый, и иностранцам туда доступ закрыт. А Марта… Марта будет, наверное, первой норвежкой, посетившей это место! Да и вообще, её появление в Красноярске станет событием.
Ищу своё место в самолёте, оглядываясь по сторонам и — вот тебе раз! Давешний медведеподобный норвежец тоже здесь. Он что, в Красноярск летит? А как же запрет на посещение города иностранцами? В голову сразу закралось подозрение: а не засланный ли это товарищ? Шпион типа…
Оказалось, что дядя вполне себе обычный, если, конечно, не считать габаритов. Зовут его Сергеем, и он совсем не шпион, просто возвращается из Норвегии домой. Сидим мы через проход друг от друга и мило беседуем.
— Я шахтер. На Шпицбергене уже пятый год живу, вот и наловчился на их языке говорить! Сам знаешь, как у нас в стране трепетно относятся к иностранцам, вот и прикидываюсь им постоянно. Но ты, Толян, тоже шустрый! А я ещё стою и думаю: жаль, что ты немец, а то можно было бы просто кулак под нос сунуть да забрать мужика с тележкой! — сорил искрометным юмором мой новый знакомый.
— Ну, сунуть я бы и сам мог, — деланно разглядываю свой кулак.
— Ах-ха-ха! — разразился хохотом Сергей, абсолютно не обидевшись.
Хороший мужик, сразу видно — простой, незлобивый. Даже пытался угостить меня «виской», достав откуда-то миниатюрную фляжечку, явно прихваченную для таких вот перелётов. Но я отказался.
Вот только как товарищ со своими габаритами умудряется работать под землёй? Этот вопрос не давал мне покоя.
— Не застревал никогда в шахте? — интересуюсь я, разглядывая собеседника.
— Да я же шахтёр только по должности, — махнул рукой Серёга. — А так хозяйством занимался. У нас на острове добра советского полно, вот и приходится следить, чтобы всё это не заржавело и не развалилось.
— А отчего возвращаешься тогда? — не удержался я от вопроса.
— Ай! — он вздохнул, качнув плечами, будто это история его изрядно утомила. — Сын поступил учиться на КГБэшника… Выучился, вернулся в край на работу, а ему сказали: не положено иметь родственников, проживающих за границей. Хоть и развелись мы с его мамкой давно, а всё равно я родня. Вот теперь возвращаюсь… Чтобы ему дорогу не перекрыли.
Сергей говорил спокойно, без обиды, но в голосе слышалась лёгкая горечь. Видно было, что он давно смирился с этой ситуацией.
— Да и надоело там на холоде! — продолжал делиться откровениями сосед. — То ли дело у нас в Красноярске!
— Ну, если только летом… — отчасти поддержал его я. — Так ты завхоз, что ли?
— Ага! Двадцать лет стажа на разных должностях! В крайкоме даже работал начальником автобазы! Лет пять назад.
— Коммунист? — оживился я, и в моей голове забрезжила идея.
— Ну да! А что?
— В крайком не хочешь вернуться?
Серёга удивлённо поднял брови, явно не ожидая такого поворота.
— Да кто меня возьмёт назад? У меня знакомцы там остались, рассказывали про своего нового начальника… Молодой карьерист, говорят, и гнида большая! Первым делом ревизию организовал!
— Ну так это правильно! — не показываю я виду, что обиделся на
