Александр Самохвалов - Боевой разворот. И-16 для «попаданца»

После завтрака на КП. Там ничего нового. Ну, что шестеркой вылетели бомберов сопровождать, так это меня не касается. Короткий инструктаж, пожатия рук, «не подведи» и все такое. Четверка с Жидовым во главе через пять минут после меня вылетит. Прикрыть. Так, на всякий случай.

Место, в общем, подходящее. Там Пинская флотилия рулит, у шлюза № 1. Какого-то. Пригнали туда пару мониторов и еще какую-то речную мелочь, мобилизовали из отходящих сборный где-то примерно полк, танки и артиллерию даже нарыли каким-то неведомым образом, и теперь, поддерживая огнем, стопорят все еще занятых Брестской крепостью и потому не рвущихся особо вперед немцев на рубеже именно как раз восточнее этого самого Рудска. То есть, типа, над нейтральной полосой встретимся. Но без цветов. Во всяком случае, необычайной красоты.

Если что – пипл сэй, – сесть можно или с парашютом. К своим. Ну, спасибо. Успокоили.

Настроение какое-то мрачное и тревожное. Хоть и настраиваю себя – обычно-де это к лучшему, – а все равно не по себе. Вспоминаю свои бесчисленные бои с такими же вот «фридрихами». Виртуальные и не очень. Интересно, что данный конкретный фриц придумает? Вроде все уже перепробовано, а душу таки червячок точит. Сомнения. До места встречи, которое реально изменить нельзя, минут пятнадцать. На крейсерской плюс набор высоты. Еще раз осматриваюсь. Никогда не повредит. Лишний раз. Все нормально. Движок – как часы. «Птичка» – как тело. Городок этот, Рудск, уже виден. Адреналин пошел. Вот и фриц. Один. Лыцарь, однако. Чуток доворачиваю навстречу. Начало всегда – в лоб. Это даже не е2 – е4. Абсолютная обязаловка. При данном раскладе. Обороты и шаг на максимуме.

Оп! Фриц идет свечой вверх. Быстро. У него. Получается. Хорош ероплан. Дальше? Ага, в полупетлю. Уже надо мной. Сваливается через крыло в пике. Круто. Такое бывало уже прежде. Мой ход. Пойду в разворот или вверх – успеет подкорректироваться и поймает. Вниз – тем паче. А мы пойдем себе и пойдем. Вперед. Проскочил сзади, ушел ниже. Хочет в брюхо. Ткнуть. А мы в вертикаль. Со всей дури. Фриц, конечно, хорош в вертикали. Спору нет. Но чтоб меня достать, ему пришлось скорость сбросить. Иначе никак. И в этом он тоже хорош – механизация крыла на уровне. Но ушедшего вверх меня проскочил и со сброшенной скоростью уже не настолько хорош в вертикали. Чтобы не выползти, подзависнув, прямо под клюв исполнившего горку меня. Метрах в ста. И нагоняю. Пока. За счет динамики. Сближаемся до едва ли не тридцати, потом начинает уходить. Немного «поерзав» крылатым телом, сползаю, чтоб чуток сбоку, вот так… Медленно уплывает от меня киль с множеством каких-то меток на руле поворота… типа шпал… оба, да это ж сбитые… за сорок, пожалуй… сверху наградный крестик в чахлых кустиках… еще чуток… На! И сразу бочку! И в разворот! Бью! Теперь вираж! Это еще четверка. «Фридрихов». Таких же, как свежеупокоенный. Решила поправить мне. Настройку бипланной коробки. Я, милостию божьей, еще когда сближался, засек. От солнца зашли. Но одного все ж задел. Кажется. Не смертельно, так. Но дымит. Остальные ушли вверх. Снова вираж. Пора уматывать. На восток. Навстречу наши. Все видели – но не успевали. Чтоб сразу. Предупредить же – никак… Снимают с хвоста несмело как-то пристраивавшихся фрицев. Те в драку не лезут, а, чуток покрутившись – больше для виду, уматывают к себе. Похоже, не тот настрой. Сегодня. У фрицев. Теперь. Чапаем домой. Оставляя позади жирную вертикальную полосу обильного черного дыма и пожар на земле. Прощай, гауптман.

Коля ждет. В глазах вопрос: ну как? Показываю из кокпита большой палец. Потом указательный – один, мол. Сбитый. Аж засветился весь. Переживает. Спускаюсь по крылу. Коля пытается помочь, оружейник тут же следом – зачем? Тело заряжено бодростью и силой, никакого отходняка от адреналина. Раны победителей воистину заживают быстро. Оружейник – надо узнать, кстати, как зовут, возле Коли уже, конечно, опять пристает насчет сбитых. Ну, хотя бы по летной книжке. Кстати, надо узнать. Там какие-то деньги положены, или как? Фросе… Костик не в курсе. Может, не ввели еще[229]? Спрашивать всяко не стоит – послезнание получится. Прокол то есть.

