Владимир Лошаченко - Русский хан
– Ты не гунди, сейчас позавтракаем или пообедаем, для кого как, и организуем встречу с твоим папой. Сегодня какой день?
– С утра была суббота.
– Ага, значит у твоего отца выходной, отлично. Теперь подобьем наши денежки.
Посчитали. Получилось четыреста четыре тысячи рублей.
– Семен, предлагаю один лимон баксов и сберкнижки на триста штук деревянных разделить между нашими родителями, себе на расходы по семьдесят тысяч долларов и по пятьдесят тысяч рублей. Четыре тысячи деревянных отдадим Василию Ивановичу за проживание. Согласен?
– О чем говорить, конечно, командир.
– Сейчас езжай в магазин, возьми ящик хорошего коньяка, десять палок твердокопченой колбасы, банок двадцать черной и красной икры, ну и фруктов разных.
Скуратов выслушал меня с открытым ртом.
– Ну, чего мы глазки выпучили и рот открыли?
– Хан, окстись, ты забыл, в каком времени находишься? Какая сырокопченая колбаса и икра в восьмидесятом году?
– Тьфу ты, ебть, ну сунь завмагу тысячу, вот и отоварят дефицитом. Потом поедешь на базар, возьмешь свежей нежирной свинины, овощей, зелени. Сегодня отвальную организуем, а завтра в путь-дорогу. Не стой столбом, езжай, деньги после раскидаем.
Сеня, ухватив несколько больших сумок, сел в «волгу» и укатил по хозделам. Когда вернется, тогда и пошлем за Скуратовым-старшим.
Распотрошил пару щук, сунул в тазик с приготовленным тузлуком в подарок отцу Семена, сам доведет в соленом растворе, завялит к свежему пиву.
Пока возился с рыбой, пришел хозяин, управившийся со своей «скотобазой».
– Василий Иванович, ставь сковородку, рыбки нажарим.
Через час вернулся Семен, продуктами полмашины загрузил, будет чего в дорогу взять, не любитель я придорожных кафе и дешевых столовых, свое здоровье дороже.
В отсутствие сухого вина замочили свинину в уксусном маринаде, с лучком, перцем и прочими специями. Часа через два мясо на шашлык будет готово.
Василию Ивановичу забили холодильник привезенным дефицитом. Не забыли отложить и для родителей Семена.
Он молодец, не забыл для них подарки приобрести. Маме – гарнитур из золотых украшений, отцу – исландский красивый свитер, достали из-под прилавка универмага.
В хлопотах день незаметно заканчивался, солнышко почти закатилось.
– Василий Иванович, ты на соседней улице Скуратова Николая Ивановича знаешь?
– Конечно, знаю, справный мужик, с понятием.
– Пригласи его сюда, у нас к нему очень важный разговор есть, заодно посидим, выпьем маненько. Нам ведь завтра в дорогу, в Сибирь ехать.
Хозяин растерянно заморгал: как же так, ребята, думал, отдохнете у меня месяц, другой.
– Извини, Василий Иванович, не можем остаться, я давно дома не был, маму хочу повидать.
Он покивал головой:
– Оно понятное дело, конечно.
– Так сходишь, Василий Иванович?
– Схожу, схожу, только переоденусь. Минут через десять он бодро пошагал по улице.
– Сеня, во время разговора посидишь в другой комнате. Выйдешь, когда позову.
– Хан, я же не пальцем деланный, все понимаю.
– Ну, я примерно представляю, чем тебя делали, но предупредить обязан: батя твой непростой человек, к нему особый подход нужен.
Через полчаса появился наш хозяин с отцом Семена. Возле них вертелся какой-то шкет. Семен передернулся:
– Никак это я с ним чешу?
– Прячься в дальнюю комнату, тебе нельзя с собой встречаться.
– Это еще почему?
– По кочану. Один из вас тут же умрет, я точно знаю. Геть отсюда!
Я спустился с крыльца и встал перед воротами. Они подошли, пацан вьюном крутился рядом. Я поздоровался, представился и вежливо попросил:
– Николай Иванович, отправьте мальца домой, у нас важный и взрослый разговор.
Скуратов-старший без возражений отослал пацана.
Сели на веранде, выпили под жареную щуку.
– Николай Иванович, пойдемте во двор, поможете с шашлыками, там и поговорим. Василий Иванович, ты пока колбаски настрогай, салатик сделай и открой банки четыре с икрой, в холодильнике лежат.
Мы с Николаем Ивановичем вынесли большую кастрюлю с замоченным мясом во двор, к самодельному мангалу. Я принес с веранды охапку шампуров. Березовые дрова прогорели, можно было приступать к жарке шашлыков.
Вот в процессе готовки сего вкуснейшего блюда я и рассказал Скуратову старшему все. Почти все. Опустил процесс добывания денег, ну и некоторые события.
