Солдат и пес. Книга 1 - Всеволод Советский
— Лежать! — повторно гаркнул он, суя ствол чуть не в нос задержанному. Тот, ошалев, и не помышлял о сопротивлении.
— Товарищ прапорщик… — я с трудом справился с Громом. — Вот тут холодное оружие… Дубинка…
— Вижу, — сердито проговорил Слепцов. — Вот если бы кто из вас этой штукой отхватил по кумполу, а? Пинкертоны, мать вашу! Майоры Пронины!..
— Ладно, ладно, — внезапно примирительным тоном сказал полковник. — Они в общем-то верным путем шли…
— Вам дорогу проложили, — вдруг вырвалось у меня. — Как ледоколы!
— Ну, положим, мы сами себе ледоколы, — усмехнулся командир, — хотя надо отдать вам должное. Вы действовали со смекалкой…
— Товарищ полковник, — прервал его Слепцов, — смотрите: занятная штука!
Он уже успел надеть на левую руку тонкую перчатку и этой рукой поднять дубинку. Та была похожа на отпиленный толстый конец бильярдного кия.
— Утяжеленная, — констатировал прапорщик. — Свинец там, наверное.
— Холодное оружие — друг шпиона, — насмешливо констатировал Романов. — Ну…
Он был прерван ошалевшим часовым, подбежавшим у нам с внешней стороны:
— Что… то… виноват! Товарищ полковник, что…
— Рядовой Кононов! — возвысил голос командир, — вам что, Устав гарнизонной и караульной службы неизвестен⁈
— Не… Так точно! Известен…
— Па вашем посту происшествия есть?
— Никак нет!
— Ну и продолжайте службу! Происшествий нет, ничего не видели. Караульная собака проявила бдительность, только и всего. Вы тоже. Ясно?
— Так… так точно!
— Продолжать несение службы, Кононов! Не отвлекаться.
— Есть!
— Данный диалог тоже, разумеется, не слишком соответствовал Уставу, а точнее, вовсе не соответствовал, но жизнь сложнее правил, а уж в нашем случае тем более.
— Ну, — повернулся Романов к своему теперь уже бывшему заместителю, — теперь вставай, Анатолий Александрович. Будем говорить, как ты дошел до жизни такой…
Деклассированный замполит так осунулся, что казался постаревшим лет на десять.
— Да чего там говорить, Евгений Палыч… — тускло пробормотал он. — Будто ты не знаешь. Или не догадываешься…
— Из-за Наташки твоей, что ли? — командир скривил губы в ухмылку.
Синяков сумрачно засопел.
— М-да… — протянул полковник. — Нет, не пойму я этого! Из-за п…зды поганой Родину продать? Офицер! Присяга!..
Подполковник вдруг взбеленился, глаза сверкнули:
— Не сметь! Не смей так говорить!
Он даже рыпнулся вперед, но Слепцов жестко прихватил его левой, а правой, то есть пистолетным стволом ткнул в бок.
— Спокойно, Отелло! На зоне теперь будешь свою прошмандовку ревновать. Может, она тебе еще и передачки носить будет… Хотя при твоих-то делах наверняка тебе придется лоб зеленкой мазать.
Задержанный вновь возмущенно забарахтался от «прошмандовки», как окрестили объект, судя по всему, его большого чувства. Но его вновь угомонили пистолетом:
— Спокойнее! Спокойнее!..
Он притих. Вздохнул.
— Ладно, я спокоен… — произнес действительно спокойным, почти смиренным голосом. — Вас, наверное, интересует…
— Естественно, — перебил Романов. — Но прежде…
Тут он спохватился:
— Так, ну-ка, знатоки, Богомилов с Сергеевым, идите-ка отсюда. С вами отдельный разговор будет. Пес твой, Сергеев, молодец, просто герой. Как тебя, псина, Гром?
— Р-р-р…
— Ишь ты, какой красавец. Идите, отдыхайте. Разбираться завтра будем. Объявляю личное время. Все, вперед
— Разрешите… — начал было лейтенант, но командир рявкнул:
— Не разрешаю! Все потом. Шагом — марш!
И мы пошли, услыхав, как Синяков вяло проговорил:
— Я закурю с вашего позволения…
Раздалось легкое шуршание. И вдруг дикий выкрик командира:
— Держи! Слепцов, держи его!
Аж Гром вздрогнул.
Я вмиг понял, в чем дело. Обернулся, невольно дернув Грома.
— М-мать твою!.. — бессильно вскричал Слепцов.
Синяков недвижимо лежал на земле, рядом валялась пачка «Столичных». Одна сигарета у самого левого подполковничьего погона.
Так и есть. На случай провала у агента была приготовлена ампула с мгновенно действующим ядом. Замаскирована в сигарете. Как Романов со Слепцовым прохлопали этот финт?.. Ну как-то так вышло.
Слепцов стремительно склонился к покойнику.
— Готов, — обреченно вздохнул он.
Полковник сумрачно повернулся к нам:
— Я что вам сказал? Не поняли⁈ Вас тут не было!
Лейтенант дернул меня за рукав:
— Пошли!
Пошли. Гром прилежно затрусил рядом.
— Он прав, — зачем-то обернувшись и полушепотом произнес Богомилов. — Лучше к этому никакого отношения не иметь. Сейчас будет цунами. Надо переждать.
И оказался прав.
Несколько следующих дней — да пожалуй, дней десять — прошли в части в состоянии скрытой лихорадки. Смерть замполита части, подчиненной Генштабу! Такого шила в мешке, не утаишь, понятно. К нам зачастили всякие офицеры, не в особо высоких званиях, от капитана до подполковника. Некоторые из них были подозрительно возрастные для такого звания, и я подозревал, что это маскарад… но вникать не стал. Впервые я увидел жену, вернее, вдову Синякова, она почему-то в части раньше не появлялась. Ну что сказать?.. Видно было, что она в шоке, и все же несмотря на это, она была, конечно, невероятно сексапильна. От нее прямо тянуло этой жгучей, пряной магией — при том, что не особо уж она и раскрасавица какая-то была. Но яркая, конечно, броская, глаза сами, косятся в ее сторону. Я, впрочем, видел ее раз, почти мельком. Она как-то так быстро вышла из штаба, почти бегом пронеслась на КПП… да и след ее простыл.
Но в память она мне врезалась навсегда.
Удивительно, что эти визитеры практически не вмешивались в деятельность части. Да собственно, никак не вмешивались. Караулы, наряды, приемка новых ПСГ — все это шло своим чередом. Приемка-то уже и кончилась, еще одна партия прибыла, ее приняли, машины обкатали немного — и поставили на длительное хранение. Это, разумеется, было достаточно хлопотно и трудоемко, но все-таки аврал уже шел на спад, таких сумасшедших нагрузок на персонал больше не было.
Незнакомые офицеры общались исключительно с командиром, бывая у него в кабинете. Иной раз в его сопровождении они обходили часть, слушали, говорили о чем-то, но все это вдали от любых других глаз и ушей. Я, честно сказать, думал, что меня могут дернуть на какое-нибудь собеседование… но нет, даже не обеспокоили. И Богомилова тоже. Сдержал слово полковник Романов.
О смерти подполковника Синякова объявили на следующий же день. С соответствующим прискорбием и диагнозом — внезапный сердечный приступ. Обязанности замполита временно возложили на начштаба Демина, хоть он
