Потоп - Михаил Алексеевич Ланцов
— И ты не боишься его будущей жены?
— Я не жена царевич.
— Но хочешь ей стать?
— Моя понимать — так не сделать. Моя хорошо с царевич. Просто. Моя хотеть помогать царевич. Как ты. Моя сделать все что скажет.
— Все что скажет?
— Все.
Миледи посмотрела ей в глаза. С вызовом.
Но эта молодая женщина взора не отвела. Только выпрямилась и стойко вынесла эту игру. И это несмотря на то, что прекрасно знала — кто перед ней. Впрочем, ответного вызова взглядом своим она не демонстрировала. Просто твердость и решительность.
— Интересно. — чуть помедлив, произнесла Арина.
— Му. — добавил Герасим.
— Думаешь?
— Му, — пожал он плечами.
Эта негритянка скосилась на главу лейб-кирасиров. И повторила:
— Я сделать все что царевич скажет. Я хотеть служить. Как она.
— Только я ему ребенка не рожала.
— Ты его кормить. Как мать. И ты мать.
— Что? — вскинулась Миледи, в мгновение ока преобразившись, но Герасим, так и не убравший руку с ее плеча, сдержал этот порыв. Негритянка же невольно отступила на шаг назад. Слишком уж сильно на нее пахнуло яростью и смертью.
Помолчали.
С минуту.
Наконец Миледи произнесла:
— Присматривай за ними. Чтобы глупостей не наделали. После занятий зайди ко мне.
— Моя понимать. — кивнула негритянка.
— Ступай.
Та поклонилась и вернулась к компании на лавочке. Расположенной достаточно далеко, чтобы этот разговор там никто не слышал.
— Нет, ну ты видел? — уже уходя обратно во дворец как-то ошалело воскликнула Миледи. — Никакого уважения к старшим. Подметки на ходу рвут.
— Му. — хохотнул Герасим ее приобняв.
По-дружески.
Обычно она не позволяла такой вольности, но сейчас махнула рукой. В конце концов нервное напряжение давало о себе знать.
Эта же негритянка…
Она ее определенно заинтересовала.
Никто из этих молодых темнокожих девушек не относился к простолюдинкам. Во время набегов с побережья иной раз удавалось захватить и людей поинтереснее. Вот они к ним и относились. А вот эта — старшая — вообще при дворе выросла одного из местных правителей. Миледи до встречи с ними и знать не знала, сколько в Африке оказывается государств. И весьма населенных.
И то, что она как-то «спалила», что Кирилл сын Арины, мягко намекнув об этом, говорило о многом. Видимо с детства варилась в «бульоне» интриг и сплетен. Вот и наловчилась многое видеть. Ну и характер явно не на сельских грядках у нее появился. Хотя поначалу Миледи не придала значения тому, что именно она стала старшей «горничной» царевича. Через что старалась побольше времени с ним проводить. И именно она стояла за тем, чтобы девочкам дали кормилиц, чтобы после родов сохранить изящество фигур, которое так нравилось Алексею…
* * *
— Опять ты… — грустно и в чем-то раздраженно произнес Людовик XIV, глядя на вошедшего Кольбера.
— Сир, вы посылали за мной.
— Я послушался твоего совета, и мы проиграли войну.
— Я виноват, сир. Но…
— Что, но? — перебил его Людовик XIV.
— Нерешительность хана, гетмана и султана сломали нам все планы.
— Как будто их решительность могла чем-то хорошим закончиться…
— Сир, как я говорил — русские действовали на пределе сил. В первую кампанию они использовали только старые полки, которые отлично себя показали в войне со шведами. Остальные же усердно тренировали. И если бы наши союзники не медлили, то все было удалось.
— Удалось? — усмехнулся король. — А мне вот шепнули на ушко, что в битве при Орше у русских были новые полки.
— Этого никак не может быть. Их номера…
— Номера⁈ — рявкнул Людовик. — А что скрывалось под номерами?
— Я… я не понимаю вопроса.
— Петр распределил людей из своих старых полков по новым. Так что среди тех, кто сражался при Орше была лишь горстка старых, проверенных вояк. Остальные — новобранцы.
— У русских в армии практически нет новобранцев. В новые полки верстали из старых, что служили еще при отце Петра. Это опытные люди, но не обученные толком.
— ЗНАЧИТ ИХ ОБУЧИЛИ! — закричал Людовик и кинул в Кольбера кубком. Впрочем, тот легко отступил и этот «снаряд святого Бахуса» просвистел мимо.
