Олег Петров - Один Из Восьми
— Приходится считать, — развел руками посол. — Мы проследили некоторых из этих персонажей на десятки лет назад, в том числе и этого Ивана. Не всегда удалось раздобыть портреты, но они все выглядят точно так же. Не стареют и почти не меняются. Понимаешь, что это значит?
— Это цена, — кивнул адмирал. — Кто откажется сотрудничать на таких условиях? Нам с тобой нужно снова освежить нашу версию.
— Это будет не совсем честно, — улыбнулся Ник. — Я-то уже это все обдумывал, а ты только узнал.
Дорман не поддался на подначку старого друга и огрызнулся:
— Еще посмотрим, кто из нас отстанет от мысли.
— Как знаешь, — чуть сдал назад Ник. — Начинай, даю фору.
Адмирал уселся в кресло и по привычке чуть скрестил пальцы на груди и прикрыл глаза. Так ему всегда лучше думалось.
— Иван оказался в душе Прометеем и сбежал, — начал он, — Прихватив с собой некие технологии, которые решил подарить не всему человечеству, а одной известной нам стране. Президент Орлов оказал поддержку, Мельникова привлекли как надежного человека, а потом и двух студентов. Они и вошли в исследовательскую группу. Я почти уверен, что больше никто не имеет всей информации.
— Почему? — коротко спросил Ник.
— Потому, что этого достаточно, — ответил Дорман. — Иначе привлекли бы и других, но тогда обязательно была бы утечка. Значит, утечка для них смерти подобна. Они опасаются и своих, и иностранцев, то есть нас, и «этих»! Любое нарушение секретности недопустимо, и из этого они и исходят.
— Телешоу? — Ник вбросил очередной вопрос.
— Обманка, — отмахнулся Дорман. — И если они выкатили исходники экспертной системы, значит, дар «Прометея» даст им несравнимо больше. Что именно, я не готов сказать.
— Очень хорошо, Джин, — усмехнулся Ник. — Я тобой по-прежнему горжусь. И теперь, вывалю на твою бедную седую голову еще один сюрприз.
Дорман не любил подобных сюрпризов, но отметил про себя крайне эффективность работы вновь созданного отдела. Хотя, уже почти год прошел, какое там «вновь»! А Ник доставал на свет все новые улики, словно фокусник из цилиндра. Молодцы, хорошо работают. Вот бы еще выводы правильные сделать! Это только на первый взгляд у них есть какие-то сведения, а в реальности это чуть больше, чем ничего. И запросто можно уйти в сторону и сделать совершенно некорректные выводы.
— Ладно, не темни, — упрекнул друга адмирал. — К чему эти театральные паузы?
Ник подошел к терминалу, чуть поколдовал над каталогами и вывел не огромный экран еще один список, гораздо более компактный.
— Мы нашли еще одну группу, и это уже на грани возможного.
Дорман всмотрелся в строчки. Только имена, фамилии и антропометрические данные. По ним, конечно, ничего не скажешь, а портретов он не увидел.
— Настолько небольшая группа? — вслух удивился адмирал.
— Много меньше первой, — кивнул Ник. — Их всего восемнадцать, но это сейчас. Два года назад их было всего пять, а четыре года назад уже никаких следов нет.
— Конкуренты?
— Или параллельная группа на подстраховке. И ведут себя крайне осторожно. Ни одного портрета, все зачищено. Очень ловкие ребята. Мы смогли сделать несколько словесных портретов, опросив свидетелей, но там ничего особенного. Молодые и здоровые, больше ничего не скажешь. И почти все они отметились в Москве и области, а сейчас тоже, судя по всему, залегли на дно. Мне кажется, это «контролеры», или группа зачистки. Поэтому, лучше сейчас держаться подальше и от тех, и от других.
— Тебе тоже кажется, что скоро будет драка? — невесело пошутил Дорман. — Как бы нас не зацепило.
— Будем надеяться, что они будут слишком заняты друг другом, — устало предположил Ник. — Мне очень хочется все это пережить самому и узнать, что это было. И что-то мне подсказывает, что наш Иван окажется в самой гуще этой заварушке и есть шанс, что засветится по-настоящему.
— Если его не убьют, — проворчал адмирал. — Не знаю, почему, но я этому парню не завидую. А ваши ребята выяснили, как эта вторая группа сюда попала? Все также через точку перехода за Луной?
В ответ, Ник выкатил еще насколько таблиц.
— Корреляцию с увеличением численности второй группы мы проследить не можем, — посетовал Ник. — Слишком поздно взялись. Но вспышки за Луной у нас далеко не каждый раз бывают, начиная с мая месяца ни одного не было. Как думаешь, что это значит?
— Скорее всего, ничего, — пожал плечами адмирал. — А «контролеры» могут совсем другим путем прибывать.