Николай Иванович отреагировал вполне ожидаемо – смотрел на меня как на идиота.
Н-да, с ходу поверить в такие байки невозможно. Ничего, поможем.
– Николай Иванович, – позвал я его.
Есть контакт, дальше небольшой сеанс гипновнушения – теперь разговаривать значительно проще.
Пока он переворачивал шампуры, я сходил за Семеном.
– Вот, Николай Иванович, доказательство правдивости моего рассказа. Не узнаете?
Я ушел на веранду. Пусть Скуратовы наедине пообщаются, для них это полезно и нужно, особенно для Семена.
Через некоторое время они пришли с готовыми шашлыками. Душевно посидели с коньячком под шашлыки, даже попели фронтовые песни.
Часов в одиннадцать Николай Иванович засобирался домой.
– Сеня, деньги, – напомнил я.
Семен хлопнул себя о лбу и убежал в комнату.
Скоро вернулся с чемоданом баксов и тремя сберкнижками.
– Я провожу, вот жаль, не увижу маму.
– Почему? Поедем на машине, Николай Иванович ее вызовет, пообщаетесь, я на шухере постою.
Так и сделали.
Николай Иванович всю дорогу недоверчиво крутил головой. Самое смешное, в наши скитания во времени он поверил. Не поверил в распад Союза и страшные последствия. Вот такой парадокс.
Семен встретился с матерью, поговорили, обошлось без эксцессов, слава богу. Видно, сопливый Скуратов уже спал.
Переночевали, а утром попрощались с Василием Ивановичем.
– Душевный старик, – резюмировал Семен.
Четыре тысячи положили под его кружку с холодным чаем, стоявшую на столе на веранде.
– Прощай, Василий Иванович, спасибо за все. Не болей и обрати внимание на свою кружку, под ней кое-чего тебе оставили.
У нашего хозяина подозрительно заблестели глаза.
– Прощайте, ребятки, приезжайте в любое время и живите сколько хотите. Удачи вам! – и перекрестил напоследок.
Обнялись. Мы с Сеней сели в «Волгу» и алга на Горький, через Арзамас на Казань и Свердловск.
Семен свою машину подарил отцу и правильно сделал. Вырвавшись на трассу, прикидывал, куда мама машину денет. Придется гараж ей купить, и не только. Через три часа показался Нижний, то есть Горький.
– Я бате пять золотых накатил, – похвастался Семен.
– Ты объяснил ему их реальную стоимость?
– Сказал, да он не поверил, – нахмурился Сеня.
– Что значит, «не поверил»? А пол-лимона баксов в чемодане?
– Понимаешь, командир, он не воспринял их за деньги, смотрел как на конфетные фантики.
– Ничего, жизнь заставит его изменить взгляды на многое.
– Это точно.
За Горьким, километрах в двадцати от города, влипли в историю с гаишниками. Везет нам на жадных придурков.
Во второй половине дня прошли Нижний Новгород, переночевать решили в Арзамасе, на следующий день добраться до Казани, а потом снять ограничитель и гнать, не останавливаясь, до Омска.
Гаишники, стоя у своей патрульной машины, нас тормознули. Мы, законопослушные граждане, остановились. Сидим, ждем – подваливает, дыша перегаром, чудак в фураньке с кокардой и, не представляясь, нагло требует права и документы на машину. Глянул на него третьим глазом – ничего хорошего. Здесь мои приобретенные способности никуда не делись. У Скуратова тоже многое проявилось – он пока не осознал в полной мере, чем владеет, надо при случае подсказать.
Мысли у чучела в погонах самые грязные: «Карточный долг пятьсот рублей, отдать сегодня, кровь из носу, триста уже собрал. Клиентов в „волге“ надо обуть на двести, не меньше».
Я вылез из машины:
– Слушай сюда, лейтенант Черенков, не играй больше в карты – жизнь проиграешь.
Гаишник вытаращился на меня, но его похмельные мозги не воспринимали суровую прозу реальности.
– Ты как разговариваешь с представителем власти? – и понес ахинею.
Вышедшему из машины Скуратову я сказал:
– Таким людям не место в наших доблестных органах. Пригласи сюда его напарника.
Семен привел сержанта с помятой от сна физиономией. Мы стояли плотной кучкой, мимо с шумом проносился различный автотранспорт. Я зацепил обоих гаишников взглядом, пробормотал кодовые фразы – они мои.
– Так, сняли форму, портупеи и ремни с кобурами поверх трусов, надели фуражки и сапоги. Теперь по три выстрела по колесам, – и указал на их «жигуль».
Приказ выполнили четко – пробили все четыре колеса.
– Лейтенант, вызови по рации своего начальника и пошли его на три буквы. В эфире поднялся гвалт возмущения.
– Сеня, достань пузырь коньяка. – Гаишники выпили его из горла, не поморщившись. – А теперь начинается культурная программа – танцуем лезгинку до приезда ваших коллег.