— Подобного никак не может быть. По моим…
— Это есть, — вновь перебил его Людовик. — Франсуа-Луи написал мне все подробности.
— Ему нужно оправдать свои поражения. Насколько мне известно, битва при Орше была проведена совершенно бестолково. Все эти польские и литовские всадники повели себя как стадо баранов. Бросились вперед в полном беспорядке и попали под губительный огонь.
— Оправдать? — холодно переспросил Людовик.
— Шведам, которые после последней войны совершенно лишились армии, он тоже проиграл. И опять же — отличились его генералы. У меня есть самое подробное описание обоих битв. Причем полученное как от польских магнатов, которым можно доверять, так и от наших наблюдателей при указанных армиях. Это противоположные стороны. И они в целом сходятся. Обычная халатность. Как в битве при Азенкуре.
— Ты уверен в этом?
— Я ручаюсь своей головой. Я все перепроверил. Обе битвы — сущая глупость и случайность. Франсуа-Луи мог побить кто угодно. Разве что совсем бессильный не справился бы.
— Не боишься?
— Я могу свои слова доказать, сир. Вот, — произнес Кольбер и начал выкладывать королю на стол бумаги. — Это донесения, о которых я говорил. А вот отчеты, которые получили в Вене. А здесь доклад королю Дании. Как вы видите — все сходится.
Король чуть помедлил.
Не хотя кивнул и, не читая бумаг, произнес:
— Допустим. Но это не доказывает, что в битве при Орше участвовали старые полки.
— Вот донесение в Вену. По нему старые солдаты были отправлены в новые полки инструкторами. И в Вене считают, что перед кампанией они вернулись.
Людовик эту бумажку взял.
Прочитал.
И задумчиво уставился на Кольбера.
— Сир, если бы в прошлую кампанию султан, хан и гетман действовали бы решительно, то они сумели бы разбить Южную армию русских по частям. Легко разбить. Обнулив все их успехи на севере и поставив на грань поражения.
— Почему же они медлили?
— Интриги.
— Габсбурги?
— Вполне вероятно, но точных сведений у меня нет. Не удивлюсь, если там сумели отличиться и Габсбурги, и персы, и сами русские. Их успех с разгромом наших агентов в Москве выглядит очень впечатляющим. Да и остальных они не пощадили. Насколько я знаю сейчас ни у кого из европейских монархов нет в их столице своего значимого тайного представительства. А те, кто остался — очевидно работают под контролем.
— Как наш учитель музыки?
— Вероятно. Я и мои люди прикладываем все возможности к тому, чтобы его выкрасть. Но это очень непросто. Он не покидает дворца царевича. И, видимо, заподозрив что-то, не идет со связными на контакт. После провалившейся попытки похищения.
— Может быть он и сдал?
— А остальных? У тех же Габсбургов в Москве сейчас с агентурой все плохо. И они охотно покупают у нас те немногие сведения, которыми мы располагаем.
— Полагаешь, что это они сами?
— Это может звучать странно, но мы заметили странную активность Святого престола…
— Папа? — удивился Людовик XIV.
— Да. Мы смогли отследить посещение России его людьми. Тайно. Зачем и почему — не могу сказать. И это наводит меня на нехорошие мысли.
— Рим… интересно. — кивнул король. — Это многое бы объяснило.
— Да, сир. Но не объясняет православие. Они обычно везде где могут пытаются насадить католичество. А тут — тихо. Что? Зачем? Почему?
— Сам как думаешь?
— Боюсь даже гадать. К тому же в этом деле замешаны иезуиты. А значит может быть все что угодно. Хотя кое-какие подозрения есть. Не так давно в Москве прогремел взрыв. Взлетела на воздух небольшая мастерская макарон.
— Что, прости⁈
— Макарон.
— А такое бывает?
— Принц любит тайные дела. До меня доходили слухи, что он изобрел какое-то новое взрывчатое вещество. Взамен пороха. Для начинки гранат и бомб, чтобы сделать их более разрушительными. Возможно под прикрытием выделки макарон там его и производили. Тайно.
— А… — хотел что-то сказать Людовик, но лишь открыл рот и потом молча его захлопнул.
— Слухов много. Новый сильный порох. Всепогодные мушкетные замки. Мне кажется, что Ватикан с этим как-то связан.
— Узнай.
— Это будет очень непросто…
— УЗНАЙ! — рявкнул Людовик вскакивая. Схватился за сердце. И осел обратно в кресло. — Это нужно узнать. Любой ценой. Понимаешь? Любой…
Глава 10
1707 год, октябрь, 18. Москва
