Главная роль 2 - Павел Смолин
— Почему? — спросил Степан.
— Потому что XX век на пороге, — ответил я, постепенно наращивая громкость и ужесточая тон. — Век металла и электричества. Век железных дорог и удивительных открытий. Самое важное для государства сейчас — это строительство мощного индустриального комплекса. Под нами, товарищи, и вам это известно, богатейшие недра. Сейчас мы едва научились пользоваться ими. Будем учиться и дальше, получая новые сплавы, новые технологии, новые изобретения. Индустриальный комплекс наш сейчас еще мал и слаб. Душа не на месте, но Трудовой Кодекс его развитие и укрепление замедлит. Это — скотство, это бессердечно, но вот так работает наш мир, и с этим ничего не поделаешь. Не будь у России соседей, нам бы не пришлось этим заниматься. Но соседи наши индустриализацию проводят, и многие их заводы станут лить пушки, точить снаряды и ковать броненосцы. Если мы оплошаем, все это железо двинут на нас, потому что недра у нас богатые, от таких никто не откажется. Не заимеем свои пушки, снаряды и броненосцы — сомнут нас.
Вздохнув, я опустился на борт дрожки, опустив взгляд в землю и продолжил:
— Все знаю, мужики. Тяжелая жизнь у вас. Работа тяжелейшая, живете впроголодь, с семьями по чужим углам мыкаетесь. Сердце кровью обливается — больше всего на свете хочу, чтобы народ русский да инородцы подданства нашего жил сытно, трудился в меру, был грамотен да одет красиво.
Подняв взгляд, я с дрожью отметил на лицах «шественников» старое-доброе «да это ничаво, Ваше Высочество» и подсек метафорическую рыбку:
— Пять лет, мужики. Пять лет прошу вас потерпеть. За эти пять лет индустриальный комплекс страны встанет на ноги, окрепнет, и мы с Его Величеством крепко возьмемся за наведение порядка.
За это обещание и рассуждения о Думе мне прилетит, но, даже если Александр встанет в позу, то после его смерти и моей коронации я все равно сделаю так, как задумал.
— А че, мужики, — обратился к коллегам «детина». — Пять годочков-то всего можно и потерпеть, ежели Его Высочество просит?
— Да чего эти пять лет, мелькнут и не заметишь!
— Тю-ю-ю, пять лет каких-то!
Сердце екнуло — верит мне русский народ. Ленин досадливо морщился, глядя как рабочие обретают единодушие и готовятся свалить уже с Большой улицы.
— Лавки заводские, однако, мерзость вопиющая, — закрепил я эффект. — Она к государственной пользе отношения не имеет, и заводят их только от жадности. Вернусь в Петербург — с Его Величеством буду говорить, чтобы указом своим эту мерзость запретил, да ограничил штрафы — это, конечно, не Кодекс, мужики, но что можно сделать — делать нужно обязательно! А пока… — я повернулся к заводчикам. — Братцы, своею волею, покуда по-хорошему прошу, от лавок заводских откажитесь, да штрафы пересмотрите — чтобы не более половины жалования они съедали. Всех, кто в шествии участвовал, надлежит обратно на работу без препятствий и притеснений взять, на те же должности, что и были. Рабочие дни, потраченные на шествие, оплатить — не от хорошей жизни товарищи здесь собрались, а по вашей вине, потому что обираете, как липку. Слышали ли?
Заводчики, старательно скрывая недовольство, поспешили заверить, что слышали и вообще давно бы хотели так сделать, да только конкуренты… Пес с вами.
— Селифан Федорович, просьба у меня к тебе есть, — обратился к однорукому. — Ты таких же, как ты, собери, числом в сто человек, да вечером к дому градоправителя приходите — всем я пенсии положить не могу, но хотя бы сотне человек сделаю.
— Слушаюсь, Ваше Императорское Высочество! — поклонился Селифан.
— Может ежели от дворцов откажитесь, и на остальных пенсии найдутся? — предпринял очередную попытку Ленин.
Не сдается Ильич — не умеет.
— Дворец у меня, Владимир Ильич, один — Александровский, в Петербурге. В наследство от Николая перешел, как цесаревичу. Я бы его продал да на пенсии пустил, да только для другого уже предназначен — по моей просьбе его сейчас оборудуют в университет. В одной половине докторов учить станут — не хватает их у нас. В другой — учителей, чтобы дети да внуки ваши, товарищи, в нормальных школах учиться могли, а не в трехлетках. Плохо разве?
Какой человек признает врачей и учителей ненужными? Только слабоумный, а таковых здесь не нашлось.
— Владимир Ильич, вас в Петербург ехать нужно, — прилюдно обратился я к Ульянову. — Учиться — голова у вас светлая. Шествия устраивать такой головы не надо — попроще найдутся. Когда выучитесь, запишитесь на прием — поговорим с вами о судьбе рабочих России. Верите Владимиру Ильичу, товарищи? — обратился к народу.
Рабочие «гимназисту» конечно же верили, и Ленину пришлось клятвенно им пообещать, что в Петербурге он в лепешку расшибется, но за интересы рабочих стоять будет горою. После того, как отучится, конечно.
— Ежели через пять лет с сего дня Трудового Кодекса не примут, я буду вынужден назвать вас, Ваше Императорское Высочество, — отвесил не лишенный ехидства поклон. — Лгуном!
— Так и сделайте, Владимир Ильич, — благожелательно кивнул я. — Товарищи, от имени Российской Империи, сердечно благодарю вас за понимание. Клянусь — ваши потомки будут учиться, сытно питаться и красиво одеваться. Вы поверили мне, и я вас не подведу! До свидания, товарищи! — забрался на телегу и помахал рукой, покинув улицу Большую под аплодисменты и бросаемые в воздух головные уборы.
Очередная блистательная победа, и она даже не в том, что мелкий митинг разогнал, а в том, что с Ильича, походу, можно будет применить к своей пользе, а это кадр, как ни крути, АРХИ ценный!
Конец второго тома. Том третий: https://author.today/work/349656
Nota bene
Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.
У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.
* * *
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
Главная роль 2
