Космопорт - Сергей Чернов
В зале дружное «ах!», одновременный выдох полусотни человек.
С-цуко! Дождался красивого зрелища! Несколько миллиардов рублей улетели в трубу! Сначала из трубы, а затем в трубу…
Быстро успокаиваюсь. Многое пока неясно, но:
1. Ракета вылетела из трубы.
2. «Гильза» отброшена успешно. Как ещё приземлится, поглядим.
3. Первый манёвр увеличения угла возвышения осуществлён успешно.
4. Система самоликвидации сработала штатно.
Встаю, выхожу на середину сцены. Народ глядит с ожиданием и необъяснимой надеждой.
— А я тебе говорила, Вить, — негромко, но в зале тишина, говорит Света, — не надо было запускать в пятницу тринадцатого.
Неожиданно меня разбирает. Неожиданно и быстро. Подняв голову вверх, начинаю ржать. Так весело и заразительно, до слёз, что ко мне быстро присоединяется весь зал. Светланка, стоящая в первых рядах, удивлённо глядит на остальных.
— Спасибо, Свет, — кое-как успокаиваюсь. — Правда спасибо. Отличная шутка. Дело вот в чём, друзья мои. Настоящая неудача — это когда, например, ракета взрывается прямо в жерле и наружу вылетают одни обломки. А что получилось у нас?
И я перечисляю все четыре пункта.
— Даже если ничего хорошего не обнаружим, тьфу-тьфу-тьфу! — становлюсь суеверным. — То можем смело сказать, что процентов тридцать успеха от теоретически возможного максимума у нас есть.
— А каков был максимум? — вопрошает Терас Артур Вяйнович, широкоплечий крупный блондин, наполовину эстонец. Речь не медленная, как в анекдотах об этой нации, но размеренная.
— Максимум состоял в том, чтобы вывести ракету на высоту двадцать километров и начать проверку режимов работы основного двигателя. Затем мы бы её всё равно взорвали. На первом этапе использования возврат ракеты не предусмотрен.
Артур Вяйнович у меня главный инженер строительства тоннеля. Флегматичный и основательный педант, этим меня и купил. Сманил его из казахстанской шахтостроительной организации.
— Всё, товарищи! Все по местам, у нас много работы!
13 мая 2032 г., пятница, время 10:15.
Космодром Байконур, около 7 км на северо-восток от старта «Симаргла».
С юга по степи мчались три машины, оставляя за собой длинные пыльные шлейфы. Ветер дул западный, поэтому правофланговый уазик шёл впереди, центральный пазик отставал метров на тридцать на параллельном курсе. Таким же образом чуть отставал левофланговый уазик. Пыльные шлейфы старательно копировали походный порядок автомобилей, шли в одном направлении параллельными курсами. Отличие состояло в том, что шлейфы сливались в одно целое и через полкилометра в экстазе размазывались по обширному пространству. Истончаясь и оседая на жёлто-серую землю.
Наперерез из глубины неба появляется десантно-штурмовой вертолёт и, снизившись до высоты в пару метров, вычерчивает пересекающийся пыльный след как запрещающий знак. Из брюха выпрыгивают солдаты цвета хаки с автоматами в руках. Быстро выстраиваются в цепочку с интервалом в восемь-десять метров. Отделение таким способом перекрывает ширину до сотни метров.
Вертолёт поднимается выше и садится сзади цепи военных в полусотне метров. Правофланговый уазик заворачивает в сторону и пытается объехать заслон. Крайний солдат, кивнув на команду офицера стоящего чуть позади в центре, непринуждённо поднимает автомат. После заученного движения раздаётся сухой треск автоматной очереди. Уазик резко останавливается перед цепочкой пулевых фонтанчиков.
Из уазика выпрыгивают трое в синей униформе Роскосмоса. Из других машин вываливаются остальные. Большинство в такой же форме, но есть и в обычной гражданке. Самый представительный и самый разозлённый из правофлангового уазика несётся, потряхивая небольшим брюшком к солдату, но резко останавливается, завидев угрожающее движение ствола.
— Все вопросы к командиру, — кивает в сторону солдат. — Ещё шаг ко мне, открою огонь на поражение.
— Совсем с ума тут посходили! — орёт высокий и представительный и трусцой мчится к офицеру.
Постепенно отдаляется от цепи солдат, которые провожают его стволами. Впрочем, судя по всему, держат направление стрельбы по ногам, если что.
Старший лейтенант с дерзкими глазами, лениво поведя мощным плечом, прикусывает зубами травинку. Он уже встал впереди цепи своих солдат. Насмешливо и презрительно смотрит на приближающегося гражданского начальника. С тем же выражением лица наблюдает, как тот восстанавливает порушенное стремительным бегом дыхание.
— Что здесь происходит⁈ — вдох-выдох несколько раз… — Вы что себе позволяете⁈ — опять внимание дыхалке.
Остальные приехавшие инстинктивно сбиваются в толпу за начальником.
— Кто вы такие? Откуда взялись? Не хотите отведать нагайки? — неожиданно заканчивает офицер со знаками отличия ВДВ.
Гражданский выпучивает глаза.
— Какая нагайка? Зачем нагайка? — обшаривает взором фигуру офицера, но никакой нагайки не обнаруживает. — Мы — сотрудники Роскосмоса, и нам…
— Следует немедленно покинуть эту зону. Сюда Роскосмос не имеет права соваться.
— Имеем! — заводится гражданский. — Мы за границей ответственности вашего Агентства!
— Пошли вон, — лениво отвечает старлей, но вдруг глаза его загораются: — О, парни! А давайте схлестнёмся, а? Стенка на стенку?
Поворачивается поочерёдно в обе стороны, зычно командует:
— Интервал два метра!!! Быстро!
Военные тут же сдвигаются в более густую и короткую цепь.
— А что, парни! Вы же не против размяться⁈
Ответом служит одобрительный гул.
— Щас сложим оружие в вертолёт, оставим там часового и вперёд, — с надеждой глядит на гражданского. — Вас в три раза больше. Одолеете нас — пропущу куда хотите.
Предложение энтузиазма не вызывает. Солдаты молоды и крепки, лица светятся предвкушением мужского развлечения, а их предполагаемые противники — люди по большей части в рассудительном возрасте. Офицер же выглядит не более безопасным, чем росомаха, жуткий зверь, с которым даже медведь опасается связываться.
Поскучневшие визитёры вяло расходятся по машинам. Офицер оглядывается на возглас от вертолёта. Так же лениво смотрит на серебристо-серый внедорожник «Рекстон». Когда машина подъезжает, роскосмосовцы уже разворачиваются обратно.
— Завернул взад? — выскочивший из внедорожника молодой человек зло смотрит в сторону «завёрнутых». — Спасибо, Тим. Никому в морду не дал? Жаль.
Стоящие рядом солдаты издают радостные смешки.
— Постреляли чуток, припугнуть, — лениво улыбается офицер.
Виктор Колчин.
Твари! Прямо знал, что так будет. Поэтому сразу вертолёт и послал. Надо поиски организовать, кровь из носу чёрный ящик найти. И лучше бы это сделать до ночи.
— Тим, место падения засекли?
— Ага. Совсем недалеко.
— Давай! Двигаем!
Через минуту вертолёт, принявший солдат и Тима Ерохина на борт, поднимается и устремляется на северо-запад. Я за ними на тачке. Со мной пара инженеров из сборочного цеха. С болгаркой и прочим шанцевым инструментом.
Беспощадно искорёженный взрывом и падением носовой
