Товарищ капитан. Часть 1. Блондинка с розой в сердце - Андрей Анатольевич Федин
Я заметил, как Синицын недоверчиво ухмыльнулся.
— Сколько ты уже накопил на машину, Николай? — спросил я. — Двадцать тысяч рублей? Чуть больше? В январе купишь на них восемьдесят килограммов колбасы, почувствуешь себя настоящим капиталистом. Или придержишь деньги на сберкнижке в ожидании торжества справедливости. Через семь лет твои двадцать тысяч превратятся в двадцать рублей. Причём, их покупательская способность будет примерна такая же, как у двадцати рублей нынешних. Так что мой тебе совет, Коля: купи уже сейчас мотоцикл. Это не автомобиль, конечно. Но на ближайшие годы он тебе вполне заменит велосипед. Через полгода ты ещё поблагодаришь меня за этот совет.
Я увидел, как переглянулись Вовка и Надя — вспомнил, что у нас «на книжке» в девяносто первом году скопилось почти восемь тысяч рублей «на чёрный день».
— Вовчик, вы бы с Надей тоже свои восемь тысяч пристроили с умом уже сейчас. Чёрного дня у вас в ближайшее время не будет. Это я вам обещаю. А в следующем году вам этих денег на чёрный день уже не хватит. Посовещайтесь. И купите уже, наконец, в коммерческом магазине новый холодильник. Вашему холодильнику давно место на свалке. Цены в коммерческих магазинах сейчас кажутся высокими. Но лучше уж холодильник, чем ничего. Восемь тысяч вам, конечно на холодильник не хватит. Но я добавлю вам десятку. Мой холодильник, в отличие от вашего, прослужит ещё много лет.
Вовка усмехнулся, словно я сказал шутку.
— Димка, ты прямо экстрасенс, — сказал он. — Ты только будущее предсказываешь? Или ещё и лечить умеешь? Как Кашпировский. Или как Алан Чумак. Может, ты нам вино зарядишь, чтобы у нас после Женькиного спирта завтра похмелья не было?
Надя опустила взгляд, чтобы я не заметил в её глазах веселье. Коля Синицын маленькими глотками хлебал вино, задумчиво посматривая поверх моей головы.
— Значит, я правильно сделал, что раскошелился в мае на новый телевизор, — сказал Бакаев. — Жена бухтела. Говорила, что свой футбол я и на чёрно-белом экране посмотрю. С этой получки ни копейки не отложу, даже в заначку. С книжки сниму всё до копейки. Мясо на рынке куплю, тушёнку сделаю и в гараж отвезу. Сало посолю.
Он покачал головой, пригубил стакан.
Синицын посмотрел на Женьку — осуждения я в его взгляде не заметил.
— Дмитрий, а что написано во втором пункте твоей записке? — тихо спросила Надя.
Она посмотрел мне в глаза — я не удержался, вздохнул. Почувствовал, что у меня вдруг пересохло во рту. Я взял стакан с вином и в два глотка ополовинил его содержимое.
Заметил, что никто из сидевших за столом не ел и не пил. Они выжидающе посматривали на меня и на лист бумаги в моей руке.
Я сказал, не глядя в свои записи:
— Во втором пункте моей подарочной поэмы есть только три слова: Круминьш Василий Янович.
— Кто это? — спросил Вовка.
Он посмотрел на жену — Надя пожала плечами.
Я взглянул на тёмные глаза жены… своего младшего брата, перевёл взгляд на Колю Синицына.
— Николай, — сказал я, — ведь это ты в июне провёл опрос свидетелей по делу об изнасиловании гражданки Лосевой Инны Вениаминовны? Как продвигается расследование? Уже появились подозреваемые?
Синицын скривил губы, потёр пальцем усы.
— Хочешь сказать, что этот…
Он указал рукой на страницу из моего блокнота.
— Лосева говорила, что не запомнила лицо насильника, — сказал Бакаев.
— Зато его запомнили другие женщины, — сказал я.
— Были другие? — спросила Надя, посмотрела сперва на меня, затем на своего мужа.
Вовка пожал плечами.
— Я об этом ничего не знаю, — сказал он.
— Позвони Паше Бондареву, — сказал я. — Помнишь его? Вы с ним учились вместе. У тебя в блокноте записан номер телефона его родителей. Они помогут тебе связаться с Пашкой. Бондарев сейчас служит в дорожной милиции. У них в начале этого года было два случая изнасилования проводниц. В третьем случае проводница отбилась от насильника. Случилось это ещё на майские праздники. Насильника тогда едва не задержали. И хорошо рассмотрели. Составили вполне приличный фоторобот. Круминьша все три проводницы опознают, можете мне поверить. Даже если его не узнает ваша гражданка Лосева.
Коля Синицын снова показал на мои записи и спросил:
— А адрес этого Яновича там не указан?
Бакаев хмыкнул.
— Колян, — сказал он, — ты бы уж сразу у товарищей из комитета майорскую звезду себе на погон попросил. Чего мелочиться-то? Раз они пока такие щедрые. Скажи им спасибо и за это.
— Сомневаюсь, что в нашем городе найдётся много граждан с фамилией Круминьш, — произнесла Надя. — Да ещё и подходящих под описание, сделанное дорожниками. Найдём.
— Конечно, найдём, — сказал Вовка.
Я протянул свой подарок младшему брату.
Вовка взял его, пробежался глазами по моим записям. Кивнул.
— Неплохой подарок, братишка, — признал он. — Надина помада спасена. Подкинул ты нам работёнки. А я так надеялся, что завтра днём в отделе преспокойно поплюю в потолок.
Он сложил лист вчетверо, как совсем недавно сделал это я, сунул его в карман рубашки.
— Блин горелый, — сказал Синицын. — Получается, сейчас невыгодно взятки брать. Раз уж деньги скоро так обесценятся.
Надя и Вовка улыбнулись.
Бакаев посоветовал:
— Бери коньяком, Коля. Или водкой. Эти вещи всегда в цене.
— Или борзыми щенками, — подсказала Надя.
— Кстати, насчёт коньяка, — сказал Владимир. — Может, мы всё же Димкину бутылку оприходуем? Раз уж такие дела. Обмоем крепким градусом нашу будущую успешную борьбу с преступностью?
Его предложение поддержали все, кроме Нади — та встала из-за стола и направилась в дом.
Я смотрел на Надю, пока она не вошла в веранду. Невольно вспомнил, как мы с женой отпраздновали наше возвращение с моря тогда,
