Фаворит - Константин Георгиевич Калбанов
— Так ты ещё и воспитатель, — одобрительно кивнула она.
— Самую малость, ваше высочество. Кстати, вы понапрасну теряете время, тогда как остальные заняты делом.
То и дело вокруг звучали выстрелы, и звери падали, сражённые свинцом, после чего люди принимались за их разделку. Пора приступать и Марии Ивановне. Разумеется, если она не передумала. Её передёрнуло от страха перед предстоящим, но она подошла к зверю с мешком на голове и, приставив пистолет ко лбу, выстрелила.
Когда Марию скрутило, я подхватил её на руки и, приговаривая на ухо разные благоглупости, понёс в отдельно установленную палатку, в которой уже вовсю топилась походная печь. Ну не укладывать же её высочество вместе со всеми в охотничьем домике.
Вскоре меня вызвал Гаврила, крепостной, присматривающий за охотничьим домиком. Жена же его вошла в палатку, чтобы присмотреть за лежавшими тут в корчах великой княгиней и её подружками. Хотя помочь она ничем и не могла.
Выйдя из палатки, я прошёл к пятачку, куда смотритель и мои боевые холопы снесли тела волколаков. Здесь же поблизости происходил и забой, а потому мне то и дело попадались тёмные отметины на снегу. Вообще прибираться тут адова работёнка, и если бы не лошади, приученные не бояться волчьего духа, пришлось бы тяжко.
Я активировал плетение «Огненного вала», напитав его максимально возможным своим разовым лимитом в триста шестьдесят люм. После третьего прохода с перерывом в полторы минуты на откат от тел остался лишь прах, который я без труда упрятал под землю, запах же горелого мяса постепенно развеялся сам собой.
Покончив с этим, я поспешил в палатку к её высочеству. И только когда присел рядом с ней, положив её голову себе на колени, понял, что рядом лежит ведь и моя сестра, но я отчего-то проявляю заботу о Долгоруковой. С одной стороны, оно вроде и бесполезное занятие. Но с другой… М-да. Да ладно, чего себя-то обманывать.
Глава 22
Мария открыла глаза и глубоко вздохнула. Вот отчего так происходит. Сутки мучений таких, что впору самой себя порешить, потом короткое забытье и сладостное пробуждение. А нет, есть ещё кое-что. Вторя её мыслям, живот издал недовольное урчание. Очень хочется есть.
Осмотревшись вокруг, она убедилась с том, что находится в палатке. В походной печурке потрескивают дрова, отчего внутри тепло настолько, что в верхней одежде нет никакой нужды. Она и была только в кафтане, её бекеша, как, впрочем, и подруг, висит на одном из кольев.
Астафьева, Столбова и Ярцева лежат на шкурах, укрытые тулупами, и уже притихшие, явный признак, что скоро придут в себя. Походный лежак бесполезен, когда тебя корчит в муках, ты свалишься с него скорее рано, чем поздно. Если только за тобой некому присмотреть. Поэтому подруги и расположились на полу, а вот ей как великой княгине достался лежак и персональная сиделка. А вот и она.
Полог откинулся, и в палатку вошла Агафья, жена смотрителя охотничьего домика. В руках молодка несла большой горшок с деревянной крышкой, по объёму под стать походному котлу десятка, отчего просторная палатка тут же наполнилась приятным запахом. Желудок на это ответил более сильным и требовательным урчанием, а слюна так заполнила рот, словно Мария сделала большой глоток воды.
— Проснулись, ваше высочество. Вот и славно, а я вам мясца сготовила. Первое дело после ваших мучений. Не дворцовый повар, а потому не обессудьте, — выставляя горшок на походный стол, извиняющимся тоном произнесла крестьянка.
— О чём ты, Агафья. Пахнет просто замечательно, — сбрасывая с себя тулуп и проворно вскакивая, заявила Мария.
Ожидать остальных нет никаких сил, проснутся сами, присоединятся. Поэтому она опустилась на складной стул и, вооружившись половником, быстро набрала в кружку бульона. К слову, горячий, но не обжигающий, а потому пить одно удовольствие. Причём не только этому проглоту, что опять заурчал, на этот раз довольно, но и её вкусовым рецепторам. Всё же мясо сложно испортить, и если не ожидать от походных условий изысков, то приготовлено…
— Жамищательно, — жуя мягкую баранину, произнесла Мария.
— Благодарствуйте, ваше высочество, — поклонилась молодка.
— Кстати, спасибо тебе, Агафья, за то, что ухаживала за мной, — проглотив, произнесла Долгорукова.
— О чём вы говорите, ваше высочество? Не за что вам меня благодарить. Я только и того, что побыла с вами, пока барин отходил прибрать звериные тела. А так-то он с вами просидел сутки напролёт и барышень прикрывал тулупами, когда они раскрывались, и печку сам топил. Но всё больше подле вас был, чтобы вы с лежанки не упали.
— Пётр Анисимович? — уточнила Мария.
— Он, — кивнула Агафья.
— Интересно, — загадочно улыбнувшись, произнесла она и тут же спохватилась: — Никому об этом не говори.
— Вот и он сказывал, чтобы помалкивала.
— И чего же ты тогда болтаешь?
— Так ить никому иному, а вам.
— Он же сказал никому, — на этот раз весело улыбнулась Долгорукова.
— Нет. Он сказал не болтать, а значит, посторонним ни-ни. Но вы же никто иной, оно ить вас касаемо, — не удержавшись, хихикнула Агафья.
— Иди уж, хитрюга, — махнула на неё Долгорукова, бросая взгляд на всё ещё спящих подруг.
Вскоре они начали просыпаться и, не дожидаясь особого приглашения, поспешно присаживались за стол. Выпивали по кружке бульона и тут же выкладывали в миски куски отварной баранины.
Ярцева отставив кружку, бросила на Долгорукову взгляд с эдакой лёгкой хитринкой. Неужели слышала? Да нет же. Она ведь поднялась самой последней. Притворялась? Очень может быть. Мария не слепая и видит, что та всячески старается свести её с Петром. Хм. Вот и хорошо. Пусть капает ему на темечко, а то заладил нет да нет, прямо как красну девицу уговаривать надо.
Насытившись, девушки вышли на улицу в благодушном настроении. Во дворе уже царило оживление, господа офицеры заканчивали приём пищи и готовились отправиться к месту Силы для инициации.
— Ваше высочество. Сударыни, — коротко поклонившись, приветствовал их подошедший Осипов.
— Я вижу, вы ничуть не жалеете о сделанном вами выборе, — смерив его ироничным взглядом, заметила Астафьева.
— Более того, весьма благодарен вам и Арине Егоровне за то, что сумели убедить меня. Окончить университет я всегда успею, а