— Мы искали, — кивнул посол. — Установили сеть малых телескопов для полного и непрерывного обзора неба. Открыли кучу новых комет и астероидов, но ничего похожего на наши вспышки не видели. Так что, ничего конкретного не могу сказать.
— А что мы еще знаем про эту вторую группу? — вернулся к вопросу Дорман. — Вы же смогли их отследить, до какой-то степени? Что они делали, где бывали? Пересекались с первой группой?
— Есть несколько интерпретаций, — задумчиво изложил Ник. — Это может быть и негласной охраной, и слежкой, и подготовкой к ликвидации. Вторые однозначно следовали за первыми, хотя корреляция не стопроцентная. А вот первые, похоже, наверняка об этом не знают. Или подозревают, и поэтому решили упрятать всех своих в бункер, на всякий случай. Сейчас мы уже бессильны, все следы теряются.
Оба замолчали, но Дорман чувствовал, что какая-то важная деталь была упущена. Где-то был явный логический косяк. Он отмахнулся от телешоу как от обманки, но эта мысль вновь и вновь возвращается к нему и не дает покоя. Что же там такое, что они упустили?
— Дружище, давай-ка проговорим вот что, — не спеша начал он раскручивать мысль, пристально глядя на коллегу. — Какие у нас моменты остаются невыясненными? Что мы с тобой не можем никак объяснить и обосновать?
— Мнемо-проекторы, — мгновенно подсказал Ник. — Это полная загадка и не вписывается в любые версии. Единственное, для чего они могли применяться, это стирать воспоминания участников проекта. Но это очень ненадежный метод.
— Отвезти субъекта в лесополосу в багажнике куда проще, — мрачно усмехнулся адмирал.
— Дело даже не в этом, — серьезно возразил Ник. — А в том, что несколько кубиков стимулятора и хороший гипнотизер легко перекроют этот эффект. На такой риск никто не пойдет.
— Ладно, что у нас еще? — спросил Дорман.
— Телешоу, — неожиданно признался Ник. — Извини, но я не верю ни на минуту, что это обманка. Слишком нелепое нагромождение абсурдных допущений.
— Я тоже не верю, — кивнул Дорман. — Но это на уровне инстинкта, обосновать не получается.
— Рад, что наши инстинкты с этим согласны! — устало кивнул посол и, не стесняясь, зевнул во всю свою сухопутную пасть. — Ничего, Джин. Есть у меня чувство, что скоро эти загадки покажутся нам смешными.
Дорман ничего не ответил, только снова закрыл глаза и погрузился в размышления. Ник не стал ему мешать и отправился к кофе-машине за порцией допинга, попутно сунув в микроволновку сэндвич. В отличие от своего флотского коллеги, ему лучше думалось в движении.
Дорман вновь взялся за терминал и вывел на него первую, большую группу. Вгляделся в портреты, отсортировал по величине выборки, снова вгляделся. В самом верху списка он обратил внимание на черноволосую девицу редкой и волевой красоты и открыл ее досье. Вчитавшись, присвистнул, и было от чего! Ее следы тянутся далеко в двадцатый век, почти в самое начало. Он теперь знал, что по выявленным корреляциям проводились целые операции по изъятию материальных доказательств, которые и позволили хоть как-то проследить судьбу этих таинственных людей. Увидев прикрепленные изображения, он открыл самую старую картинку, оказавшуюся старинной цирковой афишей. На фоне обычной мишуры и барабанщиц-мажореток на широченной трапеции изящно парила… она! Несмотря на забавную стрижку той эпохи и совершенно непрактичный с сегодняшней точки зрения костюм, сомнений быть не могло, на цирковой афише красовалась та самая девица. Архаичная надпись гласила, что «сегодня и ежедневно» с нами акробатка на трапеции некая Альбина, и больше никаких подробностей. Афиша датирована 1925 годом и добыта в городе-герое Одессе в архиве какого-то древнего старца вместе с двумя фотографиями, на которых уже более крупным планом позировала та самая Альбина. Видимо, предок старичка был без ума от этой черноволосой фурии и даже, возможно, на что-то рассчитывал! Какая ирония! Сто тридцать лет спустя от этого человека уже и костей не осталось, а Альбина не просто жива, но и выглядит почти так же! Пояснение гласило, что на одной из фотографий с обратной стороны карандашом были нацарапаны едва видимые цифры:
1907–1927
Дорман снова вгляделся в фотографии, отсканированные с избыточным разрешением. Карточки оказались весьма качественными для того времени, и сохранились неплохо. Видимо, неизвестный поклонник очень бережно их хранил. Здесь эта Альбина выглядела немного моложе, чем на более поздних снимках, и выражение ее лица было несколько иным, словно эта двадцатилетняя девушка еще не знала, что ей предстоит в будущем. Если принять 1927-й как официальный год ее смерти, то можно предположить, что именно в этом году ее судьба переменилась, и она вошла в группу избранных.
