Александр Конторович - Черный бушлат
И потом. Самое странное – это его вещи. Оружие и патроны – понятно, хотя и не все. Я видел существующие глушители к нагану, нам их на сборах показывали. Так вот, глушитель на его нагане на них походил очень слабо. Где он его взял? Это не немецкое производство, сделано не на заводе, это кустарщина. Но очень интересная и необычная. Где же этот кустарь? И кто он?
Документы. Это вообще отдельный разговор. Зольдатенбухи, скорее всего подлинные. Уж в этом я разбираюсь. Сколько их уже прошло через мои руки! Откуда они у Манзырева? В тетради он приводит некоторые обстоятельства получения этих документов. И выглядят они, сказать по правде, весьма зловеще. Неужели он сам убил всех этих немцев? 41 человек? Да еще и разведгруппа эта. У нас не во всяком бою немцы такие потери несут! На днях я видел представление на орден одного бойца. Так там, как подвиг, упоминалось уничтожение им 11 солдат противника. А тут, одних офицеров почти половина. А уж папка с оперативными документами, вообще не лезла ни в какие ворота. Наличие ТАКИХ документов у вчерашнего заключенного было чем-то вовсе невероятным. И совершенно необъяснимым.
Однако же долго размышлять мне не пришлось. В двери кабинета вежливо постучали.
– Да, войдите! – отозвался Лазарев. На пороге возник здоровяк с капитанскими петлицами.
– Здравия желаю, товарищ полковник! Разрешите войти?
– Да-да, входите. Что у вас?
– Вам должны были позвонить. От товарища Петрова.
– Предписание у вас с собой?
– Так точно. Пожалуйста, товарищ полковник. – и капитан положил на стол лист бумаги.
– Угу… Так… Ну что ж, капитан Марков перед вами. Документы можете забрать в канцелярии, я уже распорядился, все подготовлено. Все остальное – к капитану Маркову. Капитан вопросительно на меня посмотрел.
– У меня внизу полуторка, – ответил я на невысказанный вопрос. – Все, что вам нужно, лежит в кузове.
– Хорошо, – кивнул головой капитан, – Мы перегрузим это в нашу машину. Вы поедете с нами, у нас есть еще один автомобиль. Разрешите идти, товарищ полковник?
– Да, конечно. Не засиживайтесь там, капитан, – это он уже ко мне. – У нас с вами и тут дел невпроворот. Вдвоем с капитаном мы вышли из кабинета.
– Документы у вас с собой? – спросил он меня.
– Частично. Дневник убитого и пака с оперативными документами – в портфеле. Остальное внизу, в машине.
– Попрошу вас не отходить от меня далее, чем на пять шагов. Ни с кем посторонним не разговаривать. Портфель держите при себе, передадите его лично.
– И кому же я должен буду его передать?
– Тому, кто вас встретит.
– Хорошо. Ехать-то хоть далеко, успею я сегодня назад? А то у меня тут работы куча.
– Нет, не очень. Но сегодня вы, скорее всего, назад уже не попадете.
За разговором мы подошли к канцелярии, и капитан принялся упаковывать в чемодан какие-то бумаги. Чемодан к канцелярии принес, немолодой уже, старший лейтенант. Он ждал нас около дверей в канцелярию, видимо знал, куда мы должны будем подойти. Среди бумаг я увидел свой рапорт. Вместе с рапортом капитан забрал также и журнал учета документов. Расписался в каких-то бумагах. После этого чемодан был опечатан и мы все расписались на бумажке с печатями. Выйдя во двор, я подошел к своему грузовику.
– Макаренко!
– Я, товарищ капитан! – старшина выскочил из кабины.
– Вот, бойцы капитана перегрузят наш груз к себе. После этого можешь ехать домой, я приеду после.
– Что начштаба сказать?
– Скажи – завтра приеду.
– Может быть и позже, – вмешался в разговор капитан. – В крайнем случае – перезвоните. Там есть телефон.
Ехали мы порядка четырех часов. Спать мне хотелось здорово, последние дни вышли весьма напряженными. Поэтому, едва мы уселись в капитанскую 'эмку', я задремал, да так, что проснулся только через пару часов. Спать мне никто не мешал, с расспросами не лезли, так что отдохнуть удалось. Уже смеркалось, когда наша колонна, наконец, подъехала к нескольким невзрачным, на первый взгляд, домикам. Перед этим наши машины миновали небольшой полевой аэродром, так что я сначала было, решил, что мы заезжаем к летчикам. Однако это оказалось не так. Охрана домиков оказалась неожиданно серьезной. На первом посту у нас просто проверили документы и пропустили дальше. А вот на следующем посту стояли уже не обычные солдаты, а мрачноватые ребятишки в фуражках с малиновыми околышами. Там у нас не только проверили документы, но и попросили выйти из машин. Машины быстро осмотрели, и разрешили ехать дальше. Еще через пять минут машины остановились у одного из домиков. Подошедшие бойцы сгрузили тело Манзырева и куда-то его унесли. Все прочие его вещи прихватил с собой давешний старший лейтенант.