На КП встречают, как героев. С Пинской флотилии доложились уже. И наверх. Хорошим новостям каждый рад свои крылышки пришпандырить. Даже не корысти ради – маловато их просто, хороших-то. Кстати, немцы своего… этого… ну, эсэсмана главного. Нашли-таки. За рекой уже. Кровью истек и упал. Километров десяток всего не дотянул. Что ж, ни капельки даже и не жалко. Узнаю насчет летной книжки. Сиротин засуетился:

– Ваш, эт, начштаба, ну, со 128-го, как его… майор… дай бог памяти… Свиридов, во! Вывозил документацию, всю – под бомбежку попал. Сгорело все к херам – личные дела, книжки, формуляры всякие, бухгалтерия и так далее, комсомольские эти, партийные учетные, ну, карточки – все. Теперь гадают – то ли под трибунал, что не сберег, то ли награждать – за то, что знамя вывез. А также печати. Угловую и гербовую. Обе. Вот так. Тебе так мы хотели было новую завести, да ты ж не наш, а потом и вовсе пропал, теперь вот явился – заведем. Что, уже завели? Ну и правильно. Вот, смотри, вот твоя книжка. Новенькая. Вчерашний сбитый в ней уже, сегодняшнего сейчас. Запротоколируем то есть. Ну, в общем, молодец. Порадовал. Отдохни пока, вместе со всеми своими, самолеты обслужить, через час на дежурство. По номеру два.

Подхожу к Жидову с Харитоновым. Быстренько обсуждаем варианты действий. На случай ежели что. В общем, будучи по натуре одиночкой, тактикой интересовался мало. Ну, виртуалил когда. Не то что в составе группы – даже пары. То есть интересовался, конечно, но в сугубо гастрономическом аспекте. То есть как кого-нибудь схарчить, самому не попавшись. Под раздачу. Оно, впрочем, и к лучшему, пожалуй. Трудно было бы, зная, как надо, мучиться невозможностью тупо настоять на своем. Поскольку здесь каждый личность. Которой очень трудно что-то объяснить, а доказать – тем более. «Факты – упрямая вещь», – сказал осел[230].

Решили, в общем, за основу брать немецкую. Тактику. Только чуток плотнее, имея в виду, не на «яках» летаем. То есть ведомый от ведущего метрах в двухстах – четырехстах, чуть сбоку и немного выше. Как воздух контролировать, тоже договорились. При атаке бомберов мы с Жидовым пытаемся связать прикрытие. При сопровождении мы выше, а пара Харитонова ниже сопровождаемых. И поплотнее. Чтоб не получилось, как в прошлый раз. Это я так рассказываю… Конспективно. На самом же деле довольно живое обсуждение получилось. Сплошные бииип. Я разумеется, только подтявкивал изредка, в казавшихся нужными местах. Новый ведомый Харитонова, сержант Сосницкий, Вова, и вовсе помалкивал. С виду ничего парень. К нам из 160-го иап. Хорошо хоть что не со штурмового. Остальных на переформирование, а с десяток, на оставшихся «в живых» «чайках», – сюдоть. Долговязый, стеснительный, огненно-рыжий-конопатый. Молодой, прошлогоднего розлива – их почему-то сержантами выпустили, не то потом опустили, не повезло, в общем, – но вроде как с опытом уже, пара сбитых имеется. Будем посмотреть.

Пока суд да дело, настало время дежурить. Расписался за самолет у Коли, посидел в кабине и отправился к ребятам – не все обсудили. Однако едва устроились на травке – как ракета с КП, дежурное звено на взлет, – а нам, следовательно, по машинам. Как бы на смену.

Не успел пристегнуться, снова ракета. Это уже нам. Первым Жидов – как-то они промеж собой решили, что он таки старшой, над всей, в смысле, четверкой, – за ним я, потом прочие. Еще при разбеге секу за небом, насколько это возможно из данного ероплана, – пока ничего. Только поднялся над лесом, вижу. Правее сзади дежурная четверка сцепилась с «мессерами», шустрые ребята, и те, и те. «Мессеры» пытаются атаковать в две пары, со снижением на скорости, наши же крутятся, наподобие собаки, пытающейся укусить собственный хвост. Пока по нулям. Еще пара, обнаружимши взлетающих нас, заходит на пару Харитонова. Облом. Резкий боевой разворот, почти слитный, и «худые» резво взмывают ввысь, причем за одним, похоже… дымок не дымок… может, просто выхлоп чуть гуще обычного? Мы же набираем высоту, потому что девятка «штук» уже почти над аэродромом. Нам до их четырех с лишним тысяч минут шесть еще ползти, они за это время отбомбиться и уйти успеют, запросто. Видимо, этих в пикировании еще не перехватывали, а четыре БС – это не два, однако. Пока что дисциплинированно набираю высоту, в общем, держась за ведущим. На паре тысяч «мессеры» пробуют нас отвлечь, четверкой, огрызаемся навстречу – отваливают. Не очень как-то они агрессивны нынче. Может, после утреннего? А скорее действуют в рамках своей задачи – прикрыть бомбардировщики, и точка.

Те в безопасности. Пока. Выстроились привычным уже кругом, «кольцом смерти», и ведущий, заваливаясь на крыло, уходит с переворотом в пикирование. Последнее. Потому что в принципе не такая уж неразрешимая задачка. Оказывается. У карабкающейся в высоту «чайки» скоростенка где-то двести, «лапотник» еще и пятисот не набрал, к тому же не отвесных, а так, по вертикальному смещению, где-то четыреста – главное, не ошибиться с направлением. Он-то уже без малого баллистическое тело – ничего не видит, поскольку занят прицеливанием, а если и видит, сделать ни хрена не могет. «Лапотник» – не истребитель, дерни порезче – сам развалится. Усилены только элементы, упрочняющие конструкцию по нагрузкам при выходе. Из пике. А так – сарай летающий. И правильно ему Жидов врезал. Дерьмо в принципе самолет, по нынешним временам. Аккурат соперник нашим «чайкам». Причем слабоватый соперник. Мы его даже нагнать можем, в отличие от прочих.