Назад в СССР 8 - Рафаэль Дамиров
— Все сходится, — кивнул Лаврентьев. — Осталось только найти этого Коровина. Похоже, ваш клиент.
— В этом-то и сложность. В общаге он не появляется. Засада там еще, конечно, стоит, но, думаю, он туда уже не вернется. У него где-то должно быть убежище. Ведь где-то же хранились тела мальчиков в замороженном виде. Некоторые несколько лет! И вот сейчас мы проверяем высокое потребление электричества в местах, где прописано мало людей, либо вообще никто не прописан. Но толку пока нет. И вообще, мне кажется, что убежище убийцы не в городе. Где-нибудь в лесу. Вот только морозилке нужно круглогодичное питание. А электрификация даже не во всех прилегающих районах города есть. Некоторые дачные поселки без света до сих пор обходятся. Вот и не складывается у меня головоломка. В городе держать такую морозилку несподручно. Скрыть от бдительных соседей трудно. А в лесах электричества нет. Где может быть логово Холодильщика, ума не приложу. И самое главное, что Холодильщик знает о всех наших действиях. Играет с нами. Я сначала подумал, что рисунок в келье ты накарябал. Убийцу с подушкой в руке. Психолог говорит, что таким способом он самоутверждается. Дескать, вызов нам бросает и упивается своей безнаказанностью.
— Мда… — Лаврентьев задумался, почесал бороду. — Морозилка, говоришь, должна питание получать?
— Да. Тетеркин вообще три года пролежал в замороженном виде, и только сейчас его маньяк в лес выкинул. И позу придал странную. По стойке смирно. Что, товарищ Лаврентьев, думаешь?
— Есть у меня мыслишка, где может быть такое место. И от глаз людских далеко, и электричество имеется, — капитан чуть осекся, будто бы раздумывая, стоит ли посвящать меня в свои догадки.
В жизни наши ведомства редко открывались друг другу. Если только совместно планировали операции. Что тоже случалось не часто. Каждый тянул одеяло на себя.
— Говори… — я с нетерпением ждал любой зацепки.
Тот еще помолчал, всё взвешивая, и выставил указательный палец.
— Одно условие, Андрей Григорьевич, — все, что я скажу, должно остаться между нами.
— Я не против, вот только мне туда одному прикажешь идти?
— Я помогу. И Шубина подключим. Сам понимаешь, местной милиции и прокуратуре нельзя доверять. Кто-то явно сливает маньяку информацию.
— В этом я с тобой соглашусь, Борис Ильич. Вот только мы не местная милиция. Мы межведомственная спецгруппа. В своих коллегах я уверен, как в самом себе.
Я выразительно на него посмотрел, но будто натолкнулся на стену.
— А я нет. Черненко только за тебя поручился. Про остальных ни слова не сказал. Так, что не обессудь. Дай слово, что все останется между нами. Нельзя нам утечку информации на этот раз допустить.
Тьфу ты!
— Даю, — кивнул я.
— В лесу, километрах в десяти на юг, есть заброшенная метеостанция. Там есть автономный источник питания.
— Что за источник?
— РИТЭГ. Радиоизотопный термоэлектрический генератор — что-то вроде атомной батарейки. Небольшая, работает бесшумно.
— Небольшая — относительно чего?
В конце концов, первые сотовые телефоны тоже называли небольшими, а по факту ими можно было и череп проломить.
— Габариты позволяют перевозить её в кузове машины и установить буквально на своём дачном участке.
— Слышал про такие, — кивнул я, вспомнив, что подобные батарейки устанавливали в Союзе на маяки и отдаленные объекты. Редкая, выходит, вещица, но реальная.
— Такой источник может работать десятилетиями. Вообще-то метеостанция была создана в семидесятых, чтобы отслеживать лесные пожары. Но уже устарела. Выходная мощность РИТЭГа весьма невелика, примерно несколько сотен ватт, но для обслуживания морозилки-то вполне хватит. РИТЭГ не требует обслуживания. И я точно знаю, что он еще там.
— Почему его не утилизировали?
— Экономически невыгодно, проще засекретить и забыть.
— Могу себе представить. У нас всегда так. Хотя можно было бы, наверное, и умнее.
— Ну, умно или нет, а много таких батареек раскидано на Сахалине, Курилах и в Якутии. Большинство из них просто бросили.
— Где Якутия — и где Цыпинск, — задумчиво проговорил я.
— Здесь проводили испытания, это один из первых РИТЭГов. Но в серию, насколько я знаю, такие метеостанции не пошли. Все-таки есть опасность облучения.
— Нужно срочно проверить эту станцию. Выдвинемся завтра утром. Спасибо за помощь, капитан.
Я с легким удивлением наблюдал, как он разминает руки и плечи, будто к чему-то готовясь после нашей драки.
— Нет, — замотал головой ГБ-шник. — Прямо сейчас ехать нужно. Сам говоришь, что Холодильщик всегда на шаг впереди. Нужно лишить его этого преимущества.
— Темнеет, — я глянул в окно разбитой «Волги». — Как дорогу найдем?
— Дорогу я знаю. Раньше мы использовали станцию для проведения учений. Бывал я там. Отпусти Шубина, пойдем втроем. Никому из своих ничего не говори.
— Хорошо, — я выбрался из машины.
Борис последовал за мной:
— О нашей встрече тоже никому ни слова. Машину, скажешь, разбил из-за колеса спущенного. Завернуло.
— Целое же колесо?
Капитан подошел к заднему колесу и воткнул в него нож. С жалобным шипением «Волга» осела на правый бок.
— Километров пять на машине можно проехать по лесной дороге, а дальше пешком. Я за тобой и Шубиным заеду через час. Встречаемся возле площади горисполкома.
— Хорошо, — мы пожали друг другу руки, я развернулся и зашагал в сторону гостиницы, раздумывая, как объяснить теперь Горохову, что Шубина надо срочно выпустить.
Логичнее всего было бы все ему рассказать, но все-таки я дал слово. В шефе я, конечно, уверен, но вот в его окружении… Тот же Огурцов всегда подозрительно трется вокруг нашей группы Или прокурор Звягинцев — всегда в курсе всех наших поползновений. Нет… Пока придержу все в тайне. Лаврентьев прав. Нужно лишить Холодильщика возможности предугадывать наши действия. Надеюсь, на этой чертовой метеостанции мы найдем ответы на многие вопросы.
Я почувствовал как волоски на спине встали дыбом, будто шерсть у пса перед охотой.
Глава 25
Чтобы освободить Шубина, пришлось поднять прокурора Звягинцева. Никите Егоровичу долго объяснять ситуацию не пришлось. Обрисовал ему оперативно и в двух словах, и этого было достаточно. Хоть я и дал слово ГБшнику держать язык за зубами, но