– Пройдемте, – обратился ко мне капитан.
Войдя в дом, мы поднялись на второй этаж. Перед лестницей было две двери. У правой двери стоял лейтенант и два солдата.
– Сдайте оружие, – обратился ко мне лейтенант. Вытащив из кобуры 'ТТ' я протянул его лейтенанту.
– Все?
– Да, проходите, – кивнул лейтенант. Один из солдат постучал в дверь, прислушался, и, открыв дверь, отступил в сторону.
Комната была небольшой, напротив двери стоял стол и несколько стульев. За столом сидел немолодой подполковник.
– Товарищ подполковник, по вашему приказанию, капитан Марков доставлен. – Капитан вошел вместе со мной. – Тело Манзырева забрали специалисты, работают.
– Документы?– подполковник выглядел уставшим и невыспавшимся.
– У него, – кивнул на меня капитан.
– Присаживайтесь. Оба. Давайте, что там у вас есть, – обратился уже ко мне подполковник. Я открыл портфель и выложил нас стол все бумаги Манзырева.
– Что тут?
– Дневник, который вел Манзырев, документы немецких солдат и офицеров. Папка с оперативными документами. Дневник вообще очень необычный документ.
– Читали?
– Да, товарищ подполковник, читал и внимательно.
– И?
– Интересный документ, товарищ подполковник, только непонятный.
– А поподробнее? Чем данный документ интересен, если он непонятный?
– Ну, он напоминает обычный отчет о проведенных мероприятиях, только составлен как-то непривычно. Не так, как это у нас принято. Видно, что человек, написавший данный текст, имеет опыт в составлении подобных документов. Вот тут и возникают вопросы.
– Какие же?
– Ну, во-первых – кто автор документа? Убитый Манзырев? Но где и когда он занимался такими вещами? Документ похож по стилю написания на оперативную сводку. Он что, о кражах и разбоях оперсводки писал? Посмотреть бы его образцы почерка, можно было бы точнее ответить на данный вопрос.
– Хорошо. Но это – первый вопрос. Какие еще вопросы есть?
– Стиль изложения. Я достаточно таких документов видел, да и сам написал немало. Мы так не пишем. Автор оперирует терминами и сокращениями, которые даже я не всегда могу понять. А откуда их мог знать уголовник, почти полжизни в тюрьме просидевший? Что за приспособление 'растяжка', например? По смыслу написания можно сделать вывод, что это взрывное устройство, но какое? Он же уголовник, а не диверсант. Откуда он может знать вещи, даже и мне неизвестные? Я все же не опер уголовного розыска, 12 лет в армии, но о таких вещах даже и не слышал.
– Ну, это еще не показатель. Я, например, тоже много чего не знаю, что к моей сфере интересов напрямую не относится.
– Так и я о том же, товарищ подполковник! Он же уголовник, не взрывник и не террорист! Грабил-то он, небось, не с бомбою в руке? Иначе бы и шел не по такой статье, ведь так?
– Хм… Возможно…
– А откуда вчерашний зек с картою знаком? Он так и пишет, – я перевернул несколько страниц. – Где это… А, вот! 'Вычисленный мною по карте маршрут, в действительности, оказался не столь удобным и легкопроходимым, как я изначально предполагал'. Это зек пишет? Да у нас не каждый командир взвода так написать сможет!
– Интересное замечание. Продолжайте.
– Он тут пишет – 'радист остался в указанном месте'. Это у зека радист? Что он – список краденого передает? Бред какой-то! Но, далее в тексте – 'Группу окруженцев я направил на помощь радисту. Учитывая скорость их передвижения, они должны уже быть на месте'. Тоже зек написал? 'Направил…' Он что – командир, чтобы кого бы то ни было направлять? Да и что это за место такое? На карте его нет. Пометок там много, но что они означают?
– Радист? – подполковник резко повернулся к капитану. – Какой радист? Откуда?
– Вы как раз были уже в воздухе, товарищ подполковник, я не стал передавать это по радиосвязи, – ответил тот. – Это фронтовая разведка, код 'Ворон-5' – это хозяйство Колыванова. Они уже расшифровали текст, он составлен их радистом из разведгруппы, заброшенной в тыл противника. Код и шифр соответствуют, сигнала работы под контролем нет. Донесение, скорее всего, подлинное. Они уже выслали за ним группу. Думаю, что этот радист и радист из дневника – одно и то же лицо. Навряд ли в тылу у немцев наши радисты сидят под каждым кустом.
